С четверга на среду - Валерий Рыжков

– Валентина, ты моя подруга детства, я рада за тебя, за твое семейное счастье. Тебе повезло больше, чем мне. Георгий замечательный человек.

– Ты ему когда-то нравилась, я это помню. Как он неуклюже ухаживал за нами. Теперь Георгий очень трепетно ко мне относится. Глупо, но я его очень люблю.

Ирина вдруг вспомнила, как Георгий в робости поцеловал ее в руку, вызвав у нее первый девический трепет души. И будто, читая ее мысли, Валентина расхвасталась о муже, который стал под ее чутким руководством самым галантным мужчиной на побережье, и что она его ко всем ревнует, кроме Ирины.

Георгий вернулся к столу, в зале тихо заиграла музыка.

– Дорогой муженек, с тебя тост, – капризно произнесла Валентина, но без упрека. И вдруг сама произнесла. – За большую любовь!

Валентина выпила полный бокал белого вина. Ирина сделала маленький глоток и поставила хрустальный фужер на стол. Георгий медленно пил красное вино, не выпуская из виду ни Валентину, ни Ирину, будто их сравнивал, как красную и белую розы из своей оранжереи. Валентина сделала опрометчивый тост за любовь. Такая тема всегда щекотлива, когда за столом находятся молодые и красивые люди.

– Ирина, теперь с тебя тост, а потом споем песню про любовь. – подзадорила Валентина, она была счастлива за этим праздничным столом, и ощущала себя так, что она действительно успешна и благополучна, как женщина.

– Не знаю, что лучше, когда ты любишь, или тебя любят. Я люблю, того, кто меня любит. – она сделала паузу. – Если я любима, то и я люблю.

– У тебя все данные Ирина быть любимой, ты красивая, умная и состоятельная.

– Иногда, мне скучно. Я хочу любить одного, и не заполнять пустоту воображением.

Маленькая исповедь в словах вызвали у каждого за столом разные эмоции, как согласие, протест, защиту, даже агрессию, но что-то было и мстительное в этих словах для всех. Иногда так бывает, что вдруг разговор приводит к неприятным последствиям. Музыка заиграла в зале громче.

Георгий молчал, и слушал женщин. И ему впервые открывалась женская суть. Две молоденькие женщины, утонченные существа, говорят о каких-то непостижимых вещах для мужчины, которые в его повседневности им не замечаются. И что к женщине нужно относится как-то по особенному, а он просто исполняет перед ними, как должно, мужской долг перед женщиной.

– Я два раза была замужем, – подчеркнула Ирина. – И каждый раз я доходила до какой-то точки, которая превращалась в нуль. Потом начинала сначала, этот сизиф труд, как женщина, которая замужем. В семейной жизни, превращаясь в робота, с исполнением роли: прачки, повара, официанта, и гейши, омывая ноги любимому, ненавидя в себе рабыню, и снова чтобы полюбить, как женщина, которая хочет быть за мужем.

Валентине не понравилось, что Ирина исповедовалась в присутствии Георгия. Она постаралась прервать запретные женские излияния, потому что сама подпала под обаяние жалости и страсти.

– Надо правильно выбирать течение реки и хорошего капитана. Это тост! – умело вмешался в разговор Георгий. – Что ты скажешь, дорогая Валентина, – окликнул ее муж.

– Я понимаю, только любовь к детям, они больше приносят женщине счастья, – чуть грустно ответила Валентина. За столом воцарилась заминка, и тут нашелся Георгий. – Тогда тост за детей.

В десять часов они вышли из ресторана.

Ирина на три дня отправилась в Сочи, покаталась на горных лыжах. Встретилась со старыми приятелями в клубе. В Сочи через два дня прилетел на самолете и Георгий. Они съездили вместе в горы. Из горного ручья попили студеную воду. Потом уехали на пляж, купаясь, и загорая, наслаждались курортной жизнью. Георгий с восхищением смотрел на нее, когда Ирина выходила из морских волн, с подпаленной краснотой кожи плеч от солнца. Она перехватила взгляд, и обрызгала его водой, он засмеялся и ударил по воде в ее сторону, обрызгивая ее нежное тело. Он в мгновение оказался около нее и подхватил ее на руки, будто спасая из пучины. Ирина требовательно попросила отпустить, что он послушно и сделал.

Георгий в машине так тихо заговорил с ней, что Ирина не сразу поняла, что этот разговор касается их отношений.

– Я в течение всех этих лет двигался за тобой, как тень, а ты меня не замечала. Когда ты вышла замуж, то я наперекор судьбе женился на твоей подруге, думал, что сделаю тебе больно, не получилось, слукавил в чувствах, и жену свою предал. И что хочу от тебя… только щепотку ласки… немного любви.

– Для того, чтобы быть счастливым этого мало. Реанимировать любовь ни к чему. Георгий, я люблю другого, только ты меня ни о чем не расспрашивай, а то я потеряюсь окончательно. Я хочу, чтобы у вас сохранился брак, Валентина тебя любит, больше я ничего не скажу. Для меня это будет еще один грех, и я гореть в аду не хочу. Лучше я ошибусь, чем тебя погублю, ты мне лучший друг.

Ирина закрыла глаза, но он продолжал, с уязвленным самолюбием, ей говорить о своих чувствах.

– Ты должен меня отпустить, – категорично произнесла Ирина, тот замер, и больше не делал никаких препятствий по отношению к ней.

Все остановилось в вечности мига. Только свет маяка скользил лучом по склонам гор. Георгий любил ее так, что скажи она ему, полети со скалы вниз, и он этот опрометчивый шаг сделает ради нее. В тоже время Георгий понимал, что для таких безумств он постарел. Ему, в конце концов, пора возвращаться в семью.

– Будем дружить, как друзья детства. Я всегда вспоминаю наши светлые детские годы, но они прошли. – и тут, она по-детски порывисто, чмокнула его в щеку, в знак примирения. Затем, не оглядываясь, ушла в номер гостиницы.

В ее окно светила полная луна. В ущелье шумела горная река и Черное море лежало перед ней серебряным ковром от набережной.

6

Ирина проходила национальную диспансеризацию, и у нее, не подозревающей о женской болезни, при ультразвуковом исследовании была обнаружена опухоль правой молочной железы. Она в растерянности в течение недели ощупывала себя с ног до головы, и, рассматривая в зеркале, обнаружила болезненную бледность щек. В правой груди предательски прощупывался плотный комок. Страх перед предстоящей операцией, в ней был, как у всех смертных людей.

Хождение по поликлиникам, ей навеяло сравнение с бесчисленными станциями метро с монотонными объявлениями по селекторной связи: следующая станция… следующая станция… конечная станция…

Повторная маммография и биопсия тканей подтвердила опухоль. Для неё дни прошли, как в наркозе, она ничего не помнила.

Ей как школьнице, объясняли, что эта болезнь показатель неправильного образа жизни. Взрослая Ирина Сергеевна со страхом ожидала своего приговора в кабинете врача. Тот позвонил ассистенту. Ответа долго не было. Она просидела в коридоре двадцать минут в ожидании с мертвенно-бледным лицом, когда услышала через дверь заключение морфолога. И как осужденная на казнь, еще раз по величайшей милости природы была помилована. Опухоль оказалась доброкачественная. Испуг исчез с ее лица, и она счастливая и радостная посмотрела на умного хирурга. Она протянула ему сверток, тот отстранил увесистый пакет, сказав, что это ни к чему, в его деле есть такая примета, если взял, то и счастье потерял.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});