Смотрите, Джейн забивает! - Рэйчел Гибсон

- Я не лесбиянка, - настаивала Джейн. Будучи единственным ребенком в семье, в детстве она была лишена мужского общества, кроме отца, разумеется, но он был не в счет. Папа был серьезным человеком, который никогда не шутил. У нее не имелось опыта в такого рода подначиваниях.

- Все нормально, милая, - заверил её Люк. – Родись я девчонкой, тоже стал бы лесбиянкой.

Джейн решила, что у нее есть два варианта. Или расстраиваться и возмущаться, или расслабиться. Она путешествовала с игроками не для того, чтобы стать их подругой, и не для того, чтобы ее дразнили так, как будто они все вновь оказались в средней школе. Однако профессиональный подход до сих пор не принёс пользы, и ей пришлось признать, что поддразнивания лучше, чем пренебрежение. Кроме того, эти парни наверняка насмехались и над репортерами мужского пола.

- Люк, вы и так уже «prima donna», - сказала Джейн.

Счастливчик усмехнулся, и она наконец-то расхохоталась вместе с остальными. До конца игры Джейн старалась выдать лучшее, на что была способна, но куда

ей до хоккеистов, у которых в словесных баталиях имелись годы практики. В итоге Джейн победила Люка с перевесом почти в двести очков, но в словесной пикировке её разбили в пух и прах.

Каким-то образом во время всей этой болтовни и подколов Джейн удалось подняться в глазах игроков. Она, скорее всего, обошлась бы без их комментариев о своей одежде, обуви и прическе, но, по крайней мере, они не говорили о погоде, давая ей односложные ответы или вовсе игнорируя. Да, определенно, это был прогресс.

После завтрашнего матча они вполне могли начать разговаривать с ней. Она не тешила себя надеждами, что все они станут хорошими приятелями, но, может, теперь они прекратят трепать ей нервы в раздевалке. Может, даже дадут интервью. И поблажку, держа свои раковины на их законных местах, когда она проходит мимо.

* * *

Из-под забрала вратарской маски Люк смотрел, как шайба упала и, вращаясь, покатилась в его сторону. Бресслер выбросил шайбу из центральной зоны вбрасывания, и битва между Сиэтлом и Сан-Хосе началась.

Люк перекрестился на удачу, однако на десятой минуте первого периода та окончательно его покинула. Крайний правый «Акул» Теему Селянне бросил шайбу верхом, и та влетела в сетку ворот. Это был легкий гол. Из тех, что Люк не должен был пропустить, и это, казалось, стало началом полного фиаско. Не только для Люка, но и для всей команды.

По окончании первого периода двоим игрокам «Чинуков» требовалось наложить швы, а Люк пропустил четыре гола. На второй минуте второго периода Гризелла жестоко прижали в центральной зоне. Он свалился на лёд и уже не смог подняться. Ника пришлось уносить с поля, а десять минут спустя мимо вратарской перчатки Люка проскользнула очередная шайба, и на табло высветился пятый забитый «Акулами» гол. Тренер Найстром подал знак, отзывая Люка из ворот, и заменил его голкипером из второго состава.

Для любого кипера путь от ворот до скамейки запасных является самым длинным. У всех вратарей, когда-либо игравших в эту игру, имелись неудачные матчи, но для Люка Мартинò сегодняшний провал значил гораздо большее. Слишком много раз ему пришлось проходить через нечто подобное в свой последний сезон с Детройтом, чтобы не чувствовать себя так, словно над его головой занесен топор палача. Люк потерял фокус, не мог войти в ритм игры. Вместо того чтобы предугадывать действия противника, он запаздывал на пару секунд. Что это было? Первая неудачная игра – вестница черной полосы? Случайность или закономерность? Начало конца?

Недоброе предчувствие и настоящий страх, который он даже не хотел признавать, заставляли его грудь сжиматься и вызывали покалывание в затылке. Люк ощущал все это, пока сидел на скамейке запасных, наблюдая за окончанием игры.

- Со всяким может случиться, - сказал ему тренер Найстром в раздевалке. - В прошлом месяце отличился Руа. Не переживай, Люк.

- Сегодня вся команда играла дерьмово, - сказал ему Саттер.

- Нам стоило лучше играть в твоей зоне, - добавил Бресслер. – Когда ты стоишь в воротах, мы иногда забываем о защите подступов к вратарской площадке.

Люк не позволил себе успокоиться так легко. Он был не из тех, кто во всем винит других, и полностью отвечал за свою игру.

Когда самолет вылетел из Сан-Франциско, голкипер сидел в темноте салона, вновь проживая свое прошлое. И совсем не лучшую его часть. Ужасный удар по коленям, операции и месяцы физиотерапии. Зависимость от обезболивающих, ужасные боли и тошноту, которые мучили его, если он не принимал таблетки. И, в конечном счете, полную неспособность продолжать играть в любимый хоккей.

«Неудачник», - противный внутренний голосок, нашептывающий, что он потерял свою реакцию, звучал в ушах Люка во время полета в Сиэтл. Экранные отсветы лэптопа Джейн Олкотт и клик-клик по клавиатуре не оставляли сомнений в том, что и все остальные тоже скоро об этом узнают. В спортивном разделе свежего номера он увидит её статью о разгромном исходе прошлого матча.

В аэропорту Сиэтла Люк направился к долговременной парковке, заметив Джейн, занятую впихиванием своего багажа в «Хонду прелюд». Мисс Олкотт подняла глаза, когда он проходил мимо, но никто из них не проронил ни слова. Она выглядела так, как будто не нуждалась в его помощи со своей поклажей, а ему нечего было сказать Ангелу скорби и печали.

Капли дождя падали на ветровое стекло его «Лэнд Крузера» все время, пока длился этот сорокаминутный путь к центру Сиэтла. Люк не помнил, чтобы когда-либо настолько радовался возвращению домой.

Лунный свет лился внутрь сквозь восьмифутовые окна гостиной, когда он прошел по темной квартире. Свет над плитой был включен, освещая конверт «Федэкс», лежащий на столе. Люк прошел в спальню, включил свет, оставил дверь приоткрытой и бросил свою сумку на пол рядом с кроватью. Скинув с плеч блейзер, он повесил его в шкаф рядом с чехлом для одежды. Остальное распакует завтра.

А сейчас он устал и был рад оказаться дома. И его единственным желанием было упасть на кровать, зарывшись лицом в подушку.

Едва Люк ослабил узел галстука, как в приоткрытую дверь постучалась Мари и распахнула её настежь. На ней были пижамные фланелевые штаны на завязках и футболка с изображеним Бритни Спирс. Выглядела она сейчас лет на десять.

- Люк, угадай, что?

- И тебе привет! - Он посмотрел на часы. Было уже за полночь, и чего бы Мари ни хотела, она определенно решила, что это не может ждать до утра. Он спросил себя, не выгнали ли её из школы за то время, что прошло с их последнего разговора, поэтому поинтересовался почти с опаской:

- Что такое?