Черный мотылек - Джорджетт Хейер

– Неужели, Майлз?

Он обхватил ее рукой и посадил к себе на колени.

– Еще как, Молли.

– Ну так лучше было бы рассказать мне, в чем дело, – стала улещивать она, положив руку ему на плечо.

Он улыбнулся:

– Ну не любопытная ли киска?

Она снова надула губки.

– И не надо надувать свои прелестные губки, если не хочешь, чтобы я их поцеловал! – добавил он, сопровождая свои слова демонстрацией.

– Но, конечно, хочу! – воскликнула его супруга, горячо отвечая на его поцелуй. – Нет, Майлз, скажи!

– Я вижу, ты намерена все у меня выпытать, так что я…

– Кончено, намерена! – кивнула она.

Он положил палец ей на губки и сурово нахмурился.

– Ну, может, больше не будем меня прерывать, миледи?

Ничуть не смутившись, она укусила его за палец и, сложив руки на коленях, кротко подняла взгляд к небу.

Блеснув глазами, ее ирландец продолжал:

– Ну вот, золотко, ты знаешь, что вчера вечером я был по делу у Килроя (да, кстати, Молли, мы еще сыграли пару партий в фараон, и мне ужасно не повезло)…

Покорный вид миледи мгновенно исчез.

– Вот как, Майлз? И, не сомневаюсь, ставки были чудовищно высокие? И сколько, скажи на милость, ты проиграл?

– Успокойся, Милочка, сущий пустяк… Ну вот, так я говорю: и случилось же так, что по дороге нас остановил один грабитель…

От ужаса у миледи округлились глаза, и она вцепилась обеими ручками мужу в кафтан.

– Ох, Майлз!

Он покрепче обхватил ее талию.

– Но, сокровище, ведь я уцелел, чтобы рассказать тебе эту историю. Однако если ты будешь меня все время прерывать, мы недалеко уйдем.

– Но, Майлз, какой ужас! Тебя могли убить! А ты мне ничего не сказал! Чудовищно с твоей стороны, милый!

– Право, Молли, как я мог тебе рассказать, если ты крепко спала? Ну, ты замолчишь?

Она послушно кивнула и улыбнулась, на щечках показались ямочки.

– Ну так вот: этот человек стоял на дороге, наставив на меня пистолет. Но поверишь ли, душенька – у него пистолет был пустой как… как мой собственный! – И он затрясся от смеха. – Господи, Молли, ну не смешно ли? Я держу пистолет в руке, знаю, что он не заряжен, и думаю, какого черта (извини, дорогая)… и тут меня осеняет, что я могу провести этого щеголя. Так что я кричу, что у него пистолет не заряжен, и совершенно его ошарашиваю! Да, он даже не успел задать себе вопрос, откуда мне это знать. Он бросает его на дорогу. И…

– Майлз, ты с каждым словом все больше превращаешься в настоящего ирландца!

– Да что ты говоришь, сокровище мое! Ну, а после все было просто, и милорд сдался. Он протянул руки, чтобы я связал его и тут я заметил – вот в чем тут загадка, Молли – я заметил, что они слишком уж белые, слишком уж тонкие для грабителя с большой дороги. Так я ему об этом и сказал, и…

– Это был переодетый джентльмен! Какая прелесть, Майлз!

– Ты помолчишь, душенька, и позволишь мне закончить рассказ?

– Ах, извини, пожалуйста! Я буду паинькой!

–…и он вздрогнул и ужасно разволновался. И больше того, милочка: слышал, как он разговаривал со своей кобылой обычным голосом джентльмена. Молли, что за кобылка – ты даже представить себе не можешь! Просто…

– Не надо про кобылу, милый! Мне не терпится услышать о джентльмене-грабителе!

– Хорошо, ласточка, хотя кобыла была просто великолепная. Когда я его услышал, мне показалось, что я его знаю. Ну нет, Молли! – С этими словами он закрыл ей рот рукой, и у нее озорно заблестели глаза. – Но я никак не мог сообразить, где я слышал этот голос: он сказал всего одно слово, понимаешь ли, и когда я держал его запястья, я чувствовал, что он – не чужой. И все же это невозможно. Когда он оказался в карете…

– Как опрометчиво! Он мог…

– Не надо, душенька! Когда он оказался в карете, я попробовал вытянуть из него, кто он такой – но безуспешно. Но когда я сказал, что ему придется сегодня предстать передо мной, он вдруг начал хохотать, так что я совсем не мог понять, что это с ним. И больше я от него ничего не добился, кроме «да, сэр» и «нет, сэр». А все-таки мне казалось, что он – джентльмен, так что я…

Его восторженно обняли:

– Майлз, милый! Ты дал ему убежать?

– Да, что ты, сокровище, и это должен был сделать я? Я, мировой судья? Я приказал не надевать милорду кандалы.

– Ах, ну почему ты не дал ему убежать? Но если он и правда джентльмен, ты дашь?

– А вот и нет, сокровище. Я отправлю его дожидаться сессии.

– Ну, так ты ужасно жестокий.

– Но, душенька…

– И я хочу встать.

Он притянул ее к себе.

– Я посмотрю, чем можно будет помочь твоему протеже, Молли. Но не забывай: он пытался убить твоего единственного мужа!

С озорным видом он выжидал, как она на это отреагирует, но миледи не дала себя смутить.

– Незаряженным пистолетом? Фи, Майлз! А можно мне спрятаться за ширму, когда ты будешь его Допрашивать?

– Нельзя.

– Но мне так хочется на него посмотреть!

О'Хара решительно покачал головой: ей был прекрасно знаком этот жест. Каким бы добродушным и покладистым ни был ее муж, наступал момент, когда он становился глух ко всем уговорам. Так что мрачно пообещав быть ближе, чем он думает, она сдалась и отправилась в детскую навестить юного мастера Дэвида.

Какое-то время Карстерз ломал голову, пытаясь найти средства к побегу, но, как ни старался, так ничего и не придумал. Если бы только его допрашивал не Майлз! Конечно, ему не позволят остаться в маске – но ведь только в ней он мог сохранить инкогнито! Он молил судьбу смилостивиться и сделать так, чтобы О'Хара либо его не узнал, либо, по крайней мере, притворился, что не узнает. Решив, что ничего сделать не может, он улегся на чрезвычайно жесткий матрац и заснул, словно у него никаких забот не было.

На следующее утро, после долгих и многословных споров с главным тюремщиком по поводу маски, он триумфально прошествовал к дому.

Когда небольшая процессия собралась подняться по ступеням, которые вели к парадной двери, леди О'Хара весело вышла навстречу им с корзиной и садовыми ножницами, что-то напевая. При виде грабителя она оборвала песенку, ахнула и застыла на верхней ступеньке, пристально разглядывая милорда. Два тюремщика посторонились, давая ей пройти, а вверх по лестнице взлетела борзая и радостно бросилась к ней. Нетвердо стоявшая миледи пошатнулась, уронила корзинку, не попала на следующую ступеньку и полетела прямо вниз. Но в мгновение ока Карстерз бросился вперед и поймал ее в свои объятия. Он осторожно поставил ее на землю, спросив:

– Надеюсь, вы не ушиблись, мадам?

Подняв корзину, он вручил ее Молли, а та с улыбкой приняла ее.

– Благодарю вас, сэр, – ничуть. Но боюсь, мне пришлось бы плохо, если бы вы так быстро не поймали меня. Право, вы были очень добры.