Антология мировой фантастики. Том 3. Волшебная страна - Елена Хаецкая

— Путешествовал, — ответил ему Алверик, — а вы что здесь делаете?

— От охотится, — радостно пояснил Орион, указывая в сторону противоположную той, куда ветер относил дым.

Жирондерель ничего не сказала, так как в глазах Алверика она увидела больше, чем могли вытянуть любые ее вопросы. Орион уже показывал отцу оленью шкуру, на которой сидел.

— Это От застрелил оленя, — похвастался он.

Алверику показалось, что вокруг костра из толстых бревен, тлеющих на подстилке из сброшенного деревьями осеннего убранства, разлито какое-то волшебство. Но это не могла быть ни магия Страны Эльфов, ни колдовство посоха Жирондерель. Это была собственная магия лесной чащи.

Несколько минут Алверик молча стоял у лесного костра, глядя на колдунью с мальчиком, осознавая, что пришло время, когда он должен будет объяснить сыну вещи, которые продолжали ставить его самого в тупик. Все же он не решился заговорить о них и, задав несколько вопросов о новостях долины, повернулся, чтобы идти к своему замку. Несколько позже вместе с Отом вернулись в Эрл и Орион с Жирондерелью.

Едва переступив порог собственного дома, Алверик приказал подать ужин. Сидя в одиночестве за столом в самом большом зале замка, он все обдумывал, что и как скажет сыну. Только поздно вечером он поднялся в детскую и открыл Ориону, что его мама ненадолго вернулась в Страну Эльфов, в отцовский дворец. А потом, не слушая, что ответит ему сын, Алверик поведал ему ту коротенькую историю, которую пришел рассказать. Так мальчик узнал об исчезновении Страны Эльфов.

— Но этого не может быть, — спокойно возразил отцу Орион, — потому что я хорошо слышу звук рогов, что доносится из Страны Эльфов.

— Ты… ты их слышишь? — поразился Алверик.

Малыш уверенно ответил:

— Я каждый вечер слышу, как они трубят.

Глава XIV

На поиски эльфийских гор

Пришедшая в долину Эрл зима сковала леса, сделав самые тонкие ветки твердыми и неподвижными. Она заставила замолчать ручьи в долине, а трава в полях, где паслись быки и коровы, стала хрупкой, словно посуда из необожженной глины. Дыхание животных поднималось вверх густо, словно дым над селением.

Орион продолжал ходить в лес всякий раз, когда От брал его, а иногда он бывал в лесу с Трелом. Когда он приходил в лес с Отом, чаща наполнялась романтическим очарованием зверей, на которых он охотился, и полумрак лесистых лощин дышал благородной красотой огромных оленей. Когда же его брал с собой Трел, лес укрывался тайной, и тогда оставалось лишь гадать, какое удивительное существо может вдруг показаться из-за деревьев и что там мелькает и прячется за каждым неохватным стволом. Какие твари обитали в этом лесу, не знал доподлинно даже Трел. Множество их разновидностей попадалось в его хитрые ловушки, но кто мог сказать наверняка, что ничего неизвестного в лесу не осталось?

В самые счастливые вечера, когда мальчугану случалось задерживаться в лесу допоздна, на самом закате, в то время как объятое пламенем солнце скрывалось за темными верхушками деревьев, морозный воздух надвигающихся сумерек доносил до него с востока певучие голоса эльфийских рогов. Они звучали издалека, едва слышно, но все-таки отчетливо, словно услышанный сквозь сон сигнал утренней зари. Они звали его откуда-то из-за границ леса, эти звонкие рога. Они пели ему из-за самых дальних долин, и мальчик узнавал серебряные трубы Страны Эльфов. Если бы не эта его способность слышать эльфийские рога, чья музыка не попадала в слуховой диапазон обычных людей, и не мгновенно пришедшее к нему знание того, что они такое, то во всех остальных отношениях Орион был бы вполне человеком. Пожалуй, за исключением этих двух особенностей, он все еще оставался просто человеческим детенышем трех с небольшим лет от роду.

В те дни Алверик уныло бродил по селению. Мысли его были далеко от Эрла. У многих дверей он останавливался, заговаривал с жителями, строил планы, но его глаза, казалось, были прикованы к чему-то такому, чего никто другой не мог видеть. Он думал о дальних горизонтах, и прежде всего о тех, за которыми лежала Страна Эльфов, а переходя от дома к дому, он пытался собрать хотя бы небольшую группу единомышленников.

Алверик грезил о том, как найдет сумеречную границу дальше к северу, а план его состоял в том, чтобы двигаться через поля, которые мы знаем, исследуя все новые и новые дали, пока не найдется такое место, откуда волшебная страна не отступила. Он твердо решил посвятить этому свою жизнь.

Покуда Лиразель оставалась с ним в знакомых полях, он только и думал о том, как бы сделать ее более земной и привычной. Теперь же, когда принцессы не было рядом, его собственные мысли день ото дня становились все более эльфийскими, так что простые люди начали отводить взгляды при виде мечтательного лица своего лорда.

Постоянно думая о Стране Эльфов и о ее чудесах, Алверик покупал лошадей и продовольствие. Вскоре он собрал такое количество еды, что те, кому доводилось увидеть его запасы, только дивились. Множество мужчин просил он вступить в свой отряд, но мало кто соглашался отправиться с ним за новые горизонты, едва Алверик признавался, куда именно он идет. Так что первым членом его партии стал молодой человек, который был несчастлив в любви. Потом к нему присоединился юный пастух, привыкший к одиночеству и пустынным просторам. Следом человек, услышавший однажды странную песню, которую кто-то пел давным-давно. Именно эта песня была повинна в том, что мысли его постоянно уносились в невероятные края и места, так что теперь поэт был только рад последовать за ними. Четвертым членом маленького отряда стал деревенский парень, который однажды летом проспал ночь в стоге сена под полной золотой луной и с тех пор начал заговариваться и видеть множество странных вещей. Он упрямо твердил, что все это нашептала ему луна, но подобные откровения не являлись больше никому во всем Эрле. Стоит ли говорить, что этот парень присоединился к Алверику, как только лорд попросил его об этом.

Прошло много дней, прежде чем Алверику удалось собрать четверых. Больше никто не согласился, кроме одного дурачка. Лорд взял его с собой, чтобы тот ухаживал за лошадьми. Дурачок хорошо понимал их, а лошади понимали его, чего нельзя сказать о нормальных мужчинах и женщинах, за исключением, быть может, его матери, которая заплакала, когда слабоумный юноша дал Алверику свое согласие. Она утверждала, что тот ее единственная надежда и опора в старости, он умеет без труда предсказать, когда разыграется буря, когда прилетят ласточки, какие цветы взойдут из семян, посеянных ею в саду, где пауки будут плести свою паутину, и даже знал древние сказки мушиного племени. Она плакала и говорила, что с уходом ее драгоценного сыночка жители Эрла потеряют гораздо больше, чем могут предположить. Но Алверик не обратил внимания на ее слезы и все равно увел с собой, так как во всех других домах он уже много раз сталкивался с чем-то подобным.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});