Проект «Вальхалла» - Леонид Млечин

Кристиан видел вокруг себя напряженные лица людей, старающихся не пропустить ни единого слова оратора. Он попытался прислушаться к голосу, разносившемуся над площадью.

— До каких пор мы, немцы, будем бояться собственной тени и трусливо поджимать хвост, когда паршивые иностранцы упрекают нас за неведомые грехи? До каких пор наше собственное правительство будет потакать внутреннему врагу, тем, кому ненавистен подлинно немецкий дух, и позволять им безнаказанно оскорблять лучших сынов немецкой нации? Доколе, я вас спрашиваю? И мы, немцы, великая нация, сняв шляпы, вынуждены покорно выслушивать поучения, словно школяры перед учителем:

Кристиан был потрясен беззастенчивостью этой демагогии, напором, с которым лидер Национальной партии преподносил слушателям самые дешевые сентенции из стандартного набора пропагандиста «третьего рейха». Но собравшиеся на площади не разделяли его чувств. Напротив, толпа негодовала, когда негодовал оратор, возмущалась, когда нотка возмущения слышалась в его голосе.

— И вот тех, кто нашел в себе мужество вступиться за честь немцев, подвергают гнусным нападкам, превращают в мишень для дурацких острот и карикатур. Кто это делает? Красные, недоучившиеся студенты, которые поклоняются чужой культуре, иностранцы, которые не имеют права жить на нашей земле. Эти люди навязывают свою волю правительству, пишут грязные статьи в журналах. Они живут за ваш счет и позволяют себе издеваться над вами...

Ропот пробежал по толпе.

— Он до них доберется. Это я тебе обещаю, — восторженно прошептал Кристиану стоящий рядом толстяк, — он всех выведет на чистую воду. — Толстяк просто пылал от восторга.

— Они виноваты в ваших несчастьях. Они сидят на ваших местах, поэтому вам не хватает работы. Они живут в ваших домах. Они едят ваш хлеб. И если вы спросите меня, какова главная цель Национальной партии, то я вам отвечу: вернуть Германии утраченное достоинство, покончить с засильем чужестранцев, вернуть вам, простым немцам, то, что принадлежит вам по праву. Тот из вас, кто чувствует себя обойденным в жизни, пусть поймет: ему никто не поможет, кроме нас.

Толпа ревела от восторга. Высоко подняв руки, люди безостановочно аплодировали. Откуда-то появились плакаты с лозунгами: «Отдадим голоса Национальной партии!»

В бушевавшей толпе только окружавшие трибуну молодые парни сохраняли удивительное спокойствие.

Кристиан стал протискиваться назад. Его пинали, толкали, проклинали — ведь он мешал им видеть оратора.

Из «коричневой тетради» Редлиха.

(Выдержки из заявления Национальной партии):

«Уже много месяцев пытаются обмануть общественность относительно целей и намерений Национальной партии. Единственный ответ на наши политические аргументы — это беспримерная травля новой партии.

Почему же нас так бесстыдно травят? Потому что боятся правды.

Правда состоит в том, что нас поддерживает большинство немцев.

Почему? Потому что наша программа отвечает духу и стремлениям немца. Потому что наша партия выросла на подлинно немецкой почве, и каждый, в ком течет истинно немецкая кровь, наш единомышленник.

Мы хотим добиться коренных преобразований в Федеративной республике, создания национально-авторитарного государственного строя, который отвечает нашему национальному духу.

Наши главные ценности — нация как естественное жизненное сообщество, понятие здоровья, чистоты в самом широком смысле; наше кредо — антиматериализм, идеология верности отечеству, национальное самоутверждение.

Мы избавим Германию от лодырей и преступников. Если бы существовали трудовые лагеря, дисциплина и порядок установились бы сами по себе. В стране царит хаос, в котором виноваты американцы и масоны. Национальные силы подавляются до сих пор. Необходимы суровые меры, чтобы навести порядок в доме. Наша партия способна взять на себя такую ответственность.

Смертельную опасность для нашего народа представляют иностранные рабочие, которые создают засилье чужеземцев в стране и тем самым угрозу для существования и чистоты немецкой расы. Если этот процесс будет продолжаться и впредь, немцам придется забраться в. норы, а господствовать будут другие.

После поражения Германии нас пытаются заставить отказаться от немецких ценностей, таких, как национальное чувство, порядочность, верность, любовь к отчизне. Чужеземцы навязывают нам культуру кока-колы, героина, голливудских фильмов и джинсов. Наше требование — сохранить в чистоте немецкий дух.

Вот почему травят Национальную партию».

Кристиана просто мутило от назойливого голоса оратора, от толпы, с восторгом ловившей слова своего лидера, окружавших его поклонников Национальной партии. Выбравшись из толпы, он с облегчением вздохнул. Кто-то стоящий рядом посмотрел на него с удивлением. Кристиан поторопился отойти в сторону. Машинально поправил рубашку, пиджак — пока пробирался в толпе, чуть без пуговиц не остался.

Утром ему позвонила вдова Хорста. После убийства мужа по совету Кристиана она подала жалобу прокурору.

«Полиция сообщила мне, что мой муж покончил жизнь самоубийством. Такой вывод — нелепость. Разве человек просит позвонить домой и сказать, что приедет через двадцать минут, если собирается покончить жизнь самоубийством?» — писала она в заявлении.

Теперь она получила ответ прокурора, который и прочитала Кристиану по телефону: «Не вижу оснований для пересмотра дела. Из материалов следствия ясно, что самоубийца последнее время находился в подавленном состоянии, граничащем с болезненной депрессией. Обстоятельства его смерти не дают ни малейших оснований предполагать, что это убийство».

В редакции еженедельника, для которого писал Хорст, вдове обещали, что в очередном номере обязательно напечатают его последнюю статью, а заодно прибавят несколько слов насчет странного нежелания полиции внимательно заняться этим делом.

Кристиан специально купил этот номер, но не нашел там статьи Хорста.

Кристиан не знал, что накануне выхода журнала редактору позвонил издатель. «Вы знаете, я никогда не вмешиваюсь в вопросы, относящиеся к вашей компетенции. Содержание журнала целиком определяете вы. Но я бы хотел дать вам совет... Надеюсь вы к нему прислушаетесь. В номере стоит статья этого... самоубийцы. Ее публикация сослужит журналу плохую службу. Мы ведь не гонимся, за уголовными сенсациями — кстати, таково было условие, которое вы мне поставили, когда согласились возглавить журнал. Я не знаю, о чем статья, да это и неважно. Сам по себе материал журналиста, покончившего с собой, вызовет нежелательный шум... А что касается гонорара, то его надо выплатить вдове в полном объеме. Я вас убедил?»

Статью сняли из номера и заменили репортажем с выставки породистых собак. «Отличные фото», — единодушно отмечали читатели, приславшие хвалебные письма в редакцию.

Кристиан направился домой. Слушая речь, он твердо решил исполнить то, что не успел сделать его друг-журналист: написать большую статью о тайной организации новых фашистов, которые остаются безнаказанными. Он больше не может быть в стороне, когда с трибуны открыто проповедуется фашистская идеология, а тысячи людей восторженно внимают оратору. Теперь Кристиан не мог себе простить, что так долго бездействовал.

Конечно, по натуре он не боец. Даже в университетские годы он не принимал участия в дискуссиях, предпочитая оставаться один на один с чистым листом бумаги, на котором можно спокойно, не торопясь, изложить свою точку зрения, аргументированно опровергнуть оппонентов. Но теперь этого мало. С теми, кто убил Норберта, Дональда Мэрфи, Хорста, кто призывает покончить с демократией, бороться надо всерьез.

Кристиан свернул в первый же переулок, собираясь взять такси и побыстрее приняться за дело. Задумавшись, он толкнул стоявшего к нему вполоборота широкоплечего человека. Тот гневно повернулся:

— Какого черта...

Кристиан, чувствуя себя виноватым, открыл рот, чтобы извиниться, и замолк. Перед ним стоял Хельмут Хайссе, племянник профессора Циммера из Японии.

Институт был надежно укрыт пышной шапкой густой экзотической растительности. Все постройки института были разбросаны на площади в два квадратных километра, обнесены со всех сторон колючей проволокой и сторожевыми вышками. Служба безопасности — ее сотрудники ходили в серо-зеленой униформе, сшитой из легкой немнущейся ткани, — повсюду установила электронные системы контроля. Ночью обитателей института часто будил рокот моторов — самолеты «Си-эй» покидали джунгли, когда темнело. В центре территории стояло напоминающее крепость единственное двухэтажное каменное здание (все остальные постройки были просто одноэтажными бараками) контрольного пункта, у дверей которого круглосуточно дежурили охранники с автоматами. Судя по антеннам, возвышавшимся над контрольным пунктом, институт располагал мощной системой связи.