Страж - Леонид Викторович Зайцев

меня послышался утробный смешок, и голос моего родного деда нежно произнёс:

– Киска моя, твой котик снова пришёл погреться у твоих ног!

Наверное, если б от меня било током, то картина была бы такой же. Страж буквально отлетела от меня метра на полтора, и, дрожа всем телом, уставилась на моего деда. Я повернул голову и увидел… самого себя! Я, который он, стоял, покачиваясь на каблуках, и грустно улыбался. Его небрежно расстёгнутая рубашка обнажала страшный багровый шрам на груди – след от предательского удара клинком Тьмы.

Теперь она уже не дрожала – её трясло. Мантии Старших Тьмы вскипели пузырями с новой силой. Они поняли, наконец, в какой капкан попали и теперь судорожно искали выход. Старуха-Страж, тем временем, потеряла свой молодой облик, повалилась на колени и громко выла, проклиная все клятвы мира и свою судьбу.

– А ты постарела, – словно желая добить её, с грустью произнёс мой дед, – и рука уже не та, и глаз не тот. – А потом громко и чётко объявил:

– Я есть первозданный Страж Врат, поставленный на этом рубеже решением Высших. И я готов предстать перед их судом, ибо я не убивал Старшего Тьмы, хотя, в моей вине перед всеми вами поклялась Страж!

– Но она указала убийцу! – Не особенно уверенно прозвучало возражение со стороны Врат.

– Существо, рождённое в одном из отражений убило Старшего, – вступил в разговор мой Старший, – это никак не отражено в Договоре. Не думаю, что теперь вам захочется будить Высших. А вот ложная клятва вашего Стража…

– Но они же одной крови, – умоляюще произнесла Элла, – я просто ошиблась.

– Ты поклялась, – вздохнул мой дед, – в том, что я – первородный Страж – убил вашего Старшего. Ты поклялась своими глазами. Мне жаль, но твоя клятва оказалась ложной, и ты знаешь, что из этого следует. Когда-то ты вероломно покушалась на мою жизнь, и я имею право в ответ желать твоей смерти. Но Верховный справедлив, и ты тоже останешься живой, однако, по твоему собственному приговору навеки лишишься зрения. Отныне не только твоим миром, но и твоим наказанием станет вечная Тьма.

Старуха, рыдая, обратилась в сторону Врат, где всё ещё продолжали внутри своих мантий активно бурлить «монахи». Она тянула к ним костлявые руки и что-то умоляюще кричала на непонятном древнем языке. Но, судя по всему, её уже не слышали, или не слушали. Теперь уже самим Старшим надо было срочно придумывать план отступления, ведь они предъявили ложное обвинение в нарушении Договора и на ложном основании призывали к суду Высших. Насколько я мог разобраться в происходящем, теперь уже Свет мог призвать их к суду. А при наличии возвратившегося Стража, с учётом истории с покушением на его жизнь, а теперь и лжесвидетельством Эллы, это было совсем не в их интересах.

– Кстати, её действительно так зовут, – шепнул мне дедушка. Чёрт возьми, я всё ещё периодически забываю, что он легко читает мои мысли.

– Так кто исполнит приговор нарушителю клятвы? – Грозно прозвучал голос Старшего Света. – Вы сами, или предоставите это на усмотрение суда?

Элла уже не тянула руки и не молила о пощаде, она стояла на коленях, низко опустив голову. Мне стало так жаль её, незримые кошки огромными когтями скребли на душе так больно, что я чуть не шагнул к ней, желая прикрыть её от расправы. Ведь именно её отражением в Свете была и моя Эллочка, да и со Стражем в облике молодой девушки меня кое-что связывало. Но крепкая и твёрдая, как дубовый сук, рука деда остановила меня, и я не двинулся с места.

– Глупыш, – прошептал мне на ухо дедушка, – она же всё равно останется Стражем! И слепая будет немногим менее опасна, чем зрячая! А выступи ты сейчас на её защиту, и это станет той последней соломинкой, за которую удержатся её хозяева, чтобы повернуть практически проигранную партию в свою пользу.

– Не стоит будить Высших, когда всё разъяснилось, – наконец ответили «монахи». – Мы сами исполним приговор.

– Поклянитесь, – потребовал Старший.

– Это уже лишнее, – попытались сопротивляться те, – нас все сейчас слышат и так.

– Поклянитесь, – настаивал он, – это будет только справедливо, что вашу клятву, как и её ложную услышат по обе стороны Стены.

У «монахов» не оставалось выбора. Вернее сказать, его им не оставили. Они поняли, что окончательно проиграли этот раунд, и не стали сопротивляться неизбежному, раз уж попали в ловчую яму, которую сами же и подготовили своим врагам. И Страшная Клятва была произнесена, и её слышали все Старшие и все Стражи обоих миров!

Я тяжело вздохнул – видимо, способность сострадать падшим является эксклюзивной особенностью мира отражений, ибо здесь это чувство никому не было знакомо.

Глава 26

Мы ели пирог, который, по случаю победы, извлёк из буфета Старший, и запивали его великолепным чаем. Надо отметить, что только находясь в этом месте, я смог попробовать самые изысканные сорта того же чая и кофе, собранные в самых подходящих их производству отражениях. Ни в одной кофейне на Земле вы не почувствуете тех ароматов, и не распробуете того вкуса напитка, которые были мне доступны здесь. Как, впрочем, не узнаете вкуса пирога из каких-то экзотических ягод, которые лишь раз в десятилетие созревают в густых лесах одного из дальних миров.

Мы с моим дедом расположились на диване, а Старший, принявший к этому времени нейтральный облик мужчины лет сорока, устроился в кресле напротив. Дедушка рассказывал о своей жизни на Земле, куда его смертельно раненного, как он решил, закинул Старший, и где он не только смог выжить, но и обзавёлся семьёй, а через годы и внуком, который оказался его точной копией. Но, при этом, будучи не копией-отражением, а прямым потомком.

– Меня раненого, истекающего кровью, подобрали и поместили в больницу, – рассказывал дед, – хирург, который боролся за мою жизнь, ещё долго потом пытался у меня выяснить, чем была нанесена эта страшная и странная рана. Но я ссылался на полную потерю памяти. Ведь, скажи я им правду, и меня бы заперли в лечебницу для психических больных. А я сомневался, что в закрытом заведении подобного рода мне будут доступны зеркала. К примеру, в моей палате в хирургическом отделении больницы, а до этого в реанимации их не было ни одного.

– Зачем тебе они были нужны в нашем мире? – Удивился я.

– Его звал долг, – ответил за деда Старший, – он стремился вернуться.

– Да, – согласился дед, – сначала я хотел вернуться как можно быстрее на свой пост,