Чем черт не шутит - Марина Серова

— Вау! Я ж тебя видела! — радостно выпалила допрашиваемая.

— Где? — Виктор снисходительно поднял брови. Точь-в-точь звезда экрана с докучливой поклонницей.

— У Олежки на фото! Вы там обнявшись стоите, пацаны еще, лет по двадцать.

— Да, правильно, у меня такое же есть.

Было заметно, что он растрогался и на любовницу шефа смотрит нежно и по-родственному. Втерлась в доверие, змеюка. А я что молчу?

— Не надо отвлекаться. С Игорем Ефимовичем когда сошлись?

— Ну… С полгода назад он папашкиного начальничка хоронил. Я тогда блондинкой была, с черным круто смотрится. Прикатила на богатеньких дедушек посмотреть, нарвалась на Игоречка. Судьба. Он-то на меня сразу запал, а я на него на полчаса попозже. Сразу после отпевания на его дачу укатили. Шикарное местечко. Там и поладили.

Слушать юную красотку было дико, но я ей не судья. Каждый живет, как может. Виктор брезгливо поморщился, не стерпел, пожурил:

— Он же старый, а у тебя вся жизнь впереди.

— В будущее лучше въезжать на иномарке, — рассудительно ответила девица. — Со счетом в швейцарском банке и домиком под Парижем.

— У тебя же отец вроде не нищий?

— Мать он давно кинул, ушел к своей телке. Она мне ровесница, только на голову выше. Раньше хорошо «зелень» подкидывал, теперь наследника состряпал, меньше дает. На косметику еле хватает.

У меня особой жалости она не вызывала. Золота на ней висело… если продать, год шампанское каждый день пить и ананасами закусывать. Мила проследила мой взгляд, но ничуть не смутилась.

— Игоречек не жмотничает. Он душка.

Я не спеша прикурила и пустила вверх струю голубого дыма.

— Кого же ты тогда боишься?

— С чего вы взяли? — Она сжалась в комочек, плечи даже втянула, припомнив какие-то свои страхи.

— Могу и по-другому спросить. Что ты делала в похоронном агентстве вечером, во время ограбления?

Милка набрала в грудь побольше воздуху и громко зарыдала. Виктор неодобрительно заворчал и полез за носовым платком. Я проигнорировала водопад слез и затянулась.

— Пораскинь мозгами. Нам душу открывать приятнее, чем ментам. Они народ грубый, могут не оценить.

Девчушка утерла заплаканную физиономию, высморкалась и нерешительно покосилась на меня.

— А вы мне поверите?

Я пожала плечами.

— Обещания не дам, но врать не советую.

Она поерзала и тихо начала:

— В понедельник днем мне звякнул Игоречек. Я с бабами на пляже тусовалась, так он скинул на автоответчик. Жду, мол, люблю и целую.

— Где?

— Как обычно, в агентстве.

— Во сколько?

— В девять тридцать. Я еще опоздала минут на пятнадцать. Захожу, приемщицы нет.

— Открыто было?

— От парадной двери ключи имею, а на втором этаже и в кабинете шефули все нараспашку было и никого живого. Я, идиотка, нет бы драпать, прошлась везде и в комнатенку, где сейф, заглянула. — Она перешла на шепот и, по всему видно, собиралась снова зарыдать. Пришлось взять ее за руку. — А он вскрыт и пустой. Я смекнула — подставили. И деру оттуда.

— Так никого и не встретила?

— Не-а. И не видала, и не слыхала ничего. Как до дому добралась, сама не помню.

— На другой день ты Олегу звонила?

— Перед экзаменом он обещал мне макияж наложить. Неотразимый. Специально для старых хрычей. Представляете, после такого поганенького вечерочка в голове бардак, и на роже помятость и опухлость. Трубку Маринка взяла, рассказала, что пропал братец. Через день узнала, убили его. Ревела полдня. Ей-богу.

— Мил, думаешь, Олег шефа ограбил?

— С ума съехали? — девчонка привстала от возмущения. — Ему это надо было, как чукче плавки. Не верьте никому, Олежка — не вор! — Давно не слышали. Соскучиться успели. Особенно некоторые, не будем тыкать пальцем. — Его подставили те же типы, что и меня. Он — невинная жертва! — продолжала проливать бальзам на сердце Виктора потенциальная соперница. Сейчас обломаем.

— А Игорю Ефимовичу ты все это объяснила?

Мила вцепилась когтями мне в ладонь и всхлипнула.

— Боюсь. Если не поверит, убьет.

— Ты хоть в курсе, что у него свистнули?

— Не. Наверно, баксы.

— А если б в сейфе лежали бумаги, компрометирующие твоего отца, взяла бы?

— На фиг?

— У отца могут быть крупные неприятности.

— Его проблемы. Плевать я на них хотела.

Всем бы таких законопослушных дочек. Рассказав про свои беды, она вздохнула с облегчением, даже заулыбалась, поглядывая на Штирлица. Он счел нужным спросить:

— И что дальше? Останешься вечной любовницей или другого спонсора найдешь, помоложе?

— Зачем? — поразилась Мила. — Игорек разведется со своей мымрой, и мы поженимся.

— А развод когда, через год? — саркастически хмыкнул Виктор.

— Если б не кража, на следующей неделе подал бы заявление. Да и теперь тянуть не станет.

Мы поразмышляли в тишине о непростой женской судьбе. Мила робко осведомилась:

— Я пойду, а?

— Ничего не забыла?

— Ей-богу…

— Топай, — смилостивилась я. — Вспомнишь новые подробности, вот номер телефона.

— Ну, если только головой о кирпич стукнусь.

Простившись, она покинула нас, счастливо напевая веселый шлягер. Мне бы ее отношение к неприятностям. Не умею забывать, работа такая. Подвалила официантка.

— Вы сидите уже два часа. Или заказывайте, или освободите столик.

И правда, засиделись. Я хотела встать, но тут выяснилось, что проголодался Виктор, и мы остались. Ему заказ принесли раз в пять быстрее, чем мне, хотя посетителей значительно прибавилось. Он начал есть, а я размышлять. Еще раз перетасовала все факты, разложила их на несколько кучек, заново перегруппировав. Выражение «части головоломки начали складываться в одно целое» мне никогда не нравилось. Скорее подошло бы сравнение со сходящимся пасьянсом. Результатом умственных усилий послужили два звонка.

— Здравствуйте, Игорь Ефимович, это Татьяна Иванова.

— Что-нибудь разузнали? — нетерпеливо воскликнул клиент.

— Рубашка синяя с зелеными динозаврами, джинсы, темные очки, бейсболка, сандалии, курит «Космос», ездит на белой «семерке». Знаете такого?

— Заметили? — уважение в голосе шефа возросло.

— Не зря же вы мне деньги платите. Позвоните ему и скажите, раз в машине сидеть надоело, пусть выходит и заказ делает, а то каждый кусок в рот провожает, как из голодного края. Противно. Я чудом не подавилась.

— Но вы не против слежки? — уточнил шеф.

— Пусть присматривает за нами, коли вам так спокойнее. Если нас опять попытаются умыкнуть конкуренты, я сопротивляться не буду, и он пусть не вмешивается: и лишние трупы не нужны, и противника узнать пора.

Мы распрощались, и я набрала номер милиции. Из знакомых не в отпуске оказался только Андрей Мельников. С минуту мы вели невинные разговоры на общечеловеческие темы. Андрей не выдержал первым.

— Ладно, Таня, в чем дело? Сомневаюсь, что желание услышать мой голос вызвано только заботой о моем здоровье и беспокойством за урожай на даче.

— Как ты меня быстро раскусил, — похвалила я. Мне не трудно, а человеку приятно. — Я назову несколько имен, а ты скажешь, не проходили ли они у вас по каким-нибудь делам. Ладно?

— Нет проблем.

Я зачитала фамилии друзей Аллы Валерьевны. На том конце телефона повисла тишина. В компьютер небось полез.

— Во что ты ввязалась? — ожила трубка телефона.

— А что такое?

— Ничего… Только ты сейчас перечислила половину авторитетов Заводского района.

— Убийством Олега Сухова кто у вас занимается? — Нельзя сказать, что я была сильно поражена его ответом.

— Ты думаешь, есть связь? — Он назвал неизвестного мне следователя.

— Я думаю, мне скоро понадобится помощь вашего отдела. Пока пугать не хочу, но, как считаешь, трудно будет организовать пару машин для задержания?

— Разузнаю. Ты, Татьян, там поосторожнее, — заволновался Андрей. — Люди слишком крутые.

— Пока не о них речь. Я позвоню, если что, договорились?

— Договорились. Будь осторожнее, — еще раз попросил он. — До встречи.

— Ага, до встречи на кладбище, — я дала отбой.

Говорят, совпадений не бывает. Врут. На моих часах пропищало восемнадцать ноль-ноль, Виктор закончил трапезу и откинулся в кресле, я уронила зажигалку и полезла под стол, и рядом с нами остановилась зеленая «Газель», из которой высыпало полдюжины детинушек с автоматами. Я только успела подумать, не к нам ли гости, когда стоящий впереди рявкнул:

— Без глупостей! В машину, живо!

— Совсем распоясались, — пробормотала я, вылезая, и сейчас же ощутила сразу два упершихся в тело ствола.

Возражать расхотелось. Нам защелкнули наручники и грубо засунули в салон, расположив ухом к полу, спиной к автоматам. Я успела заметить две знакомые личности, с которыми воевала в Наташкином подъезде. Чуяло мое сердце, свидимся еще. Виктор дернулся, лег, должно быть, неудобно, и получил прикладом по затылку. Шевелиться и подавать другие признаки жизни он перестал. Я загрустила. Согревала мысль, что по счету мы заплатить так и не успели. Полагаю, официанты будут в восторге от нового способа ухода от оплаты.