Метро 2033. Московские туннели (сборник) - Сергей Антонов

Анатолий помрачнел.

Дети – цветы жизни. Слова Корбута. Пора было подумать над тем, как нанести визит профессору и заплатить по счетам. На Войковскую Анатолий возвращаться не собирался.

Он ни за что не придет туда побежденным. Командиром без команды. Генералом без войска. Пусть в произошедшем есть немалая доля вины Нестора, который, при всей своей проницательности, не смог распознать в Никите провокатора. Сейчас это уже неважно. Сейчас это уже личное между Анатолием и Никитой-иудой. И доктором-изувером.

Сначала лаборатория, а уж потом Гуляй Поле. Собирать новую группу он не хотел. Хватит и одного Аршинова. Старый прапорщик ведь жаловался на то, что ему не позволяют принять участие в настоящем деле. Анатолий предоставит ему возможность показать себя во всей красе.

Ко всему прочему, Аршинов являлся ходячим складом оружия и снаряжения. Оставалось добраться до туннеля за Белорусской, подать условный сигнал и… А если Аршинов не объявится? Ничего, Анатолий его отыщет. Все. Пора отблагодарить приютившую его женщину и идти.

Однако та покачала головой:

– Без документов, солдат, тебе Белорусскую не пройти.

Толя вспомнил, с какой легкостью он проскользнул через станцию на пути сюда, и все понял. Свободный проход обеспечил Аршинов. Его же документы остались в подсобке у Дзержинской и давно оказались у коммунистов. Но что ему остается? Обман? Штурм?

Выбора все равно нет. Надо идти.

Но его остановила Клавдия Игоревна:

– Я помогу вам достать документы. Есть один знакомый, который сможет это сделать.

Она принесла из комнаты обрывок пожелтевшей бумаги и огрызок карандаша. Написав что-то, передала записку сыну и шепнула ему несколько слов на ухо. Мишка понимающе кивнул головой и растворился в темноте. В ожидании прихода таинственного специалиста по документам, Анатолий задумчиво смотрел на пляску языков пламени костра. Его план начал разваливаться с самого начала. Какая уж там лаборатория, если он даже не сможет пробраться через Белорусскую. В запасе имелся еще один вариант – сдаться патрулям, сообщить о своей принадлежности к станции Войковская и дожидаться, пока свои подберут. Если только агенты красных не подберут его раньше…

Но, допустим, Нестор отправит за ним отряд. Пусть он даже вернется на Гуляй Поле. И что?

Разгром диверсионной группы не удастся сохранить в тайне. Поднимется шум. Разъяренные анархисты громогласно поклянутся отомстить. Слух о том, что кому-то удалось спастись, долетит до красных. Охрану лаборатории усилят, и соваться туда станет совершенно бесполезно. Кратчайший путь не всегда приводит к цели быстрее. Хватит с него и первой попытки. Тогда тоже все казалось проще простого, а закончилось кладбищем на Лубянке.

Разморенный едой и теплом, Анатолий начал клевать носом. Организм требовал нормального сна. Едва Анатолий закрыл глаза, как увидел знакомый, освещенный одной лампочкой коридор. Он подошел к двери лаборатории и приложил к ней ухо. Изнутри не доносилось ни звука. Анатолий толкнул дверь и вошел. Все кровати, за исключением одной, были пусты. На той же, которую когда-то занимал Толя, кто-то лежал. Человек был укрыт с головой старым одеялом. Видны были только руки, которые почему-то не стали прикручивать к металлическому каркасу проволокой. Тихо булькала капельница.

Неужели Корбут отыскал добровольца? Скорее всего, нашелся коммунист, который во имя светлых идей согласился присоединиться к новой расе по собственной воле. Толя приблизился к кровати и осторожно отбросил край одеяла. Добровольцем была Елена. Ее русые волосы разметались по клеенчатой подушке и стали похожими на нимб. Лицо было безмятежным. Совсем, как у Кольки незадолго до того, как он начал душить ассистента. Почувствовав Толино присутствие, девушка открыла глаза.

– Вот и вы. Хорошо, что пришли попрощаться. Когда вы сбежали, профессор потребовал, чтобы я заняла ваше место. Мне пришлось согласиться.

Серые глаза Елены подернулись серебром. Она отбросила одеяло, резко встала, вырвала иглу капельницы из руки и, пройдя мимо окаменевшего Анатолия, скрылась за дверью. В лабораторию вошел Никита. Увидев Анатолия, он укоризненно покачал головой:

– Пойдем. Я же говорил: тебя там дружок дожидается.

Это всего лишь сон. Кошмар и ничего больше. Доводилось видеть и кое-что похуже. Анатолий последовал за Никитой. Вместе они прошли в комнату с двумя дверями. Там их поджидал Колька, очень занятый тем, что отряхивал с одежды налипшую землю. Покончив с этим занятием, взглянул на вошедших:

– Кто тебя просил меня хоронить? Мы же не умираем. Как то, что не живет, может умереть? Друга в землю зарыл. Ладно, прощаю на первый раз. Держи краба!

Толя в замешательстве смотрел на протянутую ему руку и удивлялся: откуда у Кольки могла взяться татуировка в виде перстня.

– Держи краба, тебе говорят!

Анатолий понял, что уже не спит, и руку ему протягивает вовсе не Колька. Рядом с Мишей стоял человек среднего роста. Вырядился он удивительно: пиджак зеленого цвета, невообразимо широкие красные штаны и щегольского вида полусапожки на высоких каблуках венчал серый вязаный шарф, несколько раз обмотанный вокруг шеи. Откуда, черт возьми, он взял все это в Метро? Одни только штаны должны были стоить целое состояние! Наголо бритая голова и удивительно подвижные черты цыгановатого лица не позволяли определить возраст франта.

– Зови меня Краб. Погоняло у меня такое, – пояснил странный тип. – Имени тебе знать не надо, да я его уже и не помню.

Анатолий с растерянной улыбкой пожал протянутую руку и сказал:

– Анатолий Томский. А погоняло у меня… Ну, скажем, Том. Катит?

– Катит, Том. Значит, тебе ксива нужна?

Анатолий кивнул. Краб разразился пространным монологом, настолько усыпанным воровскими словечками, что Толику пришлось напрягаться, чтобы понять, о чем идет речь. Суть выступления сводилась к тому, что за надежный документ следует заплатить никак не меньше пяти рожков патронов, а если Анатолий собирается брать паспорт в долг, то должен что-то оставить в залог. В любом случае, деньги вперед.

– Если через Белорусскую проведешь, получишь шесть рожков, – пообещал Толя.

Краб задумался, однако это не помешало ему с уморительными ужимками несколько раз пройтись вокруг костра. Подвижным было не только лицо Краба, – он весь сгорал от желания двигаться. Прервав раздумья, Краб покачал головой:

– Не прокатит. Ты, видать, из анархистов? Где гарантия, что, когда окажешься на своей линии, не забудешь про обещание?

– Мое слово.

– Так себе гарантия.

– Тогда и говорить не о чем. Спасибо за потраченное время.

– Ну-ну… Погоди, революционер. – Краб сплюнул. Обещанные шесть рожков явно вызвали у него обильное слюноотделение. – У меня не получится, а у Креста все срастется. К Кресту тебе надо. Он тут главный. Король всех воров Метро. Пахан. Вот он прогарантирует…

«Какого черта, – подумал Толя. – К ворам, так к ворам. Есть ситуации, в которых все средства хороши».

– Веди к пахану.

Клавдия Игоревна протянула Толе выцветший рюкзак без лямки:

– Возьми, солдат. Тут еды немного. Бери-бери! Такого ты наговорил в бреду, жаль тебя. И помочь тебе хочу. С богом!

Анатолий обнял женщину, та по-матерински поцеловала его в щеку. Понятно было, что Клавдия Игоревна отдает последнее. Возможно, сегодня ей уже не будет чем накормить сына и Мишка опять пойдет на Маяковскую воровать. Однако полковничья вдова, называвшая Анатолия солдатом, была приучена отдавать последнее тому, кто стоит на переднем крае. Анатолий приблизился к Мише, подхватил его и поднял на вытянутых руках:

– Вырастай побыстрее, Михаил Вячеславович!

Закружилась голова… Видно, силы еще не вернулись к Толе. Совладав с собой, Анатолий все же благополучно поставил Мишку на землю. Мальчик протянул Анатолию ладошку. Совсем не детским, мужским жестом.

– Прощай, солдат, – вслед за мамой повторил он.

Уходя вслед за Крабом в туннель, Анатолий несколько раз оборачивался, чтобы запомнить эту картину: огонь костерка и силуэты людей, вдруг ставших ему словно родными. Он вернется сюда. Сделает свое дело и вернется, чтобы забрать Клавдию Игоревну и ее маленького сына на Гуляй Поле. Пусть хоть с опозданием, но узнают: добрые люди есть.

Занятый своими мыслями, Анатолий пропускал мимо ушей неумолчную болтовню Краба.

– Мы тогда на Проспекте Мира кассу сняли – мама не горюй. Торгаши ганзейские и глазом не успели моргнуть, а все уже чики-чики. Полные рюкзаки несли. «Волын» штук двадцать, «маслят» рожков сорок. В общем – бей посуду, я плачу! Посты без проблем прошли. Оставалось только Новослободскую перемахнуть и – дома. Только Рваному, тараканумлялетучему, вздумалось прямо в туннеле перекур устроить. Я ему сразу сказал – не нравится мне это место. Мол, потопали – дома накуришься. Нет. Уперся. Расселись вчетвером – короли королями, а я дальше пошел. Думал, нагонят. Какое там! Не успел и сотни метров отойти, как вопить начали. Страшно так, будто на куски режут. Я, понятное дело, малость струхнул. Не сразу туда вернулся. А когда пришел, только окурки на рельсах дымились. Ладно бы только кореша мои пропали. Можно было считать, что их Зверь уволок, про которого Клавка постоянно лопочет. А то ведь и рюкзачки – тю-тю. Я так думаю, что Зверь тут ни при чем. Зверю люди нужны, а «сидоры» с патронами – без надобности. Он их жрать не станет. На Маяковской потом большая буча была. Крест не поверил, что добро просто так пропало. Думали, я братков порешил, а все, что слямзили, – заныкал. Хотели на ножи поставить. Насилу отбился. Так считаю: есть в Метро и другой народец, кроме нас. Такой, что все ходы-выходы знает. В боковых туннелях как дома себя чувствует и на любую станцию мимо блокпостов пройдет.