Илон Маск: Tesla, SpaceX и дорога в будущее - Эшли Вэнс

И вдруг все это лишилось смысла. Джастин родила сына, его назвали Невада Александр. Но через два с половиной месяца, сразу после объявления о сделке с eBay, мальчик умер. Родители уложили Неваду поспать — на спину, как рекомендуют врачи, — а когда заглянули к нему позже, ребенок не дышал. Это был так называемый синдром внезапной детской смертности. «Когда его реанимировали, он пробыл без кислорода так долго, что мозговая деятельность остановилась, — писала Джастин в своей статье для журнала Marie Claire. — Три дня ему искусственно поддерживали жизнь в больнице в округе Ориндж, а потом мы решили отключить Неваду от аппарата. Он умер у меня на руках. Илон ясно обозначил, что не хочет разговаривать о смерти сына. Я этого не понимала, так же как он не понимал, почему я открыто выражаю свое горе, считая это „эмоциональными манипуляциями". Тогда я похоронила свои чувства и, чтобы пережить смерть Невады, обратилось в клинику ЭКО, когда не прошло и двух месяцев. Мы с Илоном хотели, чтобы я забеременела как можно скорее. За следующие пять лет я сначала родила близнецов, а потом тройняшек». Позже Джастин приписала реакцию Маска защитному механизму, который он усвоил за годы страданий в детстве. «Он не знает, как себя вести, когда на душе темно, — сказала она журналу Esquire. — Он всегда движется вперед. Я думаю, что это помогает ему выжить».

Маск все же открыл свои чувства паре близких друзей, выразив всю глубину своего горя. Но в целом Джастин правильно понимала своего мужа. Публичное выражение скорби казалось ему излишним. «От разговоров об этом я переживал сильнейшую печаль, — сказал Маск. — Не знаю, зачем обсуждать такие грустные вещи. Для будущего в этом пользы нет. Если у тебя есть другие дети и обязанности, то, погрузившись в горе, ты им только навредишь. Я не знаю, как надо вести себя в таких ситуациях».

После смерти Невады Маск полностью ушел в дела SpaceX и вскоре поставил перед ней еще более амбициозные цели. Разговоры с подрядчиками из аэрокосмической отрасли о том, что они могли бы делать для SpaceX, принесли ему разочарование. Складывалось ощущение, что все они дорого берут и медленно работают. Маск решил не использовать компоненты, производимые такими компаниями, и делать все, что можно, прямо в SpaceX. «Хотя мы опираемся на идеи многочисленных программ с использованием ракет-носителей, от „Аполлона" до Х-34/Fastrac, SpaceX собственными силами разрабатывает ракету Falcon с нуля, включая оба двигателя, турбонасос, структуру криогенного резервуара и устройство наведения, — заявляла компания на своем веб-сайте. — Разработка собственными силами с нуля повышает сложность проекта и требует больше вложений, но никакие другие способы не дадут нам возможности снизить стоимость доступа в космос».

Топ-менеджеры SpaceX, нанятые Маском, представляли собой команду звезд. Мюллер сразу же начал работу над двумя двигателям под названием «Merlin» («Дербник») и «Kestrel» («Пустельга») — в честь разновидностей сокола. Крис Томпсон, в прошлом моряк, который раньше руководил производством ракет Delta и Titan в Boeing, стал вице-президентом по операционной деятельности. Тим Базза тоже пришел из Boeing, где завоевал репутацию одного из лучших испытателей ракет в мире. Стив Джонсон, имевший опыт работы в JPL и двух коммерческих аэрокосмических компаниях, был назначен старшим инженером-механиком. Аэрокосмического инженера Ганса Кенигсманна пригласили заняться бортовой электроникой, а также системами наведения и контроля. Еще Маск нанял Гвинн Шотвелл, ветерана аэрокосмической отрасли, которая стала первым в SpaceX менеджером по продажам, а с годами — правой рукой президента и Маска.

Тогда же появилась Мэри Бет Браун, теперь — легенда SpaceX и Tesla. Браун, или, как ее все называли, Эм-Би, стала верным помощником Маска, реальным воплощением Пеппер Потс из комиксов и фильмов «Железный человек». Если Маск работал 20 часов в день, столько же работала и Браун. Много лет подряд она приносила ему еду, назначала встречи, организовывала общение с детьми, выбирала одежду, отвечала на запросы прессы и при необходимости выдергивала Маска с совещаний, чтобы не нарушался его график. Она превратилось в единственное связующее звено между Маском и всеми его профессиональными и личными контактами, став бесценным активом для всех сотрудников компании.

На раннем этапе Браун сыграла ключевую роль в развитии корпоративной культуры SpaceX. Она придавала значение небольшим деталям, вроде красных офисных мусорных корзин в виде космических ракет, и поддерживала в офисе спокойную уравновешенную обстановку. Когда речь шла о вопросах, напрямую относящихся к Маску, Браун вела себя жестко и исключительно серьезно. В остальное время она была обезоруживающе милой и широко улыбалась. «Она всегда говорила: „О, это ты, дорогой. Как у тебя дела?“» — вспоминал техник SpaceX. Еще Браун собирала странные электронные письма, которые посылали Маску, и делала из них рассылку «Чудик недели», чтобы развлечь сотрудников. Одним из лучших образцов ее коллекции был карандашный набросок летательного аппарата для полета на Луну с красным пятном на странице. Автор наброска обвел пятно на собственном рисунке и приписал рядом: «Что это? Кровь?» В других письмах были проекты вечного двигателя и предложение сделать гигантского надувного кролика, чтобы затыкать им протечки нефти. Какое-то время она даже вела отчетность SpaceX и управляла делами в отсутствие Маска. «Фактически она брала командование на себя, — рассказывал упомянутый техник. — Она говорила: „Илон сделал бы так"».

Но, возможно, самым ценным ее даром была способность правильно понимать настроение Маска. И в SpaceX, и в Tesla Браун сидела в нескольких метрах от босса, и, чтобы поговорить с ним, надо было пройти мимо ее стола. Если человеку требовалось разрешение потратить большую сумму, он на миг останавливался перед Браун и ждал, кивнет ли она, приглашая пройти к Маску, или отрицательно помотает головой, сигнализируя, что он не в духе. Эта система условных знаков становилась особенно важной в периоды, когда Маск нервничал из-за проблем на личном фронте.

Рядовыми инженерами SpaceX, как правило, становились юноши-трудоголики. Маск лично обращался на аэрокосмические кафедры лучших университетов и выяснял, кто из студентов лучше всего сдал экзамены. Он даже сам ходил по комнатам в общежитиях и звонил студентам по телефону. «Я счел это розыгрышем, — вспоминал Майкл Колонно, который узнал о Маске, когда учился в Стэнфорде. — Ни на секунду не поверил, что у него своя ракетная компания». Но как только студенты находили Маска в Интернете, завербовать их в SpaceX становилось проще простого. В первый раз за многие годы, если не десятилетия, у молодых одаренных конструкторов, жаждавших исследовать космос, появился действительно интересный работодатель, за которого хотелось ухватиться. Кроме того, это была возможность конструировать ракеты или даже стать астронавтом, не связываясь с государственным подрядчиком, отягощенным бюрократией. Как только распространились слухи об амбициях SpaceX, лучшие инженеры из Boeing, Lockheed Martin и Orbital Sciences, готовые идти на немалый риск, тоже ринулись в новую компанию.

В первый год штат SpaceX каждую неделю пополнялся одним-двумя новичками. Кевин Броган был сотрудником номер 23. Он пришел из TRW, где разнообразные внутренние правила постоянно мешали ему заниматься настоящей работой. «Я называл это место „загородным клубом" — никто ничего не делал». Брогана приняли в SpaceX на следующий день после собеседования и предложили найти себе в офисе свободный компьютер. «Предполагалось, что я пойду и куплю все, что нужно, в Fry's Electronics, а потом зайду в магазин Staples за стулом», — рассказал Броган. Он сразу же с головой погрузился в работу: трудился по 12 часов, потом ехал домой, спал 10 часов и возвращался обратно. «Я очень уставал и был не в себе, — вспоминал он, — но вскоре начал получать удовольствие, а потом совсем увлекся».

Одним из первых проектов SpaceX был газовый генератор — аппарат для получения горячего газа, похожий на маленький ракетный двигатель. Мюллер и Базза с парой молодых инженеров собрали генератор в Лос-Анджелесе, а потом погрузили его в кузов пикапа и поехали в город Мохаве делать тестовый запуск. Этот калифорнийский город в пустыне, примерно в 100 милях (около 160 км) от Лос-Анджелеса, стал важным центром аэрокосмической индустрии. Компании вроде Scaled Composites и ХСог устроили там мастерские и занимались разнообразными проектами в аэропорту Мохаве, испытывая новейшие самолеты и ракеты. Представители SpaceX оказались в своей стихии. Они одолжили у ХСог испытательный стенд, который почти идеально подходил для их газового генератора. Первый запуск начался в 11 утра и продлился 90 секунд. Аппарат работал нормально, однако выбросил большое облако черного дыма, которое из-за отсутствия ветра зависло прямо над башней аэропорта. Начальник аэропорта спустился на полигон и набросился на Мюллера с Баззой. Вместе с людьми из ХСог, которые помогали с запуском, он попытался уговорить инженеров SpaceX не усердствовать чересчур и подождать до завтра. Вместо этого Базза, сильный лидер, воплощающий непреклонный дух SpaceX, отправил пару грузовиков за топливом, успокоил начальника и подготовил стенд к следующему запуску. В последующие дни инженеры SpaceX наладили оптимальный график, который позволял проводить несколько испытаний вдень — неслыханное дело для аэропорта. Через две недели работы газовый генератор был настроен так, как им хотелось.