Американская империя. С 1492 года до наших дней - Говард Зинн

Наблюдая за новой, строгой дисциплиной в армии Дж. Вашингтона, капеллан из города Конкорд (Массачусетс) писал: «Новые господа, новые правила. На смену пришло жесточайшее командование, а между офицерами и рядовыми возникла огромная дистанция. Каждый обязан знать свое место и оставаться в его пределах, или он немедленно будет связан и получит не менее 30 или 40 плетей».

Американцы потерпели поражение в первых сражениях войны: при Банкер-Хилле, в Бруклин-Хайтс и Гарлем-Хайтс, на Юге; им удалось одержать победу в ходе небольших сражений при Трентоне и Принстоне, а затем во время поворотного момента в ходе войны – в сражении при Саратоге (Нью-Йорк) в 1777 г. Замерзающая армия генерала Вашингтона закрепилась в Вэлли-Фордж (Пенсильвания), в то время как Бенджамин Франклин вел переговоры о союзе с французской монархией, которая стремилась отомстить Англии. Война переместилась на Юг, где британцы стали одерживать одну победу за другой, до тех пор пока в 1781 г. американцы, при поддержке большой армии Франции, а также с помощью ее военно-морского флота, блокирующего поставки продовольствия и подкреплений англичанам, не одержали победу в последней битве войны при Йорктауне (Виргиния).

На фоне этих событий то и дело вновь проявлялись скрытые разногласия между бедными и богатыми американцами. В самый разгар войны, в Филадельфии, в тот период, который Э. Фонер характеризовал как «время невероятных прибылей для одних колонистов и страшных лишений для других», инфляция (в том году цены за месяц поднимались на 45 %) спровоцировала народные волнения и призывы к действиям. Одна из филадельфийских газет напоминала, что в Европе «народ всегда вершил правосудие, когда из-за корыстолюбия скупщиков возникала нехватка хлеба. Люди взламывали склады и забирали запасы продуктов, не платя за них, а в некоторых случаях вешали виновных в своих страданиях».

В мае 1779 г. Первая рота филадельфийской артиллерии обратилась в законодательную ассамблею с петицией, в которой сообщалось о бедах «представителей среднего класса и малоимущих» и высказывались угрозы применения насилия против «тех, кто сознательно нацелился на накопление богатств за счет разорения более добродетельной части общества». В том же месяце прошел незаконный массовый митинг, в ходе которого выдвигались требования снижения цен и было начато расследование по делу богатого жителя Филадельфии Роберта Морриса, обвинявшегося в нежелании продавать продукты питания. В октябре вспыхнул «бунт в Форте Уилсон», во время которого отряд местной милиции вошел в город и направился маршем к дому Джеймса Уилсона, богатого юриста и официального представителя революционных властей, который выступал против контроля над ценами и демократической конституции, принятой в Пенсильвании в 1776 г. Ополченцы были разогнаны «бригадой в шелковых чулках», состоявшей из обеспеченных жителей Филадельфии.

Казалось, что большинство белых колонистов, владевших наделами земли или вовсе не имевших собственности, в любом случае предпочтительнее рабов, сервентов либо индейцев и что таких колонистов можно привлечь на сторону революции. Но по мере того как утраты военного времени становились все горше, привилегии и безопасность богатых делались все более неприемлемыми для остальных. Около десятой части белого населения (по оценкам, данным в книге Дж. Т. Мейна «Социальная структура Америки в период революции») – крупные землевладельцы и торговцы – обладали личным имуществом стоимостью 1 тыс. ф. ст. и более и землями, как минимум, на ту же сумму, и эти люди владели практически половиной всего богатства страны, а их рабы составляли седьмую часть ее населения.

В Континентальном конгрессе, который управлял колониями в военное время, главенствующую роль играли состоятельные люди, объединенные во фракции в соответствии со своими деловыми или родственными связями. Эти отношения объединяли Север и Юг, Восток и Запад. К примеру, виргинец Ричард Генри Ли был связан с Адамсами из Массачусетса и Шиппенсами из Пенсильвании. Делегаты из срединных[28] и южных колоний были связаны с пенсильванцем Робертом Моррисом по делам коммерции и земельных спекуляций. Последний был суперинтендантом финансов, а его помощником являлся Гувернер Моррис.

План Морриса заключался в том, чтобы предоставить больше гарантий кредиторам Континентального конгресса и заручиться поддержкой сохранивших верность офицеров, которым по решению Конгресса должны были пожизненно выплачивать половину жалованья. Это не относилось к рядовым, не получавшим денег, страдавшим от холода, умиравшим от болезней и наблюдавшим за тем, как богатеют спекулянты из гражданских. Первого января 1781 г. солдаты пенсильванских боевых частей, стоявших под Морристауном (Нью-Джерси), возможно осмелевшие под влиянием рома, разогнали своих офицеров, убив капитана и ранив других командиров, а потом отправились строем, в полной боевой экипировке, прихватив пушку, в Филадельфию, где заседал Континентальный конгресс.

Действуя осторожно, Дж. Вашингтон урегулировал эту ситуацию. Получив информацию о развитии событий от генерала Э. Уэйна, он приказал ему не применять силу. Вашингтон опасался, что бунт может перекинуться на его собственные войска. Он порекомендовал Уэйну иметь список солдатских жалоб и сказал, что Конгресс не должен покидать в спешке Филадельфию, поскольку в этом случае горожане могли бы присоединиться к бунтовщикам. Вашингтон приказал также Г. Ноксу срочно отправиться в Новую Англию и привезти солдатам трехмесячное жалованье, пока он сам будет собирать 1 тыс. человек, которые смогут выступить против мятежников в случае крайней необходимости. Мирное решение было найдено; при этом половину участников событий демобилизировали, а другую половину отправили в отпуск.

Вскоре после этого в пехотных частях из Нью-Джерси вспыхнул небольшой бунт, в котором приняли участие двести человек, отказавшиеся подчиняться своим офицерам и отправившиеся маршем на столицу штата – город Трентон. На этот раз Вашингтон был готов. Шестьсот человек, которые находились в армии на хорошем довольствии и имели отличное обмундирование, выступили навстречу мятежникам, окружили и разоружили их. Три главаря были немедленно преданы полевому суду. В результате один из них был оправдан, а двое других расстреляны командой, составленной из бывших соратников, которые не могли сдержать слез, нажимая на спусковой крючок. Как сказал Вашингтон, это послужит им «уроком».

Через два года произошел другой бунт в пенсильванских частях. Война уже закончилась и армия была расформирована, но 80 солдат, требуя выплаты жалованья, захватили штаб-квартиру Континентального конгресса в Филадельфии. Они вынудили его делегатов спасаться бегством через реку в город Принстон – «постыдным образом выставленными за дверь горсткой пьяных бунтовщиков», как с сожалением писал историк Дж. Фиске в книге «Критический период».

То, что во время революции солдаты могли делать лишь изредка (выступать против своих командиров), для мирного населения было гораздо проще. Р. Хоффман пишет: «Революция вовлекла штаты Делавэр, Мэриленд, Северную и Южную Каролину, Джорджию и в меньшей степени Виргинию в ряд порождающих раскол гражданских конфликтов, которые продолжались на всем протяжении борьбы». Представители низших классов Юга сопротивлялись мобилизации в революционную армию. Они ощущали на себе власть политической элиты вне зависимости от того, одержала ли она победу над Англией или подчиняется ей.

В Мэриленде, например, по новой конституции 1776 г., чтобы выдвигать свою кандидатуру на пост губернатора, нужно было располагать собственностью, оцениваемой в 5 тыс. ф. ст., а для того, чтобы стать сенатором штата – в 1 тыс. ф. ст. Таким образом, 90 % населения не имели права занять пост. И, соответственно, как пишет Хоффман, «мелкие рабовладельцы; плантаторы, у которых не было рабов; арендаторы и арендодатели, а также поденщики столкнулись с серьезной проблемой общественного контроля над деятельностью элиты, принадлежавшей к вигам»[29].

Притом, что чернокожие рабы составляли четверть населения (а в некоторых графствах и половину), рос страх перед их восстаниями. Дж. Вашингтон отклонял прошения чернокожих, вызывавшихся служить в революционной армии в надежде получить свободу. И поэтому, когда командующий английскими войсками в Виргинии лорд Данмор пообещал освободить всех виргинских невольников, которые к нему присоединятся, это вызвало ужас. В донесении из одного мэрилендского графства с тревогой сообщалось о том, что белые бедняки подстрекают рабов к побегам:

«Наглость негров в этом графстве достигла таких пределов, что нам пришлось разоружать их, что и было сделано в прошлую субботу. Мы изъяли примерно 80 ружей, несколько штыков, шпаги и т. п. Преступные и безрассудные речи некоторых белых представителей низшего сословия заставили их поверить в то, что освобождение зависит от успеха королевских войск. Соответственно, мы не можем ни утратить бдительность, ни оказаться слишком строгими по отношению к тем, кто распространяет и поддерживает такие настроения среди наших рабов».