Осколки других Миров (СИ) - Юлия Рысь

Вера укрылась с головой и попыталась урвать ещё хоть полчаса сна. Но сон, почему-то совершенно не шёл, она попробовала зажмуриться изо всех сил, чтобы заснуть, но от этого только сильнее заболели тяжелые уставшие веки. Нехотя открыв глаза она, практически на ощупь, нашла сигареты и зажигалку и опять закрыв глаза закурила. Да, действительно, у них невероятно мало времени. Ну сколь ещё Арсен разрешит жить в «берлоге» — неделю, ну, две. Естественно она не одна такая, кому очень нужна «берлога». Вот и сейчас, она вынуждена жить в этом пляжном домике, в то время пока в «берлоге» находится неизвестно кто, с неизвестно какими намерениями. Домик, к слову, не хилый, но всё-таки они с Арсеном договаривались о «берлоге». Потом ей придётся возвращаться домой, в свою жизнь. К Дину… нет, к Дину она уж точно не вернется!

Ал прав, на сто процентов прав, у них слишком мало времени…

День прошел практически незаметно — купания, короткие передышки на пляже, и снова купание до дурноты.

Как-то совсем незаметно наступил вечер — быстро, молниеносно, как это бывает только на море: свет, с чуть набегающей тьмой, как в пасмурный день, мгновение и вокруг — ночь!

Так наступила и эта ночь. Как позднее назвала Её Вера — переломная, решающая ночь.

Всё началось довольно-таки примитивно, незаметно наступившая темнота разогнала последних загорающих с пляжа, не успевших за день получить свою законную порцию ультрафиолета. Вера и Ал лежали возле камней, подальше от остальных — наслаждались полный покоем и ничегонеделанием. И вдруг ей пришла в голову провести эту ночь на пляже. Ал согласился. Позже, когда ночь вошла в свои права они, нагруженные одеялами и подушками пошли вдоль пляжа, снова выискивая место, которое Вере покажется знакомым или просто подходящем для ночного бдения.

***

Ещё совсем немного и Она снова ощутит запах Земли, полной грудью вдохнёт сладкий пьянящий воздух. Ещё немного, вот уже совсем близко… как зверь, полагаясь только на свое обоняние и внезапно обострившиеся инстинкты, Царица Дакнеса медленно шла по такой-то незнакомой и, в то же время, до боли знакомой Земле, пока какое-то шестое, или седьмое чувство вдруг не проснулось и не завопило в ушах, парализуя колени… Ей было тяжело идти. Она остановилась, чужими глазами осматривая представившуюся ей картину…

***

— Здесь падаем, — вдруг объявила Вера, указывая на одно из укромных, скрытых от людских глаз, местечко под обрывом, за кустом неизвестно как проросшего здесь бурьяна, — мне здесь нравится, что-то напоминает, только пока не знаю, что.

Ал радостно сбросил с себя ношу на песок. Несколько минут ушло на то, чтобы, довольствуясь только светом полной луны, на ощупь расстелить одеяло и в блаженстве рухнуть на ещё теплый песок.

— Хорошо, правда? — Чуть слышно спросила Вера, укутываясь в плед, — тебе здесь нравится?

— Не знаю, — признался Ал, — странные ощущения… действительно что-то напоминает…

***

Он шёл на Землю. Он устал бороться с собой, своим Миром и Голосом. Ему просто необходимо появиться там на Земле, возможно та девушка, которую он чуть не убил, ждет его на самом краю обрыва. Ещё немного, несколько скачков тяжелых сильных лап, переход через ворота и всё — Земля с её неповторимыми запахами…

***

— Хочешь, скажу? — Загадочно спросила Вера, приподнимаясь над Алом на локте.

— А-а? — Очнулся от своих мыслей Ал, и ответил на автомате, — да, скажи.

— Это место напоминает тот обрыв, ну на котором… — Вера не знала, как объяснить свои чувства простым русским языком и в нескольких словах описать всё то, что произошло на обрыве… всего несколько дней назад? Казалось, что с того момента пролетели месяцы… — в общем, мне показалось, что это место очень похоже на тот обрыв, правда снизу, — запинаясь говорила Вера, — Посмотри вверх!

Ал послушно посмотрел вверх — и правда, над ними возвышался обрыв, также тихо шумел прибой, только теперь совсем рядом с ними. Где-то на обрыве слышалось легкое дыхание ветра в кроне деревьев.

— Знаешь, Ал, — призналась Вера, — когда мы стояли там, на краю обрыва, мне казалось, что мы совершенно другие… — Вера замолчала, подбирая подходящие слова, — мне представлялось, что мы — другие, более сильные, более… — она снова запнулась, — почти как… всемогущие боги. А сейчас мы как… — Вера снова сделала паузу, — как низменные люди, которые смотрят на богов снизу вверх! — И она задрала голову вверх, как будто хотела заглянуть за край возвышающегося над ними обрыва.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Некоторое время Вера и Ал сидели обнявшись молча. Потом снова, как там, на краю обрыва, их губы встретились.

Всё вокруг закружилось…

***

Он был здесь… Сердце Царицы Дакнеса забилось быстрее. Она не помнила, как соскользнула с седла, как привязывала Стикса к ближайшему дереву, как говорила Слова, чтобы сделать Стикса невидимым… Перед глазами стоял только Он — Земной Незнакомец.

***

Она была здесь… Король Засхада так ждал этого, что просто не мог поверить своим глазам. Он несколько раз моргнул, чтобы убедиться, что это не видение. Нет, это было наяву — перед ним стояла тонкая фигурка Незнакомка, которую он чуть не убил на краю обрыва.

***

Ал открыл глаза — перед его взглядом стояли темные и глубокие, как сама ночь глаза Веры.

— Ал, я не понимаю, что происходит со мной… с нами… — Вера села, продолжая кутаться в плед, и по привычке потянулась к сигаретам, — может это бред, который мы никогда не вспомним, а может… — она глубоко затянулась дымом, не зная, что сказать.

— Ничего не говори, — почему-то шёпотом попросил Ал, несмотря на то, что вокруг не было ни души, — я не знаю, что будет с нами не то что через несколько лет, а даже через несколько дней, я просто знаю, что сейчас, в эту минуту…мы здесь вместе!

— Ал, — также шёпотом ответила Вера, — я тоже чувствую, что… у нас слишком мало времени…

Вера изо всех сил прижалась к Алу и постаралась вложить в поцелуй всё то, что не могли произнести вслух губы…

***

Король Засхада увидел Незнакомку, улыбнулся, насколько позволял улыбаться его звериный оскал. Она подбежала к нему, прижалась всем телом, пытаясь ощутить каждую клеточку его тела. Потом вдруг подняла свои глаза прямо к его, серым, жестким и безжизненным глазам, с такой невысказанной болью, что он начал беспокоиться:

— Что-то случилось?

Незнакомка поднялась на цыпочки, стараясь стать выше, стала покрывать поцелуями его щеки, губы:

— Молчи. Только молчи, умоляю тебя! Не нужно слов! Я всё знаю…

***

Тело Царицы Дакнеса трепетало под прикосновением рук Незнакомца, губы горели от поцелуев… сейчас Она просто хотела забыть обо всём: о войне, о Семиликой, о Дерини, о Дакнесе. Она хотела только одного — чтобы эти поцелуи… длились бесконечно долго. Это их миг. Только его и Её! Она не должна упустить этот шанс. Пусть это будет день, час или просто минута — Она просто хотела быть с Ним здесь и сейчас.

***

— Что происходит, Ал? — В недоумении спросила Вера, обнимая Ала.

— Не знаю… — в тон ответил Ал, ещё сильнее прижимая к себе Веру, будто боялся, что как только он разожмёт руки, она исчезнет, — всё это невероятно странно…

Они лежали, перешептываясь, словно скрывая от ночной тишины свой секрет. Над ними было только ночное чистое небо, мерцающее мириадами звёзд, и светила полная луна. Возле них были тихое, ласковое море и песчаный обрыв. Под ними был прогретый за солнечный день песок. А вокруг был Мир.

Вера сама не заметила, как обнимая Ала, уснула.

Ал ещё долго лежал, наблюдая за движением звёзд и луны, изредка посматривая на рассеянные лунным светом черты лица Лины, стараясь запомнить эту ночь. Потом уснул и он.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

***

Царица Дакнеса очнулась в объятиях Незнакомца. Его руки обнимали Её тело. Легким движением Она убрала его руки, услышав призывное ржание Стикса, поднялась. Незнакомец полусонно протянул руку:

— Не уходи!

Царица мысленно боролась сама с собой: одна часть Её сущности хотела остаться здесь, вторая — понимала, что нужно возвращаться в Дакнес. На секунду Она опустилась рядом с Незнакомцем, поцеловала, стараясь вложить в поцелуй всё мысли и чувства, той части сущности, которая хотела задержаться, в то время когда губы говорили совершенно другое: