Больше денег: что такое Ethereum и как блокчейн меняет мир - Виталий Дмитриевич Бутерин

и неконтролируемых алгоритмов управления – так называемые цифровые конституции, которые математически определяют желаемые свойства протокола и требуют, чтобы любые изменения кода сопровождались проверяемым компьютером доказательством того, что они удовлетворяют этим свойствам. На первый взгляд звучит неплохо, но и здесь, на мой взгляд, не помешает доля скепсиса.

В целом идея создавать нормы свойств протокола и использовать эти нормы в качестве координирующих флажков – замечательная. Так мы можем обозначить самые важные и ценные для нас свойства протокола и усложнить их изменение. Однако это именно тот способ, который подходит для слабо связанной формы (второй слой), но не для тесно связанной (первый слой).

Любую значимую норму трудно исчерпывающе сформулировать; этим отчасти сложна проблема ценности. Это верно даже для чего-то, казалось бы, совершенно недвусмысленного вроде лимита в 21 миллион монет[46]. Конечно, можно добавить строку кода assert total_supply <= 21000000 с комментарием «не удалять ни при каких обстоятельствах», но есть множество обходных путей. Например, кто-то может догадаться сделать софтфорк, который добавляет обязательную комиссию за транзакцию, пропорциональную стоимости монеты, умноженной на время с момента последней отправки монет, и это будет эквивалентно демереджу[47], что, в свою очередь, эквивалентно дефляции. Также можно внедрить другую валюту под названием «бпткойн» с 21 миллионом новых единиц и добавить функцию, при которой майнер может перехватить отправленную биткойн-транзакцию и потребовать биткойн, взамен отдав получателю бпткойн. В таком случае биткойны и бпткойны быстро станут взаимозаменяемыми, увеличив «общее предложение» до 42 миллионов без изменений той строчки кода. Обеспечить соблюдение «более мягких» норм вроде невмешательства в состояние приложения еще труднее.

Мы хотим иметь возможность заявлять, что изменение протокола, нарушающее любую из этих гарантий, должно рассматриваться как незаконное – здесь нужен координационный орган, который будет размахивать красным флажком, – даже если оно будет одобрено голосованием. Также мы хотим иметь возможность заявлять, что изменение протокола, которое следует букве правил, но явно нарушает их дух, все равно следует рассматривать как незаконное. И лучший способ добиться этого – иметь правила на втором уровне, то есть в сознании членов сообщества, а не в коде протокола.

НАВСТРЕЧУ БАЛАНСУ

Однако я вовсе не хочу идти другим путем и утверждать, что голосования монетами или другие схемы, подобные голосованию внутри блокчейна, вообще не стоит применять в управлении. Главной альтернативой здесь кажется консенсус главных разработчиков, но и это, на мой взгляд, может представлять серьезную угрозу в тех случаях, когда режим отказа контролируют «интеллектуалы в башне из слоновой кости», которые больше заботятся об абстрактных философских вопросах и изящных технических решениях, чем о реальных повседневных проблемах вроде взаимодействия с пользователем и транзакционных сборов.

Как же решить эту дилемму? Для начала можем прислушаться к тому, что slatestarcodex[48] говорит в контексте традиционной политики:

Ошибка новичка: вы видите в какой-то системе проявления Молоха [то есть она захвачена несогласованными частными интересами] и говорите: «Хорошо, мы все исправим, установив над ней контроль другой системы. Эту другую систему мы будем контролировать, написав на ней ярко-красным маркером “НЕ СТАНОВИСЬ МОЛОХОМ”».

(«Порой капитализм приводит к плохим результатам. Давайте это исправим, установив над ним контроль правительства. Мы будем контролировать правительство, выбирая на высокие должности только добродетельных людей».)

Не утверждаю, что есть какая-то прекрасная альтернатива, но где-то будет адекватным неолиберальный подход: отыскать пару элегантных систем, которые будут оптимизироваться по разным критериям, примерно соответствующим представлениям о человеческом счастье; противопоставить их друг другу по принципу сдержек и противовесов в надежде, что они облажаются в разных местах, как в той модели швейцарского сыра[49]; обеспечить людям свободу выходить из любой системы, если та станет невыносимой, а дальше пусть культурная эволюция делает свое дело.

Кажется, в управлении блокчейном это тоже самый подходящий путь. Я выступаю за подход «многофакторного консенсуса», при котором учитываются различные координирующие флажки, механизмы и группы и окончательное решение зависит от общего результата. К таким флажкам могут относиться:

▒ дорожная карта (то есть набор идей о направлениях развития проекта, озвученных на его ранних стадиях);

▒ консенсус между доминирующими основными командами разработчиков;

▒ голосование держателей монет;

▒ голосование пользователей с помощью системы голосования, устойчивой к атакам Сивиллы;

▒ установленные правила (например, невмешательство в приложения, лимит в 21 миллион монет).

На мой взгляд, голосование монетами за то или иное предложение может стать одним из нескольких координационных институтов. Это несовершенный и нерепрезентативный сигнал, но он устойчив к Сивиллам[50] – если вы видите, что 10 миллионов ETH голосуют за данное предложение, вы не сможете отмахнуться от него со словами: «Да это просто наемные русские тролли с поддельными аккаунтами в социальных сетях». Также этот сигнал достаточно отрезан от основной команды разработчиков, чтобы при необходимости она могла провести проверку. Однако по описанным выше причинам такое голосование не должно быть единственным координационным институтом.

И в основе всего этого лежит ключевое отличие блокчейнов от традиционных систем, которое делает блокчейны такими интересными: «первый уровень» – то есть фундамент всей системы – требует, чтобы пользователи соглашались на любые изменения протокола, и при этом дает им свободу пригрозить форком, если кто-то попытается навязать враждебные, на их взгляд, изменения.

Тесно связанное голосование также допустимо в некоторых ограниченных контекстах – например, несмотря на недостатки, возможность майнеров голосовать за лимит газа неоднократно доказывала свою эффективность. Риск того, что майнеры попытаются злоупотребить своей властью, может быть ниже риска того, что какой-либо конкретный лимит газа или ограничение размера блока, жестко закодированные в протокол в самый первый день его существования, в конечном итоге приведут к серьезным проблемам. В этом случае позволять майнерам голосовать за лимит газа будет полезно. Однако «разрешение майнерам или валидаторам голосовать по нескольким конкретным параметрам, которые время от времени необходимо срочно изменить» очень далеко от предоставления им произвольного контроля над правилами протокола или позволения через голосование контролировать валидацию. И в теории, и на практике такие широкие полномочия управления внутри блокчейна могут иметь печальные последствия.

О сговорах

VITALIK.CA

3 апреля 2019 года

В последние годы наблюдается все больший интерес к координации поведения участников различных систем с помощью специально подобранных экономических стимулов и дизайна механизмов. В блокчейне дизайн механизмов прежде всего обеспечивает безопасность самой системы, подталкивая майнеров или, в случае proof of stake, валидаторов к честному поведению, но в последнее время этот подход встречается также в рынках предсказаний, «регистрах, контролируемых токенами» и других контекстах. Зарождающееся движение RadicalxChange плодит эксперименты с налогами Харбергера[51], квадратичным голосованием и квадратичным финансированием, а совсем недавно возрос интерес к идее вознаграждать пользователей токенами за создание качественного контента в социальных сетях. В теории все это звучит неплохо, но на практике возникает ряд проблем,