На полшага впереди смерти - Алексей Макеев

Вот и сейчас к большому разбору, когда нужно бежать, скрываться, подошел пустым. Ведь знал, что при его профессии хорошая заначка – предмет первой необходимости. И все равно ничего не делал.

Шестнадцать тысяч долларов – деньги, конечно, не большие, но с загулами пока придется повременить, так что на некоторое время хватит. Надо линять из Москвы.

Мысль разобраться со своими бывшими корешами постепенно оставила его. Злость осталась, но он задвинул ее подальше. Черт с ними, пускай пока поживут. А дальше как сложится – он ничего не забывает.

Долой все постороннее. Надо спасать свою шкуру.

Что может быть дороже на свете своей шкуры? Ничего!

Глава 29

Питер встретил Капанадзе непогодой – впрочем, там это состояние обычное.

Лоск бывшая столица империи сохраняла, суеты было меньше, чем в Москве, красоты побольше – Питер один из самых стильных городов Европы. Но его бич – влажность. И сколько его ни красят и штукатурят, он все равно выглядит обшарпанным.

В Питере на перроне Капанадзе ждал старый приятель подполковник ФСБ Юра Ведунов. Пять лет назад они вместе работали по перекрытию канала поставки оружия. Капанадзе успешно внедрился к черным копателям, выпарившим несколько сот килограмм тротила из снарядов времен Великой Отечественной войны и собравших по питерским лесам огромное количество оружия, доведя его до вполне работоспособного состояния. Питерская братва не могла нарадоваться на добрых ребят, поставлявших товар по бросовым ценам. Но недолго музыка играла.

Старые товарищи обнялись, похлопали друг друга по плечам, выбивая пыль, и отправились на стоянку перед Московским вокзалом, где их ждала машина с шофером. Через пятнадцать минут они были на Литейном проспекте, где под номером 4 гордо возвышалось огромное серое здание – памятник конструктивизма тридцатых годов, в котором ныне располагалось Управление ФСБ России по городу Санкт-Петербургу и Ленинградской области. Раньше же здесь было и ГУВД, но его выселили в какую-то дыру, и теперь здесь безраздельно властвовали чекисты.

В кабинете Ведунов напоил старого товарища чаем и накормил бутербродами и печеньем. И сообщил, что навел справки по поводу деятельности в Питере Маргариты Гольдиной. На нее кое-что есть.

Еще в Москве, узнав, что по полицейским архивам Маргарита не проходит, Капанадзе рассудил, что интуристовские шлюхи должны находиться в ведении ФСБ. И оказался прав. Она действительно примелькалась у чекистов.

– Пошли к Палычу, – сказал Ведунов. – Эта ходячая картотека введет тебя в курс дела.

Он по запутанным переходам провел Капанадзе в крошечный кабинет рядом с лестницей. За огромным, заваленным бумагами столом сгорбился невысокий, похожий на бледную поганку, иссохший субъект неопределенного возраста с унылым лицом уставшего от жизни инквизитора.

– Вот мой друг из Москвы, о котором говорили, – представил Ведунов. – Прошу любить и жаловать.

Хозяин кабинета, который являлся заместителем начальника отдела, проработал около тридцати лет по иностранным гостям северной Пальмиры, местам их проживания и концентрации, а также по валютным проституткам, о которых знал все. А многие знания рождают многие печали, может, поэтому и появилась у него неистребимая тоска во взоре. Подобные типы на таких должностях с таким взором обычно являются энциклопедиями криминальной жизни, знают все обо всех, их голова лучше любой картотеки. Капанадзе знавал таких оперов МУРа еще старого розлива, которых в последние годы недальновидные руководители по своей непроходимой дури посокращали, поувольняли, заменив на лизоблюдов и дальних родственников. Чекисты к своему достоянию относились рачительнее.

– Оставляю вас наедине, – сказал Ведунов. – Сережа, вечером отмечаем встречу.

– Всегда готов, – кивнул Капанадзе.

– Ну, присаживайся, сотрудник внутренних органов, – кивнул Палыч, с подозрением разглядывая гостя. – Попытаемся помочь твоей печали.

– Вот. – Капанадзе выложил фотографию фигурантки. – Маргарита Гольдина. В девичестве Новак.

– Она самая, – бросив взгляд на фотографию, кивнул Палыч. – Крутилась несколько лет назад с одной бригадой у «Астории». Но как-то вяловато. И быстро съехала оттуда. Слишком хороша для отельных номеров.

– Да, не отнимешь, – кивнул Капанадзе.

– Не рядовая шлюха. Другой класс! Бандиты быстро поняли – негоже золотым молотком гвозди забивать. Год ее не видать и не слыхать было.

– А потом неожиданно она решила съехать с Питера.

– Разбойное нападение было. С убийством. Проходила информация, что Маргарита втерлась к потерпевшему в доверие, провела разведку, узнала, как проникнуть в квартиру. Правда, там эксцесс исполнителя был, хозяина поначалу убивать не хотели, но он бойким оказался, сопротивлялся.

– Ничего себе, – удивился Капанадзе. – Ее задерживали по этому делу? Почему тогда ни по каким базам данных не проходит?

– Мутная история. Внутрикриминальные разборки. Исполнителей быстро нашли. Но они Маргариту не сдали.

– И она переехала в Москву.

– Точно. Поговаривали, ее Барон туда перетащил.

– Кто?

– Местный авторитет – Виктор Лопарев. По слухам – заказчик того самого разбоя. Он вскоре закрыл все дела в Питере и подался в Москву, где теперь уважаемый бизнесмен. И Маргариту пристроил в модельное агентство.

– Любовница его?

– Он больше по мальчикам.

– Что, вот так перевез ее в Москву и оставил в покое?

– Кто же выбросит на улицу курицу, несущую золотые яйца? Я думаю, он нашел, как ее использовать.

– А есть данные на этого Барона?

– Вот. – Палыч протянул папку с материалами. – Пользуйся.

– Спасибо огромное, Виктор Павлович.

– Да не за что. Ну, если чего, заходи…

Потом был вечерний загул в плавучем ресторанчике на Неве. Переночевал Капанадзе у Ведунова. А наутро, с тяжелой от похмелья головой, уселся в «Сапсан», где и проспал четыре часа до Москвы.

Прибыв в столицу, он поехал не домой, на что имел полное право, а на работу. Его сверлила какая-то неоформившаяся мысль, возникшая после ознакомления с предоставленными ему Палычем материалами.

Включив компьютер, он пролистнул предоставленный ему Кунаром список партнеров и конкурентов Мопса. И нашел.

Лопарев Виктор Георгиевич, он же Барон, он же покровитель Маргариты находился в середине длинного списка как конкурент и партнер Мопса, а заодно возможный заказчик убийства.

А кое-что начинает срастаться…

Глава 30

Многие люди по утрам делают утреннюю зарядку, приседают и разводят руки в стороны. Другие тиранят беговые дорожки. Айфонычу спортивную нагрузку заменяла утренняя пробежка по Интернет-сети. И тягал он не стальные гантели, а всяческие мрачные новости, тут же озвучивая их коллективу, чтобы не одному надрываться от этой тяжести.

Итак, скоро США, находящиеся на грани коллапса, для списания своих долгов затеют небольшую мировую войну, возможно, ядерную. Россию ждут очередные санкции Запада. Вот-вот взорвется Йеллоустонский вулкан, погребя под пеплом США и вызвав на земле ледниковый период. Доллар вот-вот рухнет совсем, но перед этим от рубля останутся рожки да ножки. Мировое закулисье решило оставить на земле пятьсот миллионов человек, в число которых россияне не входят. В информационном пространстве поддерживался привычный градус нервозности. Не слишком большой – точку кипения не продержишь долго. Просто обычное состояние легкого сумасшествия, которое не так трудно перевести как во всеобщее успокоение, так и в истерику с битьем стекол и ОМОНа. Да, в России теперь нормальное такое демократическое общество – вечный объект кризисов и манипуляций.

– Как жить-то будем, братцы? – ныл Айфоныч, обожавший убиваться по разным поводам.

– Молча. И умрем с достоинством, – объявил Йог.

– Чего?!

– Тебе повезло в этой жизни встать на путь воина. А ты ноешь, как дитя капризное. Живи легко, как дышишь. И найди в себе силы сдохнуть достойно.

– Ну, Йог, ты вообще, – озадаченно произнес Айфоныч.

– А чего, Йог дело говорит. Нечего сопли жевать и бояться, – поддержала Принцесса.

– Чем бы мне в вас кинуть, чтобы не убить, – не выдержал Капанадзе, который изучал полученные компрматериалы на нового фигуранта.

Может, для кого-то личность Барона и представляла интерес. Для Капанадзе, который повидал сотни таких ублюдков, они все на одно лицо.

Итак, родился Барон в Гатчине. В молодости отсидел чуток за хулиганство, в середине восьмидесятых начал карьеру бандита. И снова судимость за хулиганство. Почему-то бакланы, так профессиональные уголовники величают безбашенных хулиганов, с приходом перестройки стали активнее всех сколачивать банды, а позже вполне органично вросли в легальный бизнес. По расхожим представлениям, высокопоставленный бандит должен иметь героическую биографию, топтать годами напролет зону, биться с оружием в руках с ментами, грабить поезда, а у него всего пара судимостей, да и те исключительно за совершение хулиганских действий.