Литературная Газета 6495 ( № 21 2015) - Литературка Литературная Газета

Старшие поколения получили куда более качественное образование, они воспитаны на высоких критериях нравственности. И умная молодёжь понимает, что это надо успеть впитать в себя, научиться. Именно так и сохраняются научные школы. Доверять следует не формальным правилам, а разумным соображениям, этическим нормам и мнению коллективов институтов. Не будут голосовать за пусть и молодого, но никудышного директора. Не бу-дут!

Совершенно очевидно, что закон способствует разрушению системы организации науки в России. Этого тем более нельзя допустить, когда перед страной стоят серьёзные вызовы и угрозы. Наука и образование по природе своей консервативны. И чем больше этой консервации и сохранения традиций, тем успешнее они развиваются.

Наталья ЛАКТИОНОВА, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Центра внешней политики ИЭ РАН

P.S.: 29 мая по инициативе общественных научных организаций открывается научная конференция РАН, где будет обсуждаться ход реструктуризации академии, обернувшейся превращением научных институтов в бюрократические учреждения, будет поднят и вопрос о возрастном цензе для руководителей научных подразделений.

Теги: общество , мнение

И ни слова о Победе

Есть у меня одна хорошая знакомая, которая работает кассиром в магазине. Взаимная приязнь возникла у нас на почве нумизматики: мы оба собираем памятные монеты, которые последние 15 лет щедро выпускает Центральный банк России.

Она положила в специальный прозрачный пакетик и вручила мне три десятирублёвые монеты, выпущенные в этом году и посвящённые 70-й годовщине Победы в Великой Отечественной войне над немецко-фашистскими захватчиками. Счастливый, пришёл домой, взял лупу, стал рассматривать монеты из биметалла и огорчился. Красиво сделанные, они не несут совершенно никакой информации о славном юбилее в истории нашей Родины. На лицевой стороне указан номинал, надпись "Банк России" и год выпуска - 2015. На оборотной стороне – изображения.

На первой монете – стилизованное изображение скульптуры Е. Вучетича «Перекуём мечи на орала», которая была подарена советским государством Организации Объединённых Наций. На второй монете – изображение ордена Великой Отечественной войны, а на третьей – памятник воину-освободителю скульптора Евгения Вучетича, установленный в Берлине в Трептов-парке на мемориальном кладбище, где захоронены советские воины, освобождавшие Германию от фашистской чумы. На всех трёх монетах текст: «70 лет».

Что означает эта цифра? Ну как же, скажут обиженные работники специально существующей в Центробанке комиссии по выпуску памятных монет, мол, понятно же, что это относится к юбилею Победы. Нет, непонятно! Я показывал эти монеты разным людям: и подросткам, и убелённым сединой ветеранам, и гражданам средних лет. Из 27 человек только четверо с ходу смогли определить принадлежность изображений и связать их с юбилейной датой. Среди ответов были и такие: «Наверное, этому памятнику 70 лет?»; «Может быть, это юбилей скульптора?»; «Возможно, 70 лет со дня учреждения изображённой награды?»

А знакомый ветеран-нумизмат обратил моё внимание ещё и на то, что на монете с изображением скульптуры воина-освободителя невозможно рассмотреть, как меч советского солдата разрубает фашистскую свастику, а солдат попирает её ногой. Знакомый показал мне советский рубль 1965 года, выпущенный в честь 20-летия Победы над фашистской Германией. На нём фашистская свастика видна, изображение чётко соответствует самому памятнику. А на новой монете из-за стилизации свастики не видно, в результате чего теряется идея, заложенная скульптором по прославлению освободительного подвига Красной армии.

Неужели на монетном дворе не очень квалифицированные гравёры? Неужели рисовавшие монеты художники не могли разместить текст, повествующий о победе над фашизмом? Юбилейные памятные монеты фактически превращены в безликие кругляши, которые не несут никакой культурной нагрузки, хотя считаются памятными монетами.

Ведь и средства потрачены на изготовление немаленькие, а вот радости они не вызывают. Что это: замалчивание? равнодушие? низкая квалификация всех причастных к изготовлению памятных монет? Пройдут века, и какой-нибудь пытливый археолог обнаружит при раскопках в культурном слое эти три монеты. Вздохнёт и пойдёт искать в сохранившихся энциклопедиях и специализированных справочниках, что означает цифра 70. О Великой Победе на этих монетах никакой информации не найдёшь.

Теги: Великая Отечественная война

Краевед земли русской

Сухие, безжалостные строки - после тяжёлой и продолжительной болезни[?] Траурная черта, отделяющая нас от канувших в вечность.

В Твери на 77-м году умер Михаил Григорьевич Петров. Ни серьёзный возраст, ни страшная болезнь не сочетались с его обликом и характером. О том, что его терзает рак, я узнал случайно. Он утешал заболевшую женщину и советовал ей бороться, как борется сам уже несколько лет.

А возраст, за те тридцать с лишним лет, которые я знал Мишу Петрова, мне казалось, оставался неизменным. Это возраст деятельного, жизнелюбивого, наполненного громадьём планов человека.

Мы познакомились с ним в самом начале 80-х годов в Благовещенске на совещании молодых писателей, где руководили семинарами. Днём мы учителя, а по вечерам озорная и бесшабашная компания, прогуливающаяся по берегу Амура и с любопытством оглядывающая запретный китайский берег. Миша выделялся сдержанностью и необычайной доброжелательностью.

Мало кто знает, что за его серьёзной внешностью скрывался великий придумщик. В благовещенской гостинице телевизор принимал китайский канал, и вечером мы из любопытства его смотрели, ничего, естественно, не понимая. Как-то за этим занятием нас застал Петров. По телевизору шёл китайский фильм. Миша понаблюдал за тщетными попытками разгадать сюжет и предложил:

– Давайте я вам переведу. Рядом с нами жили китайцы, и я неплохо научился по-ихнему.

Мы знали, что Миша родился в Омской области в крестьянской семье. А раз Сибирь граничит с Поднебесной, то почему бы в селе не поселиться китайцам?

Фильм из пустого набора картинок сразу превратился в захватывающее зрелище. Виртуозный перевод держал нас в напряжении. Только через полчаса мы начали замечать, что жизнь на экране и в воображении переводчика безнадёжно разошлись и Петров просто лицедействует, не зная, как и мы, ни слова по-китайски.

Обладая богатым воображением, он не давал ему воли на страницах своих произведений. Делал это специально. Более серьёзного краеведа и знатока русской жизни не найти. Лаконизм, правда и узнаваемость влекли читателя к его творчеству.

Я часто бываю в гостях у друзей в селе Бобровец Тверской области. Как-то, перебирая книги на полке, с радостью, как старого знакомого, обнаружил сборник очерков Петрова "Иван Иванович". Я перечитывал книгу со странным чувством. Герои повествования и пейзажи, описанные автором, окружали меня. И я сердцем ощущал, как всё это дорого автору и он сам плоть от плоти русской жизни.

Поэтому неслучайно Петров стал издателем журнала «Русская провинция». Он его придумал, открыл и 11 лет издавал. В родной Твери его не поддержали, и он переехал в Новгород, где помещение под редакцию выделил Борис Степанович Романов, руководитель местной писательской организации. Больше никто помочь не захотел. Петров издал стотысячным тиражом «Народный лечебник», который сам и составил, и на вырученные деньги начал выпускать журнал. А дальше началась битва за выживание.

Он обращался к губернаторам. Одному не понравилось скромное название, и он отказал, другой даже на порог не пустил. Однажды то ли в Пскове, то ли в Новгороде Петров пробился на приём к заместителю губернатора, отвечающему за культуру. Убеждая того в необходимости издания, он никак не мог отделаться от мысли, что где-то видел собеседника. Наконец не выдержал и спросил:

– А не мог я вас видеть где-то в писательской среде?

– Конечно, могли, – бодро ответил высокопоставленный чиновник, – я был вахтёром в журнале «Наш современник», а губернатор сидел на вахте в «Литературной России».

Естественно, никакой помощи от этих государственных деятелей Петров не получил.

Но он не унывал. Я помню, как он в середине 90-х приезжал в Москву с тележкой, набитой носками и колготами какой-то местной фабрики, чтобы хоть малую копеечку наторговать для журнала. Открывал в провинции лавку, где продавал изданные книги, номера журнала и плюс всякую всячину, лишь бы удержаться на плаву.