Евгения - Елена Гайворонская

– Макс, – проговорила она, – не обижайся, но я прошу тебя сейчас уйти… Мне надо выспаться хорошенько. Завтра суббота, мне надо ехать к маме за Викой.

– Но мы ещё… увидимся? – с надеждой спросил он.

– Не знаю… – Евгения тяжело вздохнула. – Вообще-то я не собиралась крутить с тобой роман…

– Я тоже. Но ведь нам было хорошо, правда?

– Правда. – тихо согласилась она.

Максим поднялся, нашёл одежду. Попросил:

– Дай посмотреть на тебя.

– Перестань. – Она вдруг засмущалась, отмахнулась. – Мне давно не семнадцать. Что там смотреть?

– Глупая. – Он отстранился, восторженно оглядел её ладную, по-девичьи стройную фигурку в раме незашторенного окна. Хотел запомнить её всю, каждый изгиб, каждую округлость и впадинку. – Ты самое прекрасное, что было и есть в моей жизни.

– Макс… – Прошептала она со смущенной улыбкой, и покачала головой.

– Обожаю твои волосы. – Он растрепал её рыжую шевелюру. – Они такие сексуальные!

– А я их терпеть не могу. – Призналась Евгения. – Торчат в разные стороны, что ни делай. Кошмар какой-то.

– Ты просто ничего не понимаешь. – Убеждённо проговорил Максим. – Рыжая бестия! – И снова потрепал пружинистые пряди.

– Да ну тебя! – Беззлобно отмахнулась Евгения.

Накинула халат, вышла за Максимом в коридор.

– Когда мы снова встретимся? – Спросил Максим.

– Не знаю… Всё так неожиданно… – Евгения снова вздохнула, отвела глаза.

– Евгения, посмотри на меня. – Попросил Максим.

– У тебя семья. Дети… Совсем недавно я проклинала женщину, которая спала с моим мужем. А теперь сама занимаюсь тем же – сплю с женатым человеком. Это мерзко.

– Последнее время я жил по инерции. – Произнёс Максим. – Вставал утром с постели, ел, пил, зарабатывал деньги. Много денег. Сколько мне и не надо. Говорил, что делаю это ради семьи, детей… Но на самом деле в моей жизни не было смысла. Я его не чувствовал. Я ощущал пустоту. Наверно, это звучит кощунственно по отношению к моей семье, но это так. Любовь к детям и любовь к женщине не одно и то же. А теперь этот смысл появился. Мне тепло от одной мысли, что ты здесь, недалеко, что я могу говорить с тобой, видеть тебя, чувствовать… Я не хочу тебя терять. Я готов принять твои условия. Когда мы будем встречаться, где: у тебя, у меня, я могу снять другую квартиру, купить, подарить тебе. Всё, что хочешь, только не бросай меня, Женька.

– Ты вправду так меня любишь… – Она ласково погладила его по щеке. – Чем я заслужила такое?

– Тем, что ты это ты. – Максим поцеловал её ладонь. – Мой брак давно превратился в формальность. Я разведусь. Выходи за меня.

– Нет. – Испуганно округлила глаза Евгения. – Не надо… Я больше не выйду замуж. Честно. Вика обожает отца, переживает наш разрыв. Ей будет тяжело привыкать к чужому дяде. К тому же я почувствовала вкус свободы, и не хочу назад в клетку. Я знаю, как это бывает: зачем тебе работать, давай родим ребёнка, никакая няня не заменит мать, сиди дома… Я всё это уже проходила…

– Я не собираюсь мучить твою дочку или сажать тебя под замок. – Сказал Максим. – Я не стану противиться свиданиям малышки с отцом. У меня самого дети, как я могу делать такое? Не хочешь замуж – не надо. Давай встречаться. Вдруг ты потом изменишь мнение? Хочешь работать – отлично. Можешь рассчитывать не меня – мои средства, связи. Скажи, что я могу для тебя сделать?

– Нет, – помотала головой Евгения, – я не хочу тебя использовать. Мне ничего не нужно. Если я буду с тобой, то только ради тебя и себя. А теперь ступай.

– Спокойной ночи. – Он бережно поцеловал женщину в губы. – Да, пожалуй, мне пора. Или ещё немного, и я не смогу уйти…

– Макс… – Сдержанный смущённый смешок, сияние прозрачно-зелёных глаз. – Давай, пока… Увидимся…

И всё изменилось. То есть на первый взгляд всё осталось прежним. Дела, бизнес, переговоры, встречи, тусовки… Но внутри всё перевернулось, и мир вокруг перевернулся. Он уже забыл, какого это – чувствовать себя счастливым каждый миг, каждую минуту, – в голове звучат неведомые скрипки, и трепыхается в груди, словно за пазухой притаилась маленькая птичка.

– Ты что-то часто улыбаться стал, Максим Петрович. – насторожено поинтересовался однажды одни из партнёров. – Замыслил сделку века?

Максим удивлённо пожал плечами, мол, ничего не замыслил, просто настроение хорошее.

– Что-то знаешь, но скрываешь? – Не отставал дотошный знакомый. – Не про арабов?

– Причём тут арабы? – Тут уже Максим искренне удивился.

– Ну, я подумал. Может, про грядущий нефтяной кризис что нового услышал… «Хамас»-то дурит.

– Будьте спокойны, про арабов расскажу вам первому. – Заверил Максим.

– А-а… – Неопределённо протянул собеседник. – В Куршевель-то поедете?

– А как же…

Настроение у него резко ухудшилось. Вот люди – умеют всё испортить!

Общаясь по телефону с детьми, Максим ощущал некоторые угрызения совести – больше потому что Москва теперь держала его гораздо сильнее, чем Питер. Пользуясь тем, что выходные Евгения посвящала дочери, Максим тоже смотался к семье. Накупил детям подарков, повёл в развлекательный центр. Поговорил с дочерью о важности образования. Та слушала, рассеянно кивая головой, но Максим видел, что её мысли витают где-то далеко. Ей пятнадцать, – подумал Максим. – Хорошенькая. Фигуристая блондинка. Точёное личико, серые глаза с поволокой, капризные, бантиком, губки. Возможно, уже вскружила голову какому-нибудь бедолаге. Евгении, когда они познакомились, тоже было пятнадцать… Ещё пара лет, и папочка не будет нужен Анюте. Впрочем, он и сейчас не очень-то нужен. Так, денег взять, прочитать очередную нудную нотацию. Дети растут, родители стареют. Рядом с Евгенией он полностью забывал о времени. Как сложно устроена жизнь… Почему никогда нельзя получить всё одновременно? Ах, тётка Антонина, ты была права: не стоило торопить судьбу… Но кто мог угадать – на столько лет вперёд?

За время отсутствия Ирина подстриглась и покрасила волосы светлыми перьями. Спросила, нравится ли Максиму её новый имидж. Он заверил жену, что всё очень хорошо. У жены как раз случились месячные. Она объявила об этом со страдальческим лицом: голова болит, секс отменяется. Максим изобразил сожаление, но в глубине души обрадовался. Впервые за эти годы он смотрел на Ирину глазами стороннего наблюдателя. По-прежнему находил её эффектной, привлекательной, но влечения к ней не чувствовал. Словно никогда не было их бурных ночей. Безжалостная насмешка судьбы: всю жизнь стремился забыть Евгению, и полюбить Ирину, а получилось всё с точностью до наоборот. Смотрел, и изумлялся, насколько чужими они с женой стали друг другу, даже говорить после разлуки толком было не о чем, кроме детей. Половину жизни прожили вместе, а как будто всё произошло в каком-то другом измерении.