Проблема для некроманта – 2 - Наталья Шнейдер

маньяк, который не выносит блондинов, а начал с некромантов потому, что этот дар наследуется сцепленно с низким количеством меланина в волосах… – Я мысленно ругнулась. – Я хотела сказать, меланин – это пигмент и…

– В общих чертах я понял, – перебил профессор. – Давно ли ты смотрела на себя в зеркало?

– Это был просто пример. Может, он убивает магов вообще, но по некромантам это особенно заметно, потому что их мало. Может, дело не в профессии, а в месте обучения – скажем, будущего убийцу травил в университете один некромант, а он или она перенес ненависть на всех. Может…

– Довольно, – снова перебил меня Стерри. – Я понял, что выдумывать ты можешь беcконечно. Все же не стоит множить сущности сверх необходимости. Из того, что успел узнать я, следует, что убивают именно тех, чей дар – смерть. Касаемо тебя… маловероятно, что в Джеиме две ведьмы-убийцы, одна из которых нацелилась только на тебя, а вторая – на некромантов. Мальчик, ты ведь тоже пытаешься в этом разобраться? Что скажешь?

Винсент водрузил локти на стол, оперся подбородком на сцепленные пальцы, игнорируя свирепый взгляд наставника.

– Пытаюсь. Без особого успеха.

Он помолчал, подбирая слова, и начал подробно перечислять события, краткое изложение которых мне довелось услышать в лаборатории факультета некромантии. Оказывается, первым был не ректор, как я подумала вначале.

На первую жертву никто не обратил особого внимания. Недавний выпускник столичного университета, по слухам, умудрившийся поссориться с каким-то родичем королевского виночерпия и вынужденный быстро покинуть родной дом. На новом месте жизнь не заладилась. Провинциальных некромантов почему-то не восхитили ни столичный диплом с отличием, ни познания молодого коллеги. С работой тоже не особо складывалось: местные предпочитали обращаться к тем, кто рос на соседних улицах и учился вместе с троюродным племянником сестры деда мужа. На худой конец – к знакомым знакомого, а не к залетной столичной штучке, который сегодня здесь, а завтра невесть где. Заказы перепадали, но не слишком часто.

Винсент, как-то оказавшийся с этим типом за одним столом в чьем-то доме, предложил коллеге потолковать с капитаном стражи, тот частенько обращался к нему самому. Молодой человек только фыркнул, дескать, ради тех медяков, что предлагают стражники, он и зад от кресла не оторвет. Винсент не стал говорить, что профессор некромантии не гнушался отрывать зад от кресла, когда к нему обращалась стража. Его самого интересовали не деньги, а необычные случаи и возможность показать их студентам. И… впрочем, неважно.

…Боль не чувствуется, только вздрагивает тело от очередного удара. Шевелиться уже, кажется, тоже не получается, но руки еще прикрывают голову. Вкус крови во рту.

– Шухер!

Скрип снега под чужими ногами.

– Эй, пацан, ты живой?

Кто-то поднимает, ставит на ноги, но колени снова подгибаются, уронив на четвереньки. Желудок подкатывает к горлу, но на снег выплескивается лишь горькая слизь, мешаясь с кровавыми каплями из разбитого носа. Как-то удается поднять голову и, хотя один глаз не открывается, сосредоточить взгляд на том, кто спугнул Рябого с прихвостнями.

Стражник. Хана. Работный дом – это смерть, хуже смерти. Но мысль словно вовсе не касается души, которой уже все равно. Каждый вздох рвет на части легкие, свет режет глаза. Подкашиваются и руки, заваливая на бок.

Тело словно ошпаривает кипятком, вырывая крик, а потом боль вдруг исчезает.

– Вставай, сдыхоть, не то в самом деле околеешь. Холод собачий…

Его снова вздергивают на ноги. Голова по-прежнему кружится, но уже привычно, от голода. Ноги держат. В самом деле холодно, зуб на зуб не попадает. Глаза распахиваются сами. Все тот же стражник. Молодой совсем.

– Возьми.

Он переводит взгляд с лица стражника на тканевый сверток в руках, от которого нестерпимо, невозможно пахнет хлебом. Снова на лицо. Стражник смотрит серьезно и спокойно.

– Бери-бери.

Он хватает сверток, разворачивается и бежит, бежит со всех ног, пока хватает сил и дыхания…

Я медленно разжала сцепленные на коленях руки. Видение было ярким, пожалуй, даже ярче, чем утром в постели. Словно это меня только что выворачивало желчью, словно у меня перед глазами стояло молодое лицо с едва пробившейся растительностью, на которое наложилось другое. Нет, то же, только на пару десятков лет старше. Морщины у глаз, усы с висячими концами… Капитан стражи. Я видела его у кладбища той ночью, когда появилась в этом мире. И снова увидела сейчас – не своими глазами.

Я сосредоточилась на дыхании, пытаясь унять заколотившееся сердце. Винсент бросил на меня встревоженный взгляд и снова перевел внимание на наставника, продолжая рассказывать. Тот слушал, время от времени кивая. Я заставила себя разобрать слова.

– …никто не удивился, когда однажды его нашли повесившимся. Инквизицию позвали, само собой…

Что это было? Снова эмпатия Винсента сработала в обе стороны? Но тогда Стерри отреагировал бы. Или нет? Я исподтишка глянула на профессора. Сидит как ни в чем не бывало. Прямая спина не касается спинки стула, в руках чашка с чаем. На лице – лишь вежливое внимание.

Ничего не почувствовал или делает вид, что ничего не почувствовал? С него станется. Или видение накрыло только меня, потому что мы с мужем стали очень близки? Никогда раньше я так быстро не сходилась с мужчиной. Может, в этом замешана магия? Какие-то особенности дара, который у нас одинаков?

– Инга? – спросил вдруг профессор.

– Да? – Я изобразила сосредоточенность. – Я очень внимательно слушаю.

– В самом деле?

– Хоронить пришлось за счет города, при себе у него оставалось лишь три серебряных осьмушки да пяток медяков, – повторила я последнюю фразу, произнесенную Винсентом. Студенческая привычка фиксировать краем сознания слова преподавателя, думая о своем. Надо же, не выветрилась.

– Мне показалось, что ты размышляешь о чем-то постороннем, – не унимался Стерри.

Я подавила раздражение. Вот ведь, все умудряется заметить и из всего сделать выводы.

Может, довериться ему, мелькнула шальная мысль. Я-то точно не разберусь в том безобразии, что творится с моим даром и даром Винсента, и муж, кажется, тоже не слишком понимает, что происходит.

Довериться тому, кто до сих пор в отношении меня действовал по принципу «нет человека – нет проблемы»? Перемещение между мирами явно не пошло на пользу моим умственным способностям.

– Нет-нет, я слушаю, продолжайте, пожалуйста.

Стерри кивнул, снова перевел взгляд на Винсента. Я мысленно выдохнула.

А что, если муж прав, и дело не в нем, а во мне? Вдруг во мне тоже появилось что-то вроде эмпатии? Муж сказал, она связана с даром, а мой дар пробудился совсем недавно. Может, просто сразу