Древняя история Среднего Поволжья - Альфред Хасанович Халиков

типы орудий.

В обработке кремня господствовала техника выделки орудий на отщепах и кусках кремня. Ножевидных пластин и орудий из них немного: 9-12 % — на средне-волжских стоянках и примерно такое же соотношение к отщепам — на других памятниках[262]. Балахнинские племена, в отличие от волго-камских, почти не употребляли плитчатый кремень, но также, как и волго-камское население, изготовляли крупные орудия (долота, тесла, топоры) из мягкого окремнелого известняка или сланца.

В развитом этапе балахнинской культуры сохраняются почти все предшествующие типы орудий, за исключением резцов на обломках нуклеусов и крупных скребел, но некоторые орудия (крупные наконечники дротиков, клиновидные топорики правильных очертаний, концевые скребки с прямым лезвием и обработанными краями и пр.), по-видимому, возникают в этот период.

Из крупных долбящих орудий наиболее характерными остаются асимметричные, прекрасно шлифованные долота и тесла, треугольные и трапециевидные в сечении (рис. 30, 10, 11), а также небольшие тесла и долотца с правильной огранкой (рис. 30, 8, 9). Характерно появление симметричных правильной клиновидной формы топориков (рис. 30, 11).

Рис. 30. Каменные орудия балахнинского типа из V Удельно-Шумецкой стоянки (1-12).

Скребки, хотя и многочисленны на памятниках, но не разнообразны по форме. Преобладают концевые экземпляры с прямыми или округлыми лезвиями и обработанными краями (рис. 30, 3, 4). Встречаются угловые скребки обычно с округлым лезвием (рис. 30, 7) и боковые с односторонним, редко — с двусторонним прямым лезвием (рис. 30, 4). На I Сокольской и нижнеокских памятниках сохраняются небольшие скребки с круговым лезвием (реликт дисковидных), но отсутствуют скребковидные ножи с округлым или приостренным лезвием, встречавшиеся в материале восточных стоянок (рис. 30, 6). Последние, очевидно, проникли к балахнинцам через волго-камское население, для которого подобные орудия специфичны.

Ножи балахнинских стоянок почти не имеют выраженных форм. Обычно это отщепы, реже пластины с краевым лезвием, прямым или слегка округлым. На некоторых памятниках встречены единичные ножи правильных форм: на I Русско-Луговской стоянке — из плитчатого кремня с округлым лезвием, подвергнутым двусторонней обработке[263], на V Удельно-Шумецкой (рис. 30, 5) и I Сокольской[264] стоянках — ножи с округлым лезвием и упором со стороны спинки.

По сравнению с волго-камскими памятниками на балахнинских стоянках наблюдается некоторое обилие наконечников стрел и дротиков. Большинство их имеет прекрасную двустороннюю обработку и довольно выдержанные формы — листовидные, причем наибольшая ширина располагается ближе к черешку, так что наконечники имеют своеобразное подтреугольное основание (рис. 30, 1), листовидные с намеченным боковым шипом (рис. 30, 2) и листовидные или вытянуто-ромбические с намеченным черешком. Листовидные наконечники копий и дротиков с подтреугольным основанием удивительно стандартны (рис. 30, 12).

Из прочих орудий и поделок из камня необходимо отметить находки 12 каменных грузил от сетей на I Русско-Луговской стоянке[265], обломки шлифовальных плит на V Удельно-Шумецкой и I Сокольской стоянках, на последней — штамп из сланца[266].

Существующая датировка памятников развитого периода балахнинской культуры является весьма завышенной. И.К. Цветкова определяет первый этап этой культуры, соответствующий предложенному развитому этапу, концом III — началом II тысячелетия до н. э. «на основании близкого сходства ранней балахнинской керамики с керамикой льяловской культуры»[267] и при этом ссылается на то, что Гридинская стоянка льяловской культуры по найденному здесь фатьяновскому клиновидному топорику якобы датирована концом III — началом II тысячелетия до н. э. Но Гридинскую неолитическую стоянку нельзя датировать по находке фатьяновского топорика эпохи бронзы, ибо он мог попасть на памятник значительно позднее, что отмечает и В.М. Раушенбах[268], которая, между прочим, датирует Гридинское поселение серединой III тысячелетия до н. э.

Керамика развитого периода балахнинской культуры во многом близка к ранней ямочно-гребенчатой керамике Карелии[269], Приладожья[270] и Прибалтики[271]. Последнее обстоятельство имеет чрезвычайно важное значение для датировки развитого этапа балахнинской культуры, ибо стоянки с ранней ямочно-гребенчатой керамикой западных районов Восточной Европы в последнее время получили ряд радиокарбонных дат.

Так, для стоянки Кяэпа в Эстонской ССР, в отложениях которой найдена и ранняя ямочно-гребенчатая керамика[272], имеются три радиокарбонных показателя: 4350±220 (Та-4), 4480±255 (ТА-6), 4865±233 (ТА-5). Сложным памятником является стоянка Сарнате в Латвии, но и здесь обнаружена ранняя ямочно-гребенчатая керамика, близкая к развитой балахнинской[273]. Для этой стоянки имеется два определения: 4490±250 (ТА-24) и 4700±250 (ТА-26)[274]. Как мы видим, радиокарбонное определение для обоих памятников не выходит за пределы первой половины III тысячелетия до н. э. Это время появления и распространения в Прибалтике ямочно-гребенчатой керамики, время и развитого этапа балахнинской культуры. Первой половиной III тысячелетия до н. э. на основании изучения не только археологических, но и геологических (палинологических) материалов датирует Н.Н. Гурина[275] приладожскую стоянку Усть-Рыбежна I. Керамика этой стоянии, как подчеркивалось выше, весьма близка к керамике развитого этапа балахнинской культуры.

Итак, все вышеизложенное позволяет относить развитой этап балахнинской культуры к первой половине III тысячелетия до н. э. Этой датировке не противоречит и начало изменения в конце периода расположения стоянок — перенос их на более высокие места, что, по-видимому, было связано с окончанием атлантического периода, когда увеличивается общая увлажненность климата[276].

Развитой период балахнинской культуры — время максимального расширения ее территории и период вообще максимального распространения культур с ямочно-гребенчатой керамикой, что отмечали почти все исследователи неолита Восточной Европы (А.Я. Брюсов, М.Е. Фосс, Д.Я. Телегин, Н.Н. Гурина, и др.). Д этому времени относится наибольшее число памятников балахнинского типа на территории Среднего Поволжья. Проникновение балахнинских племен на восток шло, очевидно, несколькими путями. Один из этих путей проходил по Волге, другой — по притокам Оки (по Теше и Мокше) и оттуда на р. Суру и ее притоки — Алатырь и Пьяну (рис. 27).

Поздний этап (вторая половина III тысячелетия до н. э.). Классическими позднебалахнинскими памятниками являются стоянки на Нижней Оке — IV Гавриловская, нижний слой Панфиловской, Желнинская[277]; в Балахнинской низине — I и IV Больше-Козинские[278] и на Средней Волге — Остреевская, Путьковская, IV Полянская, II Выжумская[279] и средний горизонт III Обсерваторской[280].

Важными памятниками для стратиграфического обоснования позднего этапа балахнинской культуры являются стоянки II Парижская Коммуна и Путьковская, выявленные по левому берегу Волги, в пределах Горьковской области. На обеих стоянках удалось установить наличие стратиграфически расчлененных культурных горизонтов с керамическими комплексами, характерными для второго и третьего этапов балахнинской культуры. Причем, в обоих случаях слои с керамикой, характерной для второго этапа, залегали под слоями с керамикой третьего этапа[281].

Абсолютное большинство стоянок занимает края надлуговых террас Оки и Волги и