Дай умереть другим - Сергей Донской

– Извини…

– На первый раз прощаю, а потом стану тебе рот затыкать.

Он обращался со Светланой Кораблевой, лауреаткой всевозможных конкурсов и обладательницей контрактов с пятью зарубежными рекламными агентствами, как с дешевой подзаборной шлюхой. Но возмущаться не было ни сил, ни желания, ни тем более отваги.

Распростертая на ковре Светлана поискала взглядом свое платье и, не сумев дотянуться до него рукой, осталась лежать, как лежала, расслабленная, безразличная к тому, как она выглядит со стороны. Впрочем, Сосо не обращал на нее особого внимания. Он полировал пилочкой свой выдающийся ноготь и что-то напевал себе под нос.

Когда этот человек уводил Светлану из игрового зала, его свежевыбритые челюсти лоснились. За минувший час на его физиономии успели проступить колючки щетины, и подбородок грузина сделался шероховатым на ощупь. Это Светлана знала совершенно точно. Участок кожи между ее шеей и левым плечом горел, словно его обработали наждачной бумагой. Когда и как щетина партнера успела изранить ее, Светлана не помнила.

Она вообще плохо соображала с того момента, когда осталась с Сосо лицом к лицу. Вернее, сначала спиной. Он ведь не стал с ней разговоры разговаривать, да и с одежками ее возиться не пожелал. Этот человек ел плоды прямо с кожурой, а колготы на женщинах рвал вместе с трусиками. Светлана подозревала, что последний фокус Сосо проделал без всякой помощи рук. Вот тогда-то она и вскрикнула впервые. А то, что творилось с ней потом, когда немного передохнувший грузин подмял ее под себя на полу, вообще вышло из-под контроля. Комком верещащей плоти – вот кем стала Светлана. Податливой глиной, которая только и жаждет того, чтобы ее пронзали и плющили, пронзали и плющили. Грубо, безжалостно. Все быстрее, все сильнее.

Отдающее медициной слово «оргазм» никак не могло описать то, что творилось со Светланой в эти минуты. Не являлось это также кайфом. Кайф – это когда тебе просто хорошо или здорово. А у Светланы не проходило ощущение, что она сначала взорвалась от переполнявших ее ощущений, разлетелась на мелкие кусочки и умерла, а теперь помаленьку начала воскресать заново. Но ноги и руки до сих пор были как чужие. А ведь Светлану дожидался муж, и он не должен был догадаться о том, какая метаморфоза произошла с его женой в личных апартаментах его компаньона Сосо Медашвили.

– А что, вы и вправду деловой партнер Володи? – осторожно спросила она. – Почему я вас раньше не видела?

– Потому что я зону топтал, пока вы тут вкусно ели и сладко спали, – ответил грузин с неожиданной ненавистью. – Но теперь я вернулся, и все пойдет по-другому. По-прежнему.

– Это как? – насторожилась Светлана. Кончики ее пальцев наконец дотянулись до бретельки платья и потянули его на себя.

– А так, что я «крыша» твоего муженька, – пояснил Сосо. – Но прежде я только ему прикрытие давал, а теперь и тебя заодно крыть стану.

Он рассмеялся, зло, коротко, а потом Светлана, успевшая нырнуть головой в свое платье, услышала продолжение:

– И не вздумай слинять из города, красавица. Найду – закопаю. Живьем.

Это прозвучало очень спокойно и совершенно обыденно, а потому пугающе вдвойне. Светлана, высунувшая голову наружу, замерла, как суслик у норки, и тогда Сосо толкнул ее ногой в обнаженное бедро:

– Вставай и уходи. Хорошего понемножку.

Это было скорее прикосновение, чем пинок, но Светлане вовсе не хотелось дожидаться более энергичных понуканий. Поднявшись с ковра, она принялась поспешно натягивать колготы с безобразной дырой посередине.

– Разве муж не в состоянии купить тебе новые? – удивился Сосо, неспешно облачавшийся в брюки. Его голос был пропитан презрением.

– Не могу же я появиться на людях с голыми ногами, – сказала Светлана извиняющимся тоном.

– Если я захочу, то и с голой задницей появишься. – Туфля Сосо брезгливо коснулась лохмотьев, в которые превратились трусики гостьи. – Это забери. Выбросишь где-нибудь по дороге.

– Хорошо. – Кое-как приведя себя в порядок, Светлана скомкала в кулаке кружевную тряпицу и направилась к выходу.

– Погоди. Иди сюда.

Сосо смотрел на нее своими черными глазами-дырками и манил ее пальцем.

Когда Светлана приблизилась, он склонился над ней и впился в ее оголенную грудь, над самым вырезом платья. Слишком больно и слишком сильно для прощального поцелуя. Так надкусывают южные плоды, не потрудившись очистить их от кожуры. Светлана слабо вскрикнула.

– Все, красавица. – Отстранившись, Сосо полюбовался отметиной, оставленной на ее коже, и удовлетворенно хмыкнул: – Это тебе медаль за укрепление дружбы между народами. – Он засмеялся. – Теперь ступай к своему Володе, он тебя дожидается.

– Но как же я ему теперь покажусь в таком виде? – жалобно спросила Светлана, уставившись на багровое пятно, проступившее на ее груди. – Что я ему скажу?

– А ничего не говори, – отмахнулся Сосо. – Он тоже не станет задавать глупых вопросов. И вот еще что. – Обойдя застывшую Светлану кругом, грузин ущипнул ее за ягодицу и распорядился: – Чтобы к зиме поправилась, красавица. Вам с рынка хорошие продукты доставлять станут, свежие, качественные… Масло, фрукты, орехи, мед. – Сосо поощрительно шлепнул Светлану по заду. – Молодого барашка надо кушать, брынзу, зелень. – Еще один шлепок, более болезненный. – Это тебе не заморское халям-балям.

– Но я модель! У меня диета!

– Про свои диеты-шмиеты забудь. Тощая совсем, смотреть не на что.

Сосо демонстративно отвернулся. Светлана бросилась на подворачивающихся каблуках к двери.

От красотки, привыкшей расхаживать по подиуму с гордо поднятой головой, ничего не осталось, ее карьере в модельном бизнесе пришел конец. В апартаменты Сосо входила девушка, привыкшая повелевать мужчинами, а выскочила оттуда растрепанная шлюшка в перекособоченном платье.

Охранник, проводивший Светлану взглядом, сначала восторженно прищелкнул языком, а потом сплюнул.

Глава 8

Как низко можно пасть

1

– Надо было мне пойти вместо Лены, – сказал Костечкин. Каждая фраза, произнесенная им этим утром, сопровождалась горестным вздохом, и эта не стала исключением.

– Ты полагаешь, что тебя можно с ней спутать, м-м? – поинтересовался Громов.

К этому ироническому вопросу так и напрашивалась улыбка, но его лицо сохраняло неподвижность. Теперь Громов был в ответе сразу за двух самых дорогих ему людей, и его не покидало ощущение, что в груди вместо сердца поселился тяжелый угловатый камень. Иногда он поворачивался там, внутри, и тогда Громову трудно было сдерживать болезненную гримасу. Какие тут улыбки, к чертям собачьим!

– Я мог бы выдать себя за Анечкиного отца, – сказал Костечкин, тут же поправившись: – Вернее, за ее отчима.

– На Алана ты тоже не похож, – заметил Громов. – Ни капельки.

– Ха, еще чего не хватало! Но ведь бандиты его никогда в глаза не видели.

– Зато Анечка своего папашу ни с кем не спутает.

– Ну и что?

– А ты представь, как бы она тебя встретила, – проворчал Громов.

– Да, – сокрушенно протянул Костечкин. – Неувязочка получается. Что же теперь делать-то, а?

– В милицию звонить, – ответил вошедший в кухню Алан. – Я уже тысячу раз говорил и повторяю вновь: хватит играть с огнем. Как можно брать на себя такую ответственность, не понимаю!

– По-твоему, главное, переложить ответственность на чужие плечи? – сухо спросил Громов.

– Воля ваша, Олег Николаевич, а я сегодня же отправлюсь куда следует и напишу заявление. Обижайтесь, не обижайтесь, – рука Алана решительно разрубила воздух, – а делу пора дать законный ход.

– Что ж, – прищурился Громов. – Каждый вправе делать свой выбор.

– Вот именно. И я его сделал.

– Кажется, я тоже, – пробормотал Громов.

Покосившись на него, Алан толкнул Костечкина в спину и буркнул:

– Пересядь. Это мое место.

– Проголодался? – съязвил Костечкин.

– Не твое дело, – парировал Алан.

Пока они продолжали обмениваться репликами в этом же духе, Громов смотрел в окно. Гроздья рябины уже покраснели, значит, зима не за горами. И вскоре наступит Новый год, как обычно. Только будут ли снова наряжать елку в этом осиротевшем доме? И получит ли свои подарки Анечка, мечтающая об игровой приставке?

Кулаки Громова непроизвольно сжались.

Разминаясь утром, он провел бой с тенью, работая в полную силу. Блок… удар рукой в голову мнимого врага… ногой в корпус… уход… разворот… новый удар – и так на протяжении получаса, все быстрее, все резче. Вправо, влево, падение с перекатом, возвращение в стойку, удар.

А потом руки у Громова опустились, хотя он еще не успел выложиться полностью. Умение наносить и держать удары в данный момент ничего не решало. Это был не тот случай, когда все решает физическая сила. Для того чтобы одержать победу над реальными, а не воображаемыми противниками, необходимо придумать и осуществить безукоризненный план действий.