ПИРАМИДЫ АСТРАЛА - Виктор Кувшинов

- Знаешь, это мне сильно что-то напоминает! - заговорщицки начала Таша.

- Таша, Солнышко! Только не это! - взмолился Славка.

- А что же еще! Померла? - Померла! Потом радуется? - Радуется! Налицо все признаки, пусть и не человек! Ты что, не понимаешь, чем это может оказаться? - распираемая внутренним восторгом доказывала что-то Таша.

- Что-то я совсем вывалился из темы ваших дебатов, - пожаловался я. - На что ты намекаешь?

- Ну вот, - пробурчал шутливо Славка. - Сама теперь выкручивайся! Только смотри, чтобы тебя за ненормальную не приняли!

- Ну, если ты Ташу за ненормальную принимать будешь, то мы к ней всей душой! - подколол его сразу Федька и медовым голосом продолжил: Ташенька! Бросай ты его, он тебе не доверяет, а мы!.. Мы ведь на тебя молиться будем! Защитим тебя от любых происков и критиканов!

- Спасибо Феденька! - притворно обиженным тоном вторила ему Таша.

- Заговор! За моей спиной! И у меня на даче! - начал возмущаться Славка.

Я все-таки решил выяснить, о чем спор:

- Ташенька, если серьезно, ты знаешь, как я уважаю твои знания и способности. Так что, любое твое мнение будет очень важно для меня.

- Вот тебе! - Ташка показала Славке язык и, демонстративно повернувшись ко мне всем телом, стала рассказывать:

- Понимаешь, ты наверно читал доктора Моуди?

- Кто ж его не читал! - согласился я.

- Так вот, есть еще очень много описаний пограничных состояний сознания. Например, у Грофа, или Юнга, или Монро… Ну, в общем, почти все, побывавшие "там" после клинической смерти, испытывают чувства счастья и умиротворения! Что-то твои собачки, похоже, тоже где-то в астрале вкусную косточку нашли! Причем, как я поняла, никакого наркотического эффекта препарат не дает.

- А почему такой ажиотаж? - удивленно спросил я.

- А потому! Если этот препарат действительно так действует, то отделение или расширение сознания можно будет делать без всяких галлюциногенов! Понимаешь? Все внешние признаки клинической смерти мозга налицо и, вдруг, бац, и животинка живехонька и счастливая! Можно сказать: типичный случай пограничного состояния!

- Ты, кажется, уже и меня убедила! - Славка спешил реабилитироваться и задобрить Ташу.

- Ну и что нам с этим явлением делать? - спросил я.

- Надо втихаря перебазироваться к Славе, у него есть больше возможностей и ЭКГ и ЭЭГ и МЭГ, и никто подсматривать не будет! - наседала Таша.

- Ну какие-то опыты и я сумею по ночам поставить, но ты права: меня легко подловить смогут. И потом, у нас максимум, только макак резусов можно потестировать и то, разок - другой. Больше не дадут. А у вас в мединституте даже шимпанзе можно попробовать.

- Мм… - неопределенно мычал Славка, что-то просчитывая про себя.

- Только две проблемы, - вспомнил я, и тут же решил одну из них. - Где мы возьмем препарат? Его же еще нет в продаже. Но это поправимо, я "случайно испорчу" десятиграммовую банку порошка. Все равно, мы пользуемся инъекциями, а оральное введение препарата будет хорошо отработать на обезьянах, - со вздохом я подумал, что иду на должностное преступление, и спросил дальше у Славы. - А вот что мы будем делать с прибором? Такого гроба с музыкой, как у нас, у тебя почти наверняка нет?

- С такими функциями - нет, - ответил Славка

- Ну и все, делать нечего, - констатировал я.

- Как это нечего?! - вдруг возмутился Федька. - А я на что? Забываете господа медики-биологи, что я физик - полевик! Да я вам любую электромагнитную пушку в нашей мастерской склепаю, дайте только параметры сигнала!

- И действительно! Забыли с кем рядом сидим! - и Федька был одарен счастливо-восхищенным взглядом Таши. - Ура! Ребята, вы просто не представляете, какой подарок сегодня мне сделали.

- Да мы как-то и себя не обошли! - рассмеялся в ответ Федька.

- Кстати! Мы даже не выпили в честь события, из-за которого здесь собрались! - вспомнил я, и, кивнув Таше со Славкой, крикнул: - За Вас!

- Горько! - подхватил и развил идею Федька. - Самому нельзя, так хоть полюбоваться!

Славке с Ташей не удалось отвертеться, и они слились в долгом поцелуе.

- Ой!- расчувствовался Федька. - Как красиво! А у меня опять вино горчить стало…

- Обойдешься! Мы и без тебя потом продолжим! - возмутился Славка.

- Ой, мальчики, а вы знаете, что год назад в этот день, я, чуть не плача от злости, выскочила из его кабинета. Вот такая теплая у нас была первая официальная встреча!

- Да, пути господни неисповедимы, - декламировал Федька.

Я решил закончить обсуждение научной проблемы и резюмировал план действий:

- Итак, подведем итоги. Я пробую минимальную действующую концентрацию на собаках - это раз. Нащупываю диапазон частот и силу излучения - это два. Даю Феде параметры для изготовления излучателя - это три. Кстати, пушки не надо, всего лишь шесть электродов на голову. Так, что еще? Да, "порчу" препарат - это четыре… и пробую оральную дозу на резусах - это пять.

- А я с тебя не слезу - это шесть! - выпалила Ташка, сопровождаемая Федькиным ржанием, и, против воли, моей счастливой улыбкой. Тут же она попыталась поправиться, только усугубив Федькино веселье - Ну… я имела ввиду… буду помогать, чем только нужно.

- Извини Ташенька прожженного холостяка! - чуть не плача от смеха, просил прощенья Федька. - Это я Женьке позавидовал!

- Охальники - все бы вам посмеяться, невинную девушку в краску вгоняете! - наконец перешла в наступление Ташка.

- Ну хватит, - решил прервать двусмысленный разговор Славка. - О делах закончили. Теперь будем на ток собираться.

***

Охота на глухаря издревле считалась барской привилегией. Этого большущего лесного петуха, достигающего четырех-пяти килограмм, вполне можно назвать королем северных лесов. Обладая хорошим зрением и слухом, эта чуткая птица имеет свои недостатки в обороне: у нее почти полностью отсутствует обоняние. К тому же, во время тока, исполняя свою любовную песнь, самец задирает голову кверху и закрывает глаза во время одного из двух колен - "шипения" или "шелеста". При этом, он в течении двух-четырех секунд ничего не слышит вокруг. За что и был прозван глухарем. Во время другого колена - щелканья, которое может длиться гораздо дольше, все чувства возвращаются к птице и она внимательно следит за окружающим лесом.

Весь смысл охоты заключается в том, что охотник должен как можно ближе подойти к птице, перебежками во время шипения и, замирая за какими-нибудь укрытиями, во время щелканья. Эта игра глухарь-охотник далеко не всегда оканчивается в пользу охотника. Иногда глухарь может не сидеть на сосне, как обычно во время позднего тока, а бегать "по полу" - то есть по земле, жаждая крови соперника. Иногда он лениться из-за слишком холодной или теплой погоды, и тогда, охотнику приходится стоять по полчаса, то в раскоряк, то на одной ноге, а то, по пояс в снегу, или, провалившись в болото, ожидая, пока успокоиться подозрительная птица. Достаточно одного неосторожного движения или высунуться на прямую видимость, и охотник только слышит хлопанье крыльев улетающей птицы. Но если охотник терпелив, а глухарь не сидит посреди открытого болота, то бывает, можно подойти и под самую птицу так, что на голову начнут сыпаться кора и иголки из-под выводящей рулады огромного лесного петуха. Наблюдать с такого расстояния токующего глухаря - незабываемое зрелище. Его кажущиеся размеры увеличиваются вдвое за счет слегка расставленных крыльев и огромного - почти как у павлина, расправленного хвоста. Он красуется на фоне начинающейся зари с величеством лесного короля, поворачиваясь боками к перелетающим вокруг курочкам.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});