Журнал «Вокруг Света» №01 за 1992 год - Вокруг Света

Зато я проявил завидное умение, почти с ходу прочитав слово Llwyrymmwrthodwr. На нем уже споткнулись Джонс-инженер и миссис Фишер. Пока в нем барахтался Джонс-журналист, я прикинул план чтения и, когда меня вызвали, произнес на одном дыхании: «ХЬЛЮЕРЫМАДУЕР». Наверное, мне помог год, проведенный в молодости в Дагестане. (Слово это означает «совсем непьющий». Впоследствии знатоки кельтских народов удивлялись, что в уэльском языке вообще есть такое слово...)

Джонс-инженер предложил подбросить меня. Он, оказалось, отдал дочь в уэльскую школу, а теперь решил подзаняться сам: а то приходит дочка, рассказывает что-то смешное, а ты не понимаешь...

Он затормозил у паба.

— Попрощаться надо все-таки по-кельтски. Как вы насчет пинты пива? Надеюсь, вы не хьлюерымадуер?

Кардифф Лев Минц, наш спец корр.

Неопалимая купина

В церкви полутемно. Небольшие оконца под потолком почти не дают света. Ищу глазами электрические лампочки — и не нахожу их. В массивные бронзовые люстры вставлены свечи. Но люстры зажигают только по праздникам. А сегодня — обычная служба. Язычки пламени в лампадах отражаются в ликах святых на ближайших иконах. Их великое множество на крашеных, без фресок, стенах. Дьяк с острой бородкой монотонно читает Священное писание. Старенький батюшка взмахивает кадилом. Кроме них, в церкви всего четверо монахов. Больше никого. Идет служба. Как сто и даже тысячу лет назад. Церкви, где мы находимся, — четырнадцать веков. Столько, сколько и самому православному монастырю святой Екатерины, укрывшемуся от посторонних в безжизненных скалистых горах южной части Синайского полуострова, там, где, по преданию, происходили описанные еще в Ветхом завете события.

Куст на постаменте

После службы один из монахов ведет нас за собой вдоль левой стены церкви. Нешироким коридором минуем алтарь и входим в маленькую комнату. Монах разувается. «Помните, что сказал Господь Моисею?» — спрашивает он. Мы киваем, ибо перед поездкой в монастырь основательно проштудировали библейскую книгу «Исхода». «Сейчас мы ступим на святую землю — в часовню Неопалимой купины», — поясняет монах. Мы тоже снимаем обувь и ныряем за ним в узкую дверь.

Тесная часовня, не имеющая выхода на улицу, — самая древняя постройка монастыря… Она на два века старше церкви. Карманным фонариком монах освещает алтарь. «Там, под ним, — корни Неопалимой купины». Мы уже знаем: сама она растет снаружи.

Пышный куст ярко зеленеет на фоне бурого камня. Чтобы рассмотреть его, надо задрать голову. От земли куст отделяют добрые два метра — то ли клумба, то ли постамент. Надпись на табличке, выполненная по-арабски, просит посетителей не обрывать ветви. Напоминание нелишнее, если учесть, что ежегодно монастырь посещают десятки тысяч паломников и туристов со всего света. И все они стремятся лицезреть Неопалимую купину. Поскольку скорее всего основная часть читателей, как и я сам, воспитаны в традициях атеизма, нелишне напомнить, чем дорого верующим это вполне обычное на первый взгляд растение.

...Моисей пас овец у Иофора, тестя своего. Однажды повел он стадо далеко в пустыню и пришел к горе Хориву. «И явился ему Ангел Господень в пламени огня из среды тернового куста. И увидел он, что терновый куст горит огнем, но куст не сгорает».

 

Моисей решил посмотреть поближе на такое чудо. «И воззвал к нему Бог из среды куста, и сказал: Моисей! Моисей! Он сказал: вот я! И сказал Бог: не подходи сюда; сними обувь твою с ног твоих; ибо место, на котором ты стоишь, есть земля святая. И сказал: Я Бог отца твоего, Бог Авраама, Бог Исаака и Бог Иакова» («Исход», 3,1-6).

Вот этот-то куст, в пламени которого Господь впервые явился Моисею, и зовется Неопалимой купиной. «А вы знаете, что второго такого куста нет на всем Синае? — спрашивает монах. — Более того, его не раз пытались посадить в других местах, и нигде он не приживался».

Спустя несколько месяцев Моисей снова вернулся к Неопалимой купине, но уже не один, а со своим народом, с евреями, коих повелел ему Господь вывести из плена египетского. И не просто вернулся, но и поднялся по зову на вершину соседней горы Синай.

По стопам Моисея

...Восхождение мы начали в половине третьего ночи. Рассудили так: лучше выйти пораньше, чтобы заблаговременно оказаться на вершине до восхода солнца. С нами были дети, и потому мы выбрали тропинку более пологую, зато подлиннее. Путь не близок: от монастыря, с высоты 1570 метров, нам предстояло подняться до уровня 2285 метров, преодолев для этого добрый десяток километров.

Мы вооружились фонариками, но они почти не пригодились. Ночь стояла ясная, лунная, и сбиться с пути было просто невозможно. Не пригодились и припасы — бутылки с водой, печенье. Зря мы с сынишкой по очереди тащили рюкзак. Вдоль тропы сооружены из грубо отесанных камней три — как бы это лучше выразиться? — буфета или кафетерия, где можно выпить чаю или кофе, или чего-нибудь прохладительного, купить печенье, конфеты, курево. Несмотря на весьма ранний час, продавцы были на месте. Когда до рассвета туристы-паломники поднимаются на гору Моисея — так зовут арабы Синайскую гору, у них самая торговля.

Мы не отказали себе в удовольствии отдохнуть на покрытых шерстяными половиками каменных скамьях, взбодриться чашечкой кофе по-турецки или утолить жажду стаканчиком чая с мятой. Закутанные в платки торговцы в причудливом свете газовых ламп казались пришельцами из других миров. Правда, образ этот тут же разрушался, как только они начинали дружелюбно расспрашивать нас, кто мы и откуда.

А потом — снова в путь. И опять освещала его нам луна, и опять было жарко и трудно дышать, а снизу, из ущелья, обдувал холодный ветер. Мне казалось, что когда-то давно я испытывал все эти ощущенья. Да, конечно! Такими запомнились мне ночные прогулки на лыжах в школьном зимнем лагере четверть века назад...

К последнему буфету подошли в половине пятого. «Тут уже близко! — бодро сказал торговец. — Полчаса — и вы на вершине!»

Но этот участок пути оказался самым сложным. Тропинка кончилась, и начались крутые, неровные ступени, выложенные когда-то монахами. Луну загородила скала, пришлось включить фонарики. Все чаще и чаще мы останавливались, чтобы перевести дыхание. И вот здесь, у самого финиша, нас стали нагонять те, кто в расчете на свои силы позволил себе поспать на полчаса больше, чем мы. Речь слышалась разноязыкая. К нашему удивлению, среди восходителей было немало людей пожилых, а то и стариков. Они тяжело дышали, но упорно двигались вперед.

Когда мы поднялись на вершину, солнце еще не взошло, и паломники, ночевавшие под ближней стеной часовни, только складывали свои спальные мешки. Народу набралось порядочно — думаю, не меньше сотни. К нашей радости, и тут было где выпить чаю, и торговцы, спрятавшие свои примусы в тихом месте, были явно горды тем, что организовали самое высокогорное кафе во всем Египте. Часы показывали половину шестого, над дальней горой на востоке только-только начинало светлеть. Мы спрятались от холодного ветра за часовней и, потягивая чай, стали вспоминать, почему стремятся люди хоть раз в жизни попасть в это место.

В книге «Исхода» с Синайской горой связана не одна страница. Если же коротко, то на ее вершине Господь вручил Моисею каменные скрижали веры. А еще всевышний изрек там свои знаменитые заповеди. «Почитай отца твоего и мать твою, чтобы продлились дни твои на земле... Не убий. Не прелюбодействуй. Не укради. Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего. Не желай дома ближнего твоего; не желай жены ближнего твоего, ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ничего, что у ближнего твоего» («Исход», 20, 12-17). Неужели заповедям этим без малого три тысячи лет? А как современно они звучат! Наверное, это и есть те самые нравственные ценности, что именуем мы сегодня общечеловеческими. На все времена, для всех народов.

Первые лучи солнца появились без четырех минут шесть. Они быстро разбегались по скалистым склонам, выхватывали из мрака неглубокие долины. И вот уже все дневное светило озолотило каменную часовню, заставило нашу разношерстную компанию прикрывать глаза рукой. Сначала группа темнокожих американцев, а вслед за ней и немцы затянули псалмы. Их мечта — встретить восход солнца на Синайской горе — сбылась. Вдоволь нафотографировав, мы тронулись в обратный путь, к монастырю, снимая с себя на ходу теплые вещи.

Екатерина из Александрии

В монастыре святой Екатерины мне довелось побывать несколько раз. Хотя расстояние от Каира до него и немаленькое, около 450 километров, до самых ворот монастыря проложена хорошая дорога, так что поездка туда на машине занимает не более шести часов. Правда, первые два раза мне не везло. Настоятель монастыря был в отъезде, а на монахов мое журналистское удостоверение не произвело ровным счетом никакого впечатления. Они наотрез отказались воспринимать меня иначе, как обычного туриста. А с этой публикой у монахов разговор короткий.