Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Заметив мой интерес, мать нашего преподавателя сказала:
— Этот поднос достался мне от бабушки. Она им очень дорожила, говорила, что он сделан в Нижнем Тагиле в мастерских братьев Худояровых. Тогда у Демидовых — владельцев уральских металлургических заводов — были талантливые крепостные ремесленники. Изделия их знали не только в России, но и за границей.
Прошло немало лет, прежде чем мне удалось попасть в Нижний Тагил. Я приехала ближе к ночи, и город, основанный тульским кузнецом Никитой Демидовичем Антуфьевым в 1725 году, увидела утром из окна десятого этажа гостиницы: разноцветные дымы из заводских труб, холмистые дали, стаи белых жилых кварталов. И кое-где еле угадывающимися островками виднелись старые, но, как потом я убедилась, еще добротные строения прошлого столетия. В одном из них, бывшем демидовском заводоуправлении, размещается теперь местный историко-краеведческий музей.
Залы музея хранили запах старины. Я рассматривала завязанные узлами толстые пруты стали, ампирное литье, медный стол, отлитый из первой меди, добытой еще Никитой Демидовичем, основателем рода Демидовых. А рядом — расписные туеса, резьба по дереву, пирамида окованных «морозом по жести» сундуков разных размеров и «мои» подносы с букетами, золотым орнаментом, покрытые лаковой живописью... И хотя потускнели на них от времени краски, но все так же, будто живые, светились цветы, и, словно стекло, отсвечивал лак. О незаурядном таланте уральских мастеров говорили они, и, право, как было не вспомнить русского путешественника XVIII века академика Петра Палласа, который писал, что на Урале «бывают вещи, лаком наведенные, не много хуже китайских, а лучше французских, включая живописи». А ведь это народное искусство, развившееся на уральских железоделательных заводах в первой половине XVIII века, могло исчезнуть навсегда, если бы не кропотливый и бескорыстный интерес к нему многих сегодняшних хранителей нашей культуры. Правда, один секрет уральской лаковой живописи и по сей день не разгадан... Но об этом речь впереди, а сейчас в залах музея я с интересом открывала для себя историю тагильского ремесла.
...Нижний Тагил был богат мастерами. Кустари покупали листы мягкого и ковкого кровельного железа и делали из них ковши, шкатулки, столики, подносы, покрывая их живописью. Складывались целые династии, ревниво хранившие секреты своего промысла. Большой известностью пользовались мастерские Дубасниковых, Перезоловых, Головановых... Но первым мастером считался Андрей Степанович Худояров, человек жесткого и упорного нрава. Ему молва приписывает честь изобретения знаменитого лака, который был прозрачен как стекло, тверд — не процарапывался ножом, устойчив к жару — ни горячий самовар, ни кипяток, случайно пролитый, не портили его сверкающей брони, ни кислота его не брала, ни огонь. Говорили: «Бумагу сожгут на нем, пепел останется — и все».
Свое умение старик передал сыновьям Вавиле и Федору. Они так же, как и отец, получили право от Демидова иметь собственные мастерские расписных железных изделий. В 1784 году братья Худояровы писали «ярких бабочек и птиц» на железных лакированных пластинах для дома Демидовых в Москве. За эту работу они были награждены кушаками, шапками и сукном на кафтаны, а их отец (ему уже было за шестьдесят) освобожден от заводских работ. Традицию деда продолжали сыновья Федора Андреевича Худоярова — Павел, Исаак и Степан, талантливые живописцы. Павлу принадлежит картина «Листобойный цех», редкое по тем временам изображение труда рабочих; Степан же стал профессиональным художником, учеником Брюллова; Исаак ввел в подносное дело особую яркую живописную манеру росписи — он был еще и садоводом. Писатель Д. Н. Мамин-Сибиряк, знавший художника-садовода, писал: «Исаак Худояров, работы которого и сейчас можно встретить в старинных богатых домах, расписывал сундуки, железные шкатулки, подносы и даже писал целые картины на железных листах. Очень недурно у него выходили живые цветы и особенно женщины в старинных костюмах двадцатых-тридцатых годов».
Демидовы создали при Нижнетагильском заводе художественную школу и присылали из Петербурга картины, гравюры, мраморные скульптуры в качестве наглядных пособий, приглашали для преподавания художников, окончивших Петербургскую Академию художеств. Это наложило определенный отпечаток на стиль нижнетагильской росписи. От того времени остались подносы, расписанные сюжетами на мифологические темы и похожие на лаковые картины. Формы подносов как бы вторили декоративным панно в дворянских особняках: овальные, круглые, гитаровидные, раковиновидные...
Но и в быту простых людей горнозаводского округа тагильские подносы пользовались спросом. Большие подносы заменяли скатерти и расписывались букетиками и веточками, разбросанными по красному, синему, зеленому и реже черному фону. Иногда поле подноса делилось на цветовые сегменты с особой росписью в каждом из них. Были и треугольные подносы для угловых столиков, и закусочные, и детские. Тагильские подносы, называемые также уральскими или сибирскими, увозили на продажу на Ирбитскую и Макарьевскую ярмарки, а оттуда в центральные губернии России, Среднюю Азию и Персию...
Так роспись подносов мало-помалу стала массовым производством, и это привело к развитию предпринимательства. Уже во второй половине XIX века стали делать уральские подносы из тонкого, «жидкого» железа, вводить трафареты, живопись заменять налепными гравюрами. Сократилось количество мастеров-«писак», и закрылась живописная школа. Потомки основателей династии Демидовых стали преимущественно жить в Италии и потеряли интерес к своим уральским художествам.
В то время когда в Нижнем Тагиле промысел постепенно стал хиреть, в Жостове под Москвой вместо подносов из «битой бумаги», как тогда называли папье-маше, также начали изготовлять подносы из металлического листа. Но дело это здесь отличалось от тагильского и росписью, и способом лаковой обработки. Для московских мастеров уральский принцип лакового дела так и остался «за семью печатями». Может, поэтому на рубеже нашего века как-то незаметно забылся и секрет знаменитого худояровского лака.
Когда в 20—30-х годах попытались восстановить уже исчезающий уральский промысел, расписчиц для обучения начали посылать в Жостово, где они переняли многослойную, технику живописи. Так и перешел опыт выделки металлических подносов с Урала в Жостово, а жостовская роспись — в Нижний Тагил.
А как же традиции уральской живописи? Как же тайна худояровского лака? Неужели им суждено бесследно исчезнуть? Наверное, эти вопросы не раз задавали себе сотрудники научно-исследовательского института художественной промышленности. В середине 70-х годов в Нижний Тагил отправилась художница Антонина Васильевна Бабаева, которая уже давно изучала историю уральской кистевой росписи.
Позже в Москве я разыскала Бабаеву и расспросила ее о той поездке.
— Мне повезло, — вспоминала Антонина Васильевна, — я встретила на «Эмальпосуде» — так называется теперь завод, где изготовляют уральские подносы, — Агриппину Васильевну Афанасьеву, старейшую тагильскую расписчицу. И хотя она писала тогда жостовские цветы, но приемы старого уральского письма не забыла, потому что расписывала подносы с двенадцати лет. Она и стала моей первой помощницей, потом к нам присоединилась Тамара Юдина, очень талантливая мастерица. Мы взяли из нижнетагильского музея два худояровских подноса и писали с них эскизы.
Побывала тогда Бабаева и у тагильского краеведа Ивана Абрамовича Орлова. Он сам, по своей инициативе, несколько лет разыскивал старых «писак», давно расставшихся со своим искусством. Орлову удалось умолить, выпросить, заставить их занести ему в альбом свои прежние рисунки. Конечно, работа была выполнена не тщательно, некоторые рисунки сделаны небрежно, грубовато, с потеками, да и белый фон бумаги не давал истинного впечатления... И все же! Бабаевой открылась полная мера потерянного богатства. Свежая, яркая, наивная, поистине народная живопись. А какое разнообразие индивидуальностей! Сиренево-белые цветы с коричневатыми листьями Александры Степановны Ворониной; фиолетовые и красно-коричневые цветы с темно-зелеными листьями на оранжевом фоне — Евдокии Матвеевны Афанасьевой. А какой артистизм и размах были в рисунках Александры Степановны Коровиной! Бабаева листала альбом вновь и вновь и не в силах была оторваться от этих уже выцветающих листов.
— Когда мы работали, — продолжала вспоминать Антонина Васильевна, — я внимательно наблюдала за росписью Агриппины Васильевны Афанасьевой. Она делала раскладку краски удивительно легко. Три подмалевка — красный, желтый и голубой — клала пальцами словно на лету, при этом говорила: «Нужно чувствовать, сколько положить краски пальцем, чтобы потом хватило ее на весь цветок». Насытив кисть смесью крона оранжевого с цинковыми белилами, она широким маховым движением наносила круглое пятно на подмалевок и упругими мазками приписывала к нему пять лепестков а-ля прим, то есть с первого раза. Я видела, как оживает традиция уральских мастеров: все краски, все оттенки, необходимые для рисунка, как бы собирались разом на кисти. Агриппина Васильевна никогда ничего не подправляла, меняла только тонкие шелковистые кисти из беличьего волоса. Масляные краски разводила до особой тягучести — мазок должен лечь на подмалевок плавно и эластично, не теряя четкой силуэтности. Все это возможно только тогда, когда в совершенстве развито чувство цвета...
- Журнал «Вокруг Света» №01 за 1986 год - Вокруг Света - Периодические издания
- «Если», 2008 № 04 - Журнал «Если» - Периодические издания
- Журнал «Вокруг Света» №01 за 1992 год - Вокруг Света - Периодические издания
- Журнал «Вокруг Света» №12 за 1988 год - Вокруг Света - Периодические издания
- Журнал «Вокруг Света» №08 за 1981 год - Вокруг Света - Периодические издания
- Журнал «Вокруг Света» №12 за 1972 год - Вокруг Света - Периодические издания
- Журнал «Вокруг Света» №03 за 1977 год - Вокруг Света - Периодические издания
- Журнал «Вокруг Света» №03 за 2007 год - Вокруг Света - Периодические издания
- Журнал «Вокруг Света» №12 за 1973 год - Вокруг Света - Периодические издания
- Журнал «Вокруг Света» №05 за 1982 год - Вокруг Света - Периодические издания