Ледяной ад - Луи Буссенар

Кушаний, приготовленных молодыми девушками и приправленных ни с чем не сравнимым соусом — аппетитом, было в изобилии.

Полицейских встретили приветствиями, пригласили освежиться и разделить завтрак.

Те с готовностью приняли приглашение, слезли с коней, заботливо осмотрели их, как своих преданных помощников, и лишь затем присели перед импровизированным столом.

— Вот так счастье! — вскричал старый рудокоп. — Перевозим в банк более двухсот фунтов золота, и эти двое молодцов будут сопровождать нас!

— Это действительно счастье! — сказал Редон. — Нам много говорили о порядке и безопасности в этой стране, но я не совсем доверяю живущей здесь бедноте!

— Я тоже, — прибавил Леон, — и успокоюсь только тогда, когда наше имущество окажется в надежном месте!

— Можете рассчитывать на нас! — с важностью произнес мнимый полисмен Френсис.

— Мы скорее позволим себя убить, чем дотронуться до вашего добра! — подтвердил его соучастник Боб.

— Верим вам и будем спать, ни о чем не тревожась! — заключил канадец.

ГЛАВА 7

Хитрость разбойников. — Во время сна. — Гнездо самородков переходит в другие руки. — Умерли ли они? — Хлороформ. — Неприятное пробуждение. — Обокрадены. — Бешенство Редона. — Поиски Леона. — Тревоги ученого.

Полицейские казались очень утомленными, что для рудокопов, знавших их трудные и опасные обязанности, не было удивительным. И потому, когда ужин подошел к концу, французы предложили гостям отдохнуть. Те сначала отговаривались, впрочем, больше для приличия, потом согласились; место для ночлега им отвели в большой шелковой палатке мужчин. Марта же и Жанна, как и в Доусон-Сити, поселились в самом маленьком шатре, где был также и склад съестных припасов.

Наступила ночь, и громадное багряное солнце скрылось за горизонтом, но все-таки царивший полумрак давал возможность различать окружающие предметы, пусть и в неопределенных очертаниях. Наши друзья Леон Фортен. Поль Редон, Дюшато, старый рудокоп Пьер Лестанг и Жан Грандье растянулись на своих постелях и крепко заснули. Полисмены расположились у входа в палатку, чтобы наблюдать за лошадьми, стреноженными и жевавшими стебли злаков, скошенных по соседству.

Прошло около получаса. Вдруг на земле, приподняв ткань, занавешивавшую вход в палатку, показалась голова, потом через минуту — другая. Около колышка отверстие осталось плотно закрытым, возможно, затем, чтобы помешать воздуху проникнуть внутрь жилища. Там чувствовался легкий эфирный запах; запах странный, возбуждающий, похожий на аромат зрелых ранетов. Скоро головы пришельцев скрылись.

Прошло еще полчаса. Люди за палаткой слегка зашевелились. Поднялся неясный шепот, невнятный разговор.

— Дело сделано! Я налил изрядную дозу, способную превратить их всех в деревянных человечков.

— А собака?

— И она, кажется, готова! Теперь можно приняться за сокровища!

— У меня захвачена свечка, чтобы рассмотреть самородки.

— А если, против ожидания, один из спящих проснется и будет шуметь?

— На то есть нож; первый, кто попытается поднять тревогу, будет зарезан, как цыпленок! Но я спокоен!

— Идем же!.. Только тихо, без малейшего шума, чтобы не разбудить женщин!

Одна из двух голов опять появилась, и ее обладатель вполз в палатку, наполовину выпрямился, чиркнул спичкой, зажег свечу и внимательно осмотрелся.

Никто не просыпался, из уст спящих вылетало едва заметное дыхание, бывшее недавно шумным и глубоким. Все разбросались в живописном и трагическом беспорядке. Лица спящих, бледные и вытянутые, при колеблющемся свете казались лицами трупов. Губы были сжаты, ноздри раздуты, глаза плотно закрыты, руки скрещены. Одна собака лежала с широко раскрытыми тусклыми, мертвыми глазами.

Человек, державший свечу, был Френсис. Он потрогал массивными сапогами со шпорами неподвижные тела, как бы желая убедиться в их полной нечувствительности, потом пробормотал:

— Их не разбудила бы и пушка… все идет хорошо! Боб, будь наготове!

Бандит бесшумно, ползком выбрался из палатки, держа в зубах кинжал. К счастью, утомленные Жанна и Марта спали очень крепко, не то при малейшем слове или жесте негодяй безжалостно прирезал бы их. Подышав чистым воздухом, Френсис вновь вернулся в палатку.

Самородки были разделены на четыре части и упакованы в пакеты, каждый весом около пятидесяти фунтов; хранились они под матрасами четырех компаньонов в маленьком углублении.

Френсис без всякого стеснения воткнул свечу в землю и, приподнимая правою рукой одно за другим неподвижные тела, левой вытаскивал пакеты с золотом. Его соучастник принимал их. В десять минут все было кончено. Обокрав дочиста золотодобытчиков, бандиты оседлали лошадей, крепко привязали сокровища к седлам и спокойно двинулись в путь по направлению к северу. Через несколько минут они исчезли в пустынной дали, не будучи замеченными редкими соседями, спавшими в своих палатках.

Между тем часа в два утра молодые девушки почему-то пробудились и, удивленные окружающей тишиной, медленно поднялись с мест. Жанна первая, покинув то, что Редон в шутку называл дамским купе, направилась к мужскому отделению и принялась звать отца, не понимая, каким образом деятельный канадец, всегда встававший раньше других, мог спать столь глубоким сном.

— Ну, отец, вставай! Солнце уже высоко!

В ответ не раздалось ни шороха, ни даже лая собаки, обыкновенно очень чуткой.

Молодую девушку охватил страх; звенящим от отчаяния голосом она позвала подругу.

— Марта! Идите скорее… несчастье… О Боже мой!.. Я боюсь!..

Марта быстро подбежала к палатке и, войдя в нее, при виде пяти неподвижных, как трупы, мужчин испустила горестный крик.

— Мертвы… О!.. Нет… это невозможно!

Обезумев от ужаса, она бросилась в глубь палатки и остановилась, пораженная каким-то запахом, напоминавшим запах хлороформа. В то же время ее подруга обнаружила отсутствие лошадей.

— Полицейские уехали!

Подозрение закралось в сердце Марты, невольно спрашивавшей себя, чем объяснить это внезапное исчезновение; однако рассуждать было некогда. Призвав на помощь все свое хладнокровие, она закричала подруге:

— Воздуху!.. Нужно воздуху!.. Скорее!.. Вынесем их отсюда!

С откуда-то взявшейся силой обе девушки вынесли из палатки по очереди всех мужчин и положили на землю. Тела были еще теплые.

— Жанна!.. Холодной воды… Бегите, пожалуйста!

Пока канадка, захватив кружку, бегала к соседнему ручью, Марта расстегнула вороты больных, обнажила их грудь и стала растирать, но вскоре пришла в отчаяние, видя бесполезность этих усилий. Наконец, когда возвратилась Жанна с водой, она, намочив платок, стала прикладывать его к неподвижным лицам.