Полное собрание сочинений. Том 4. Туманные острова - Василий Песков

События нарастают. Главного Конструктора вызывает к телефону Москва. Теперь наше место в одном из пунктов зоны приземления корабля.

Это фото экипаж подарил В. Пескову: «Пескову Васе на память о встрече на космодроме. 13.Х.64 г.».

* * *

Командный пункт приземления — это большая комната с большими картами, точными часами, радиоаппаратурой. Ни одного лишнего человека сюда не пускают. Ни один звук не должен нарушить четкой работы. Лучшее место, какое только может тут пожелать журналист, — стоять поближе к чуть приоткрытой двери. Два десятка людей хотели бы занять эту позицию. Разговор — только шепотом. Ловим каждый звук из-за двери.

— Дана команда на спуск…

Напряженные лица. Даже скрип моего пера обращает внимание. В комнате слышен голос Комарова:

— Самочувствие хорошее…

Потом тишина.

— Все, пропал, сгорели антенны.

От этих слов у меня чуть не падает тетрадка из рук. Но кругом все весело зашептались. Сгорели антенны. Так и должно быть. Корабль идет в плотных слоях атмосферы, все в порядке! Но еще рано кричать «ура». Спуск продолжается. Сейчас вокруг корабля бушует пламя. Если бы спуск проходил ночью, мы, возможно, увидели бы это пламя.

В комнату поспешно пронесли еще какую-то карту. Видно: полтора десятка людей склонились над картой. Ищут какую-то точку.

Медики-телеметристы сообщают последние известия, поступившие с корабля. Пульс у Комарова 73, у Феоктистова — 90, у Егорова — 80.

Опять вздох облегчения и улыбки. В такие минуты пульс о многом может сказать. Больше вестей с корабля нет. Корабль молчит в минуты, когда его больше всего хотелось бы слышать.

Самые ответственные минуты приземления.

Тишина у двери. Тишина за дверью. И только слышны шорохи в динамиках радиостанции. Напряженное молчание. И наконец чей-то далекий голос:

— Пеленг! Пеленг!

Приборы видят корабль. Пока еще точное место посадки не названо.

— Пеленг дайте. Дайте пеленг!

«С вертолета видят корабль», — докладывает голос по радио. Летчики видят корабль! Чувствуется, что человеку, который по радио произносит эту весть, трудно сдерживать радость. Еще рано, но на наших лицах столько радости, что два кинооператора не выдерживают, включают прожекторы и начинают снимать эту почти студенческую толкучку около двери. Новое сообщение летчиков:

— Объект приземлился.

Теперь самое главное: что с людьми? На несколько минут до этого неизвестная точка на карте становится перекрестком разговоров в эфире.

Наконец в комнате как будто взрывается бомба. Громкие голоса, движение стульев, как после звонка на школьной перемене. Люди обнимаются в комнате. Мы у дверей, не знавшие друг друга до этого, пожимаем руки. И наконец уже в широко раскрытую дверь слышны радостные, много раз повторяемые слова по радио.

Летчик передал: «Вижу троих. Вижу троих около корабля. Трое машут руками!»

Появляется в комнате радист, первым принявший сигнал о посадке. Его хватают и подбрасывают до потолка. Напряжение и радость, переполнившие сердца, должны получить выход.

Мы вернулись на космодром и здесь ожидали космонавтов. На этот раз из точки приземления они сразу прилетят в город, который сутки назад затаив дыхание следил за их стартом.

Это первый случай, когда космонавты после полета сразу попадают в объятия конструкторов и ученых, которые, конечно, больше всех волновались за последние тридцать часов.

Сегодня вечером необычно яркий закат. Казалось, за горизонтом зажгли огромные, в полнеба костры. Со стороны этих костров над космодромом, снижаясь, прошел большой самолет. Прожекторы освещали ему посадочную дорогу…

Вот они, целые и невредимые! Они идут навстречу людям. Комаров, Феоктистов, Егоров.

Сутки и три десятка шагов отделяют их от людей, которые последними на Земле жали им руки, которые, что там говорить, достойны не меньшей славы. Нет ни одного громкого слова. Эти слова оскорбили бы момент встречи мужчин. Спасибо!

Припадают друг к другу. Спасибо! Космонавты чувствуют себя хорошо, выглядят хорошо.

Сейчас спортивный комиссар рассказал мне, как произошло приземление. Корабль опустился в степи. «Я их увидел стоящими около корабля. Получил из их рук красный вымпел для нашей олимпийской команды с автографами, сделанными в космосе».

Космонавтов доставили на вертолете до областного центра, а потом самолетом на космодром. Сейчас над космодромным городком опустилась ночь. Последние известия: космонавты прошли медицинское обследование, поужинали с друзьями, ложатся спать.

Фото автора. 14 октября 1964 г.

После свершения

ОТ СПЕЦИАЛЬНОГО КОРРЕСПОНДЕНТА «КОМСОМОЛЬСКОЙ ПРАВДЫ»

Сегодня с утра на космодроме затишье. Дело сделано. Утром в столовой ученые и конструкторы первый раз за последние несколько суток спокойно попили чай, не спеша прохаживаются по дорожкам, усыпанным желтыми кленовыми листьями. Сегодня первый день, когда можно поговорить о погоде, о доме, об олимпийских рекордах и кинофильме «Развод по-итальянски», который вчера тут показывали.

Вот они сейчас проходят под окнами, где я пишу репортаж. С полным основанием можно сказать — это особенные люди. В науке эти люди самого переднего края. Если бы сейчас они надели свои парадные пиджаки, мы увидели бы ордена. Но это и обычные люди. Вчера один из них искал иголку пришить пуговицу к пиджаку.

У другого покраснели глаза от двух бессонных ночей. Третий носит с собой коробочку с валидолом. Эти люди много работают. Молодежь между собой зовет их «титанами». В этом слове есть оттенок студенческого восхищения любимыми учителями. Люди восхищают своих молодых коллег не только опытом, знаниями, но и готовностью брать на свои плечи ответственность, которую человек слабый брать не решится.

Но вы ошибетесь, если подумаете, что только поседевшие ученые вершат космические дела.

Есть люди, которых вы бы приняли за студентов. Они и в самом деле недавние студенты. Они еще не отвыкли от институтских привычек ходить оживленной компанией, состязаться в острословии. Они охотятся за новыми песнями на магнитофонных пленках. У них напускная небрежность в обращении друг с другом. Почти все они ходят в полинявших на солнце ковбойках.

В день старта они брали автографы друг у друга на нарукавных повязках:

— Старик, я уверен, твой автограф будет дороже эйнштейнского.

Это талантливые люди. Заслуга «титанов», что они умеют находить этих ребят, умеют воспитывать. Я слышал сегодня, как Главный Конструктор разговаривал с молодыми.

— У нас много успехов. Но мы ни на секунду не позволим себе успокоенности и зазнайства. Техника не простит нам даже маленькой ошибки. Мы — разведчики. Смелость, но при этом бдительность и осторожность.

Ракета — устройство сложнейшее. Она вобрала в себя много людского ума, догадливости, энергии и всего хорошего, чем люди богаты. Молодые ребята вчера вечером с полным правом сидели за столом, где поднимали тост за успех всего дела. Я вглядывался в лица. Люди гордятся делом, к которому прикоснулись. Но со свойственной молодости рисовкой они порой склонны небрежно говорить о работе.

Одного из молодых я уже знаю. Я с ним однажды встречался. Я сказал ему тогда:

— До сих пор не могу поверить, что ты конструктор. Они не такие.

Он весело рассмеялся. Дома у него уголок космических сувениров: нарукавные повязки с автографами, листки с текстом, написанным в космосе, цветные фотографии, сделанные на орбите. У него есть награды и сердечные слова благодарности за корабль людей, которые летали на корабле. На старте я видел, как он много раз подходил к Главному и докладывал.

— Главный, наверное, тебя любит?

— Из-за этой любви стружку с меня снимает на два сантиметра глубже, чем с остальных.

На космодром ему привезли совершенно неожиданно сверток с куском домашнего пирога и листком каракулей, написанных его дочкой.

Конструктор отламывал куски уже зачерствевшего пирога и с улыбкой изучал послание из четырех слова: «Папа, мы тебя ждем».

— Вкусно?

— Я сегодня, кажется, не завтракал и не обедал.

Это было за три дня до старта.

А теперь несколько слов хроники космодрома. Днем космонавты Комаров, Егоров и Феоктистов находились в руках врачей. Потом ученые и члены Государственной комиссии четыре часа подряд слушали доклад летчика, ученого и врача. На вопрос журналистов, каков багаж из космоса, ответ был таким:

— Молодцы, много всего привезли. Подробности позже.

А под вечер на стартовой площадке, где стояла ракета, встретились те, кто летал, и те, кто готовил ракету к запуску. Камни на старте потрескались от жара ракет. Человеческое тепло камни не топит. Но его было много на этой площадке. Было много цветов. Была встреча друзей, переживших сутки разлуки и полмиллиона верст расстояния. Чаще всего повторялось слово — Спа-си-бо.