Вернуть красоту - Ширли Айрон

– Нет, что вы, – ответила Флой. – Очень приятно с вами познакомиться.

Энн скрестила руки на груди.

– Что-то не очень верится.

– Да нет же! – вскричала Флой, от стыда готовая провалиться сквозь землю. Она уже представляла, как именно будет убивать Клода, когда они вернутся. – Просто ваш сын, – она кинула тяжелый взгляд в сторону Клода, – мог бы за два месяца знакомства сказать мне, кто его родители. Потому что… Как бы это объяснить… Ведь я сказала ему, что я дочь Эллы Рэйнальдс.

– Дочь мэра?

– Да, – ответила Флой, глядя на Клода, который по-прежнему не смотрел на нее.

– Гм… – Энн с интересом посмотрела на сына. – Понимаю.

– Мам…

– Смотрите, теперь я мама. – Она с улыбкой повернулась к Флой. – Честное слово, Флой. Я впервые вижу этого человека, а он называет меня мамой.

Флой весело рассмеялась, оценив легкий юмор Энн. Подумав, она решила, что таким и должен быть человек, вырастивший Клода. С каждый секундой ей открывалось все большее сходство между ними.

– Ну, так как? – спросил отец Клода. – Не пообедаете с нами?

Флой вопросительно посмотрела на Клода.

– Извините. – Он поцеловал родителей. Потом взял Флой за руку. – Нам надо идти. – С этими словами он потащил ее к выходу с такой скоростью, что у нее закружилась голова.

Когда грузовик Клода выехал с главной улицы, Флой сказала:

– Испугался, что я испорчу настроение твоим родителям?

– Скорее они бы испортили настроение тебе. Я люблю их, но, поверь мне, они ужасные сводники. – Он остановился возле Женщины, продающей гамбургеры.

– Один или два? – спросил он у Флой.

Флой не могла поверить своим ушам.

– Это про гамбургеры ты говорил, когда обещал угостить меня лакомством, от которого можно язык проглотить? – изумилась она.

– Один или два?

В Ньюри кафе и ресторанов было столько же, сколько и людей, и почти все они были очень высокого уровня. По выходным тысячи людей высыпали на улицы города, чтобы отведать какой-нибудь деликатес или просто поболтать с друзьями за чашечкой кофе. И хотя это было любимое времяпровождение Флой, уже несколько месяцев она не могла себе позволить обед в ресторане. А Клод, который за два месяца заработал добрую часть ее денег, собирался угостить ее гамбургером!

– Два, – буркнула она и заставила его купить ей пакетик жареной картошки в придачу.

Она не проронила ни слова, когда Клод, забрав гамбургеры, направился к ближайшей скамейке. Она молча проследовала за ним, что заставило ее спросить себя, когда в последний раз она следовала за мужчиной.

Они сели на скамейку в маленьком скверике, полном цветов на любой вкус и цвет. Высокие лиственные деревья блестели на солнце яркой зеленью. С наслаждением вдыхая пахучий аромат растений, Флой призналась себе, что испытывает благодарность по отношению к Клоду, который вытащил ее из темного пыльного лома на свежий воздух. Давно уже она не была на природе.

Клод протянул ей гамбургер.

– С кетчупом?

Отрицательно покачав головой, Флой откусила большой кусок. Как вкусно! – подумала она, чувствуя, как пышное тесто тает у нее на языке. На мгновение приятный вкус теплого гамбургера отравило горькое чувство досады. Она ненавидела, когда Клод оказывался прав.

– Так почему ты не сказал мне? – спросила она, прожевав первый кусок.

– О чем? – Клод сосредоточил свое внимание на гамбургере, стараясь не смотреть Флой в глаза.

– Что мы с тобой принадлежим к одному кругу людей.

– Это не так.

На секунду Флой представила Энн и Майлза Уиллис, чтобы удостовериться в правильности своего вывода.

– Ну да. Я только что видела…

– Ты видела двух самых любопытных и самых назойливых родителей на земле. Они любят меня. Но они никогда не отпускали меня от себя, контролируя мои поступки, желания, мечты. Она всю жизнь все пытались решать за меня. В своем маленьком, убогом домике на окраине Ньюри я часто думаю о них и скучаю, но только там я впервые почувствовал себя свободным человеком. – Он взял Флой за руку, посмотрев на нее своими бездонными глазами, в которые закралась тайная боль. – Я не думаю, что у тебя был подобный опыт в детстве.

При воспоминании о своем детстве глаза Флой заволокли слезы. Всю свою жизнь она чувствовала себя коровой на коньках, выступающей перед тысячной публикой, которая ждала, когда она опозорит свою семью, когда она упадет лицом вниз. И никто за всю ее жизнь даже не потрудился понять, каково ей. Только Алекс.

А Клод? Он смотрел на нее с таким сочувствием. Он понимал. Он понимал все. Предаваясь горестным воспоминаниям, Флой даже не заметила, как опустошила пакетик с картошкой, за один раз поглотив недопустимое количество калорий.

– Я говорю о том, Клод, что мы оба родились и выросли в очень обеспеченных семьях.

– Не могу сказать этого о себе.

– Да перестань. Я видела туфли твоей матери. Настоящая итальянская кожа. Стоят не одну сотню фунтов, – сказала она, слизывая крошки, прилипшие к ее влажным губам. Она принялась за второй гамбургер. – А бриллиантовые серьги? Изумительные. Не пытайся убедить меня, что твои родители еле-еле сводят концы с концами.

Клод положил себе в рот последний кусок своего гамбургера и, откинувшись на спинку скамейки, вытянул ноги, любуясь разнообразием цветовой гаммы вокруг. – Я и не пытаюсь.

– Ты все время называл меня принцессой. Почему ты о себе ничего не рассказывал?

– А когда я должен был это сделать? При встрече, когда нанимался к тебе на работу? – Он встал. – Или когда на тебя нападали те женщины в историческом клубе? Или когда мы целовались в сквере?

Немного шокированная его грубым тоном, она тоже поднялась.

– Я просто хочу сказать, что два человека, у которых одинаковый жизненный опыт…

– Как раз этого-то у нас и не было, Флой, пойми! У нас вообще нет ничего общего. – С этими словами он быстро зашагал к грузовику.

Они молча ехали, и Флой не сразу заметила, что он везет ее в противоположную ее дому сторону.

– Куда мы едем?

– Увидишь.

– Я не люблю сюрпризов.

– Тогда тебе вряд ли понравится то, что я собираюсь тебе показать, – сказал он, ухмыльнувшись.

Флой посмотрела в окно и увидела, что они едут по району, известному в Ньюри под названием «Старый город». Множество зданий здесь было построено в конце прошлого века, и сейчас большинство из них уже было непригодно для житья. Они стояли заброшенные, одинокие. Их владельцы давно уже переехали в новые квартиры в процветающих районах города.

Казалось, старым домам суждено было вечно смотреть тоскливым взглядом на равнодушных прохожих, отвечая им холодом и гробовым молчанием. Но, когда мэром стала Элла Рэйнальдс, она издала приказ реконструировать заброшенные дома «Старого города», и в некоторых из них уже начались ремонтные работы. Они вывернули влево и оказались перед старинным двухэтажным особняком викторианской эпохи, с облупившейся штукатуркой, треснувшей краской и разрушающимися башенками на крыше. Было видно, что рука мастера еще не тронула эти ветхие стены, хотя признаки жизни были налицо. Газоны возле дома подстрижены, а на подоконниках стояли цветы в маленьких глиняных горшочках.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});