Сказочка дедушки Абдулы - Павел Блинников

Примерно так проводил время и наш герой. Вместе с женой собрав огурцы, и сплавив сына бабушке с дедушкой, они решили сходить на Дон, чтобы смыть с себя пыль из полей, которую приносили все время дующие суховеи. Они сели в машину и купив по дороге пару бутылок пива, поехали к реке. Чтобы добраться до Дона, надо было проехать по асфальтированной дороге, а потом проезжая мимо старого пионерского лагеря выехать на гравийку и найти свободное место. Это кстати было не так уж просто. Многие из жителей проводят свои вечера так же на берегу Дона, разжигая костры и распевая старые казачьи песни хриплыми пьяными голосами. Вова ехал почти час, чтобы найти спокойное безлюдное место. И наконец приехав, они разделись догола и прыгнули в теплые воды Дона. Володя и его жена были молоды, поэтому их купание в Дону больше всего напоминал какой-то брачный танец двух тюленей. Они плавали, доняли друг друга, целовались иногда даже соединялись, пытаясь произвести неуклюжее соитие на большой глубине. Но потом, окончательно измотав себя, они все же выбрались из воды и занялись любовью прямо на берегу, а потом долго лежали, пытаясь отдышаться и делая жадные глотки пива прямо из бутылок.

Над берегом раскинула свои крылья ночь, и два голых тела блестели на берегу отражая свет полной луны. Вова и Валя были похожи на двух толстолобиков выброшенных на берег проплывающей мимо баржой.

— Знаешь что я тебе скажу жена. — сказал Вова переворачиваясь на бок и глядя в ее зеленые глаза. — Мне кажется, что я очень счастлив.

— Правда? — насмешливо спросила она в ответ. — То есть до этого момента тебе казалось, что ты несчастлив.

— Нет, тут дело в другом. — внезапно посерьезнел он. — У меня такое чувство, что я просто дошел до своего предела. Понимаешь, ведь у всякого состояния есть свои предел, вот и у меня, по-моему, он наступил. Мне кажется, что таким счастливым как сегодня, да и вообще как в последнее время я больше никогда не буду. Просто потому что больше нельзя. Я может еще буду доходить до этого предела, но переступить его никогда не смогу. Ты понимаешь, о чем я говорю?

— Не знаю. У тебя сегодня какой-то лирическое настроение как я погляжу. По-моему нельзя вот так мерить такие вещи. Ты как будто придумал для себя какой-то "счастье-метр" и думаешь что шкала на нем покажет тебе уровень испытываемых тобой чувств. Но так не бывает. Нет такой машины, которая могла бы измерить счастье или любовь, или даже ненависть. Границы здесь ты ставишь себе сам, и порой не догадываешься о том, что эти границы гораздо дальше, чем ты можешь себе представить.

— И это еще у меня лирическое настроение? — весело спросил он. — Вот ты мне лучше скажи, зачем было оканчивать филологический, чтобы выращивать в Багаевке огурцы?

— Ну, а я в действительности приехала сюда, чтобы вырастить только один огурец. И кажется уже второй раз за вечер у меня это получилось.

И они как две змеи поползли друг другу.

На следующий день подъем дался им обоим трудно. Тяжело просыпаться в шесть, когда лег в три. Но чашка кофе и холодный душ привел их в чувства, и они пошли на сбор урожая. К десяти все было сделано, и Вова поехал на причал, где собирались грузовики принимающие товар. Продав все, что собрали сегодня и вчера вечером Володя поехал домой, но когда поставил машину в гараж, вспомнил что забыл купить хлеба. Выкатывать машину было лень, но благо магазин был неподалеку. Он назывался "Удача" и именно вот такую удачу в кавычках принес Володе поход туда.

Хотя сначала ничто не предвещало беды. Утро выдалось не таким жарким, и прогулка доставляла удовольствие. По пути ему попалось несколько знакомых, и Вова перекинулся с ними парой слов о ценах на огурцы, и пошел себе дальше. Все было хорошо, пока он не встретил бабу Тоню. Баба Тоня была интереснейшей старой каргой, и самой необычной старухой на всей улице. Она тоже выращивала огурцы, но делала это скорее просто воздавая должное местной моде. Скрюченная в три погибели она собирала максимум десять килограммов, но, несмотря на такое небольшое количество, шла до самого парома, и продавала их при этом совершенно безбожно торгуясь. И это было единственное занятие, которое она делала безбожно. Во всем остальном эта была самая набожная бабка в станице. Если она была не в огороде, то находилась в церкви. Она не пропускала не единой службы, даже такие длинные как на пасху или рождество которые проходили до самого утра, она отстаивала до конца. При этом батюшку она не любила, и поносила его при каждом удобном и неудобном случае. Основными претензиями был большой живот, который по ее мнению не может принадлежать человеку который мало того что поститься, но и вообще должен ограничивать себя в еде. И еще она на каждом углу заявляла, что не может простой священник ездить на "Паджеро".

Но не только батюшка был объектом нападок этой старухи. Фактически она критиковала всех жителей станицы за неправильный образ жизни. Ее можно было встретить в самых неожиданных местах, и там сразу начинался форменный цирк. Баба Тоня кричала на девушек за то, что они одеты как Вавилонские блудницы. Она орала на юношей, если не дай бог замечала какой-то изъян во внешности типа серьги или рваных джинсов. На женщин она имела зуб, потому что они казались ей толстыми, а на мужчин, потому что были алкашами. И как ни странно такое поведение ей всегда сходило с рук. У бабы Тони был настолько силен дар убеждения, что почти все на кого она кричала тут же шли бриться, стричься, переодеваться и вообще старались принять соответствующий понятиям бабы Тони облик. А если кто замечал что она со своей клюкой идет по улице, и при этом делал что-то по ее представлениям плохое, то тут же ретировался, чтобы не нарваться на неприятности. И вот сейчас один из тех кто, по всей видимости, не успел этого сделать попался бабе Тоне и получал по полной.

— Ты что же ирод делаешь! — кричала она писклявым похожим на скрип ногтями по школьной доске голосом. — Ты чего это с утра пораньше вытворяешь?! Ты чего до обеда уже надраться решил? Тебе оболтус годков-то сколько?

— Восемнадцать. — понуро ответил молодой парень с полупустой бутылкой пива в руке.

— Сколько-сколько? Да у тебя еще молоко на губах не обсохло, от титьки мамкиной только оторвался, а уже хлещешь как алкаш! Ты какого хрена пьешь-то? Что, думаешь, что раз бутылку взял, так крутым заделался? А чего это от тебя табаком воняет? Ты что поганец еще и куришь?

— Нет, баб Тонь. От друзей провонялся.

— Чего? От каких друзей. А ну мне имена фамилии и адреса быстро!

— Баб Тонь, ну может хватит уже а? Жарко просто на улице, вот я и решил пивка треснуть, ну что здесь плохого?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});