Эпоха нерешительности - Фредерик Пол

Из-за водоворота красного свечения показалось, исчезло и вновь вынырнуло жирное червеобразное тело корабля - черное пятно на слепящем глаза экране. Черная обшивка, черные глазницы иллюминаторов, черная хвостовая часть, где сопла изрыгали черный топливный выхлоп в ослепительно яркую атмосферу. Двигатели корабля замерли, и усталый голос прохрипел из громкоговорителя.

- Торопись, "Гиммел"! Мы держимся на пределе!

Они подобрались к отбившемуся от эскадрона "кораблю". Струи воспламеняющегося газа кренили их спейскрафт. Форрестер застыл в изумлении. За контурами беспомощного, брошенного командой судна, через хромосферу, затмевая радиационные взрывы, надвигалось нечто огромное, устрашающее...

- Пресвятой Боже! - крикнул он. - Сириане!

Картина задрожала и исчезла.

Они вернулись в детскую. На мгновение Форрестер ослеп, но затем усталые оптические центры понемногу восстановились. Он увидел стены обзора, обстановку, знакомые детские лица. Экспедиция завершилась.

- Весело? - спросила девочка, подпрыгивая от радости. - Понравилось, Чарлз? Весело было?

Но брат с отвращением читал распечатку.

- Тант, - проворчал он, - кто бы говорил! Погляди на результаты. Мы запоздали со стыковкой. Из экипажа в три человека двое засчитаны мертвыми... а мы так и не приблизились к сирианам. Провалились из-за него.

- Прости, Тант. В следующий раз буду внимательнее, - с раскаяньем произнесла она.

- Дело не в тебе. - Он взглянул на Форрестера и с горечью сказал: Для миссии с тремя членами экипажа установлены нормативы. Как будто он мог чем-либо помочь в полете.

Задумчиво Форрестер взял жезл инджойера, выбрал кнопку, приставил отверстие к точке за ухом и нажал. Он не был уверен, что выбрал подходящую для оказии смесь. Он хотел получить состояние спокойствия, счастья и самоуверенности. Вместо этого он принял дозу эйфорика. Ладно, подумал он, это тоже сгодится.

Он робко сказал:

- Приношу извинения за срыв операции.

- Не по твоей вине. Надо было думать, прежде чем приглашать в полет.

- Жаль, что не заметили сириан, - с грустью сказала девочка.

- Кажется, я видел их. Большой, блестящий корабль? Двигавшийся на нас?

Мальчуган оживился.

- Не ошибся? Возможно, наши дела не так уж плохи. Отвечай, эй, монитор! - Он выслушал сообщение обучающей машины и улыбнулся. - Получено пробно-условное разрешение, - счастливо сказал он. - Повтор на следующей неделе, Тант. На результат.

- Как здорово.

Форрестер прокашлялся.

- Не расскажете ли, чем мы, собственно, занимались? - спросил он.

На лицо мальчика легла маска менторства.

- Мы провели имитацию атак на сирианский исследовательский отряд в хромосфере Мира Цети. Мне казалось, ты знал об этом. Главная цель наблюдение, но контакт между нашим и сирианскими кораблями был вариационно изменен в направлении конфликта.

- А-а.

Мальчик озадаченно посмотрел на Форрестера.

- Дело в том, Чарлз, что по результатам полета мы получаем баллы. Но не волнуйся, ты не подвел нас.

- Ясно. - Ростки новой идеи пробились в сознании Форрестера. Несомненно, спокойствие - результат смеси из инджойера, но... - А нельзя ли показать новый материал о сирианах. Чтобы я вблизи рассмотрел их? Например, эпизод первого контакта.

- Ответ негативный. - И мальчик недовольно посмотрел на сестру. Конечно, это вина Тант. Она заплакала, когда сириан убили. И мы ожидаем нового брифинга, но уже когда подрастем.

Девочка склонила голову.

- Тогда мне было очень грустно, - защищалась она, - но можно показать другое, Чарлз. Хочешь увидеть кокосовый орех на Луне?

- Что?

- О Пот! Смотри. - Мальчик задумчиво почесал ухо и отдал приказ детскому инджойеру. Стена обзора опять затуманилась.

- Предположительно, это другой корабль, но похожий на разыскиваемый сирианами в атмосфере Мира Цети, - сказал он через плечо, одновременно манипулируя обучающей машиной. - О нем мало что известно. Сделан он не сирианами и не землянами. Никто не знает, откуда они взялись, но их превеликое множество. И сирианам, как и нам, ничего не известно о них. Корабли очень старые. Этот - ближайший к Земле.

Стены обзора показывали обратную сторону Луны. Белые хрустальные пики и кратеры расположились около линии раздела, за которой расстилалась черная мгла лунной ночи. Они увидели неглубокую котловину кратера и двигающиеся фигуры.

- Это пленка, - сказал мальчик. - Без эффекта участия. Можно смотреть сколько угодно.

В кратере виднелись купола домов; вероятно - лаборатории или жилища ученых - тех, кто изучал "предмет" в центре экрана, или тех, кто изучал его ранее, и, осознав непреодолимость загадки, сдался.

Корабль напоминал кокосовый орех. Но к нему было применительно любое другое определение.

Объект был яйцеобразным и косматым. Свисавшие усики не имели ничего общего с органической живой материей. Они имели фактуру стекла, заключил Форрестер, наблюдая, как усики отражают и преломляют солнечный свет в переливчатые полоски цвета. Объект достигал размеров локомотива.

- Корабль пуст, Чарлз, - отважилась сообщить девочка. - Все корабли пусты.

- Но кто они такие?

Девочка засмеялась.

- Когда узнаешь - расскажешь. И нам сразу дадут двенадцатую фазу.

Мальчик с теплотой в голосе произнес:

- Теперь тебе известно столько же, сколько и всем.

- Но сириане...

- Нет, Чарлз. Сириане пришли позже, подобно нам. А корабль находился на Луне не менее двух гигалет. - Он выключил экран и радостно спросил: Ну, что ты еще хочешь узнать?

Вопросов было много. И Форрестер лишний раз осознал - чем больше знает человек, тем ничтожнее его знания.

Удивительно, но до этого момента он не задумывался, как много событий происходит с человечеством за время "спячки" землян в жидком гелии, в одной из ванн больницы Западного филиала.

Как приключенческая повесть в журнале: переворачиваешь страницу и обнаруживаешь, что прошло десятилетие. И ты совершенно уверен, что эти годы _н_е_с_у_щ_е_с_т_в_е_н_н_ы_ в судьбе героя; в противном случае автор непременно бы рассказал о них.

Но прошло не десять лет. И годы эти невозможно назвать несущественными и незначительными. А главное - нет автора, который по желанию читателей может раскрасить "белые пятна".

10

На третий день работы и шестой после выхода из фризариума Форрестер чувствовал себя так, будто прожил миллион дней.

Но он хорошо учился, внушал Форрестер самому себе в немного поздравительном тоне, и старательно готовил "уроки". Вопрос заключается лишь в периоде времени, когда все ответы откроются и он займет подобающее место в свободном масонстве героев.

Между тем, он бы соврал, если бы сказал, что работать на сирианина было неприятно. Единственным человеком, выразившим неодобрение, оказалась Эдне, но ее с того самого дня Форрестер практически не видел. Сирианин разрешил Форрестеру считать его мужчиной, хотя и не отверг противоположную посылку, не вдаваясь ни в какие объяснения. Любопытство инопланетянина было ненасытным, но оно уравновешивалось терпением. В случаях, когда некоторые вопросы ставили Форрестера в тупик, сирианин предоставлял время для подготовки ответов. Их направленность, к его удивлению, касалась прошлого. Сирианин даже объяснил или сделал попытку объяснить причину подобного интереса. С его точки зрения, текущее состояние любого феномена есть прямое и очевидное следствие его предыдущего состояния, и он интересовался именно предыдущими состояниями человечества.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});