Навеки твоя - Мария Устинова

ритм и глубокие толчки, дыхание над ключицей: Андрей владел моим расслабленным, распластанным по кровати телом.

— Какая ты влажная, — прошептал он.

Выдох в ухо. Горячий, такой же влажный, и медленный. Андрей экономил дыхание, движения стали неторопливыми, словно ему не ощущения от фрикций нужны, а сам процесс обладания мной.

— Моя ласточка… — он поменял руку, чтобы было удобнее, и прижал к себе, чтобы проникать глубже. — Давай вот так.

Он меня не просто трахал. Метил, и не торопился, словно впереди бесконечная ночь. И я понимала, что он будет насыщаться, пока не устанет от меня, пока не надоем. Он так долго хотел этого.

Когда Андрею становилось особенно приятно, он останавливался и ждал, шептал нежности. Шептал, когда видел, что мне хорошо. Шепотом предупреждал, если хотел поменять позу или проникнуть поглубже.

Я проваливалась в полубессознательно состояние. Откуда-то издалека, сквозь непроницаемый кокон удовольствия и темноты, через которые не могли пробиться даже мои мысли и сожаления, долетал тихий скрип кровати. В разном темпе: тише-громче, ритмичней-медленней. Темнота царила и в моих мыслях. Я ощущала свое дыхание на мокрых губах — мокрых после его жадного рта. Ощущения в теле. Его член там, откуда расходятся волны сладости и тепла по всему телу… Андрей завладел не только моим телом, но и сознанием.

Это было совсем иначе. Ни взрыва, ни бури, только тягучая сеть наслаждения, ровного, как пламя, устойчивого, практически бесконечного. Наши тела стали влажными от пота, скользкими, а он все никак не мог угомониться, играл со мной, мучил, держал в этом состоянии, как в ловушке, планомерно доводя до оргазма. Он принес не только наслаждение, но и огромное облегчение, когда игра, наконец, закончилась…

В этот момент я заорала, вцепляясь в подушку пальцами и осознала, что стою на коленях, щекой прижимаясь к кровати, а руки вытянуты вперед. Во рту пересохло, а под кожей пылает жар.

Вязкий, тягучий, обволакивающий секс с Андреем не был похож ни на что, что было со мной раньше.

Он дал мне забыть обо всем.

Глава 19

Лунный свет оставил следы на нашей постели.

В плотных объятиях было жарко. Андрей лежал на боку, прижимая меня к себе. У него было пустое выражение лица, словно внутренне он освободился, исчезла жесткая асимметрия лица. Заметив, как болезненно я смотрю, поцеловал в губы и зажал мне рот рукой.

— Что бы ты ни хотела сказать… Молчи. Про Дашу… Эмиля. Молчи.

От его слов резало сердце. Я вырвалась из плена нашей влажной истомы и голая села на край постели, запустив пальцы в растрепанные волосы.

— Вкусная помада, — донеслось из-за спины.

Да… Я для тебя вкусная. Мои чувства — не девчонки, какой я была два года назад, взрослой женщины, зрелой, пережившей многое, включая смерть мужа, оглушали меня. Горели на коже, зашкаливали в нервных окончаниях. Жизнь так быстро проходит… Однажды Андрей сказал: все тлен. Как он был прав. И я тоже им стану.

Под ногами валялась разорванная упаковка от презерватива. Судя по тому, как вывернуло фольгу, рвал вне себя от эмоций.

Я закрыла глаза. Нервный срыв, истерика, секс — похмелье было неминуемо. После секса стало грустно. И я не сколько о сексе с ним жалела, сколько о том, что все произошло здесь и сейчас. После эксгумации я планировала ехать в Лондон. Не знаю, роман ли это на три дня или нечто большее? Я ведь говорила, что уезжаю.

Я обернулась через плечо. Андрей привстал, убирая с лица спутанные волосы. Провел пальцами до конца пряди — словно удивился, что такие длинные. Когда я сидела, волосы касались смятой постели.

— Ты моя, Дина, — добавил он. — Моя навсегда.

У Андрея был глубокий темный взгляд.

— Иди ко мне.

Он меня не отпустит. Глядя в жгучие глаза человека, который одержимо любил меня, но которого почти не знаю, я поняла, что ничем хорошим это не кончится. Одержимость не кончается хорошим. Как любой фанатизм, она лишает разума, а затем разрывает тебя на части.

Андрей взял за запястье и затянул в постель, я прижалась к горячему телу. Несколько минут он сладко целовал меня, затем освободился от рук, встал и надел джинсы. Ни говоря ни слова скрылся в темной прихожей… Куда он? Я встала с кровати, ноги дрожали от слабости после долгого секса. На полу мерцали блики, рассеянный лунный свет проникал в прихожую из кухни, в нем вился сизый дым сигарет. Я про Дашу так думала… Что будет искать его, пока на кухне он курит один. А случилось со мной.

Я остановилась на пороге: Андрей подбирал с пола исписанные листки, зажав сигарету в углу кривого рта. Беспомощно наблюдала, как он несет неровную стопку к мусорному ведру, и сердце онемело. Колени стали слабыми, чуть не падая, я схватилась за стену.

— Не смей!

Он остановился, исподлобья глядя на меня, а затем бросил стопку на стол. Листы разъехались, часть посыпалась на пол. Это мои чувства. Я собрала их и спрятала под упаковку салфеток, чтобы не мозолили глаза.

— Не трогай, — попросила я и не смогла ничего добавить. Не знаю, как объяснить, сколько значат для меня смятые листы и неровные строчки. — Мне нужен дневник. Скажи охране, чтобы передали…

Андрей подошел, пальцами провел по щеке. В зрачке блестел отблеск, придавая взгляду безумие, а изо рта, когда он заговорил, шел дым.

— Прости, ласточка. Я все передам, — он гладил меня, побуждая взглянуть на него, когда я опустила глаза. — Не смущайся. Ты такая красивая, когда голая. Такая нежная… Я знаю, что ты любишь забивать себе голову, Дина. Я займусь твоими врагами. Выясню имя политика и уберу его. Тебе не нужно об этом больше думать. От меня еще ни одна цель не ушла.

Он усмехнулся, словно это его забавляло.

— На эксгумацию съездим вместе.

— Тебе туда нельзя, Андрей. Там будет полиция.

— Ничего, — он улыбнулся, пытаясь подбодрить меня. — Человека, которого ты видишь перед собой и известного киллера Рема не связывают между собой. Полиция не знает, кто я. Мелочь криминальная. Я же забрал компромат. Доказательств нет.

Помедлив, он ласково поцеловал меня взасос. У языка был горький вкус дыма.

— Подожди в постели, ласточка. Мне нужно побыть одному.

Я легла в остывшую постель и, завернувшись в покрывало, смотрела в потолок. Наверное, так должно было случиться. Он бы меня не отпустил после смерти мужа. Андрей хотел быть моей опорой. Он меня попробовал, это свело его с ума. Он не остановится теперь,