Испытание войной - Борис Шапталов

Из остатков мехкорпусов командование фронта решило создать моторизованные дивизии из расчета один корпус - одна дивизия. Но Генеральный штаб приказал вывести танкистов в тыл. Зато "обессиленные" дивизии Клейста в полной мере сохраняли свою ударную мощь и неумолимо продвигались вперед. Из-за угрозы окружения войск Львовского выступа Ставка 30 июня разрешила отвести войска фронта и правого крыла Южного фронта на рубежи старей государственной границы. Это сокращало общую линию двух фронтов с 1400 до 900 км, из которых менее половины приходилось на Юго-Западный фронт. Штаб фронта перемещался из Тарнополя в Проскуров. 1 июля должны были начать отход 5-я и 12-я армии, в ночь на 2 июля - 6-я и 26-я армии.

А противник одерживал все новые победы. 2 июля был занят Тарнополь. Возникла угроза тылам 26-й и 12-й армий, что серьезно беспокоило Ставку и командование фронта. Для закрытия образовавшейся бреши были направлены свежий 24-й мехкорпус и две стрелковые дивизии - фактически последние крупные фронтовые резервы. 19-я армия И.С. Конева в это время перебрасывается под Смоленск. Оборона Киева возлагалась на местные формирования. Положение ухудшалось тем, что в наступление перешли румынские и венгерские войска, а также с территории Румынии немецкая 11-я армия, нацеленная ударить во фланг и тыл Юго-Западного фронта. 3 июля была занята Шепетовка. Группа Клейста стала продвигаться сразу в к двух направлениях - на Киев и на юг, к Бердичеву, Вечером 7 июля Бердичев был взят. Это означало, что попытка задержать врага на линии старых укрепрайонов не удалась. 9 июля немцы заняли Житомир. До Киева оставалось около 150 километров. Советские войска попытались отбить город. Силы, брошенные в атаку, были грозными - две стрелковые дивизии и три мехкорпуса. Однако в стрелковых дивизиях насчитывалось по 3,5 тыс. человек и по три десятка орудий. В 9-м мехкорпусе оставалось 66 танков, в 19-м - 35 и в 22-м - 33 машины (с. 431){8}, К 6 июля Юго-Западный фронт потерял более 4 тыс. танков и 1200 самолетов (с. 164){3}. Но атакующие смогли оседлать Житомирское шоссе, по которому осуществлялось снабжение 3-го моторизованного корпуса, рвущегося к Киеву, Это было очень своевременно: 11 июля его части вышли на внешний обвод Киевского укрепрайона по реке Ирпень и оказались .таким образом в 20 км от столицы Украины. Никакого срыва плана молниеносного прорыва немцев к Киеву не наблюдалось. Вся надежда была на то, что у противника силы все-таки не беспредельны.

Южный фронт (22 июня -16 июля)

В судьбе Южного фронта многое еще не ясно. 9-я и отчасти 18-я армии Южного фронта были достаточно сильными оперативными объединениями, чтобы попытаться разбить румынские вооруженные силы и дать достойный отпор немецкой 11-й армии. В. Суворов в "Ледоколе" пропел чуть ли не оду их мощи. Советские армии имели 15 стрелковых, 3 кавалерийские, 6 танковых и 3 моторизованные дивизии против 7 немецких, 13 румынских пехотных дивизий и 9 отдельных пехотных бригад. И по фактической численности сил и средств положение выглядело вполне обнадеживающим. Советская сторона располагала 5554 орудиями и минометами против примерно стольких же у противника; 769 танками (60 из них Т-34 и KB) против 60 безнадежно старых румынских танков французского производства времен Первой мировой войны; 1216 самолетами против примерно 600 противника, многие из которых (румынские) также устарели.

Личный состав Южного фронта советский источник определяет в 325,7 тыс. человек, тогда как противника в 500 тыс., из них 67% румыны (1989, No 7, с. 16, табл.){19}. Но это лукавый подсчет, ибо личный состав советских армий определялся на предмобилизационный период (21 июня), а противника - на начало июля, т.е. после мобилизации. Передержка нужна была для того, чтобы как-то объяснить труднообъяснимое - каким образом небольшие немецкие силы (около 100 тыс. солдат) при поддержке слабой румынской армии успешно оттеснили войска Южного фронта из Молдавии? Начав наступление 2 июля, противник уже 16 июля овладел Кишиневом при полной неудаче двух советских мехкорпусов - 16-го и 18-го, созданных для сокрушающей атаки. И когда в середине июля оба корпуса и две стрелковые дивизии были переданы Юго-Западному фронту, ударное значение Южного фронта окончательно упало. Причиной того, что армии Южного фронта выглядели столь бледно, что даже не справились с румынскими войсками, советская историография объясняла все тем же "превосходством врага в силах", а вот на фактор внезапности ссылаться уже было нельзя. 10 дней - вполне достаточный срок, чтобы оправиться от шока внезапности. Потому в "Истории Великой Отечественной войны" констатировалось, что отсутствие "в июне активных действий крупных сил противника позволило командованию армии в сравнительно спокойной обстановке привести войска в боевую готовность" (т. 2, с. 43){10}: Но что толку? Странно и то, что не была предпринята попытка разбить сравнительно слабые румынские войска и создать угрозу Плоешти - основному нефтяному источнику для Германии.

Нельзя сослаться на внезапность как на причину отступления и Карельскому фронту. Финляндия открыла боевые действия 28 июня. Но прежде, 25 июня, советская авиация нанесла удары по финским военным аэродромам (с 26 июня она начала совершать налеты на Плоешти в Румынии), что и стало формальным поводом для Финляндии объявить войну СССР.

Далее произошло, как везде... Под давлением мифических превосходящих сил финнов 23-я армия на Карельском перешейке и 7-я армия в Карелии отступили на всех направлениях до Ленинграда и реки Свирь. Учитывая, что финская армия всего лишь полтора года назад потерпела поражение и у нее не было танков и бомбардировщиков, ее успехи выглядели впечатляюще. Финская армия как бы ответила Сталину, который на совещании высшего командного состава РККА 14 апреля 1940 г., посвященном итогам финской кампании, дал следующий, как всегда, по мнению собравшихся, гениальный анализ свершившихся событий. В частности, вождь отметил основные недостатки финской армии. "Она создана и воспитана не для наступления, а для обороны, причем обороны не активной, а пассивной... Я не могу назвать такую армию современной". И вывод: "Мы разбили не только финнов - эта задача не такая большая. Главное... мы разбили технику, тактику и стратегию передовых государств Европы, представители которых являлись учителями финнов" (с. 607, 608){28}.

Лишь в Заполярье советские войска отстояли Мурманск, что дало возможность проводить в будущем конвои союзников в российские порты. Это был единственный стратегический успех. Везде же, от Черного моря до Карелии, Красная Армия, за исключением отдельных частей, воевала плохо и откатывалась далеко на восток в глубь страны. Даже там, где у нее возникали солидный материальный перевес и возможность перехвата инициативы в выборе времени и места наступления, она все равно терпела поражение. Неумение Красной Армии воевать - вот в чем заключался подлинный шок и для руководства, и для страны в первые недели войны.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});