Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Уверяю, выберите любого, самого несчастного гада, коего и человеком-то не назовёшь, и подойдите к нему вплотную. Если бы вы могли читать мысли, то услышали бы, как это подобие человека сравнивает вас с собой и, что ещё более удивительно, находит, что он куда как привлекательней, чем вы, кем бы вы там ни были — таким же уродом или писанным красавцем с густыми золотистыми кудрями. Люди любят себя и не любят, когда другие занимаются тем же самым, поэтому они скрываются ото всех, некоторые — даже от себя любимого. Только храбрецы могут с уверенностью сказать: «Да, я считаю, что я самый лучший, и это несмотря на то, что я решительно хуже всех в этой зале!»
Безусловно, как и во всякой радикальной философии, есть исключения, но они, повинуясь поговорке, лишь подтверждают правило. Эти исключения, считающие себя рабами, слугами, помощниками, блаженными и прочими героями, каких никто и никогда взаправду и не видел, почтут за честь повысить чужую самооценку и назвать себя червяком, агнцем, смиренным обожателем или и тем и другим вместе, но эти люди сошли с ума, не стоит принимать их убитую самооценку и странный взгляд на веру…
Так вот, мы отдалились от самого интересного: преступник, которого я ловко поймал на горячем, сумел побороть волнение и сказал:
— Наверное, негодяй посчитал детектива более опасным и использовал духовую трубку. Что же касается писем: наверное, ты прав, письма и вправду были. Я неоднократно видел, как госпожа рисует или что-то тщательно конспектирует в розовой книжке. Жаль, что она пропала, и ты не сможешь пролить свет на тайну её исчезновения…
«Я не могу обвинить мальца в преступлении, пока у меня на руках нет вещественных доказательств. Что я скажу, если меня спросят, как я догадался о личности преступника? Что мальчишка потеет, когда я говорю с ним о его милой госпоже, что ему дали по морде, а мне пробили шею дротиком, или что я не слышал звука падающего тела? Всё это лишь мои домыслы, даже то, что мальчик много знает о цене ядов и догадался о письмах раньше меня самого…»
Симон счёл моё молчание за победу, поэтому окончательно успокоился и даже поторопил меня, намекнув, что уже очень поздно и мне пора покинуть дом.
— Ты прав, Симон. Я засиделся. — окинув комнату настороженным взглядом, я пришёл к выводу, что больше мне в покоях госпожи Адель делать нечего: я осмотрел решительно всё, и кто-то очень остроумный мог бы даже сказать, что я осмотрел намного больше необходимого…
— Ты будешь выходить? — Симон уже вставил ключ в дверной замок и с любопытством на меня посматривал. Я читал его мысли: «думаешь, раскусил меня? Я надругался над Адель в доках, скинул её труп крысам и теперь ты ни за что меня не поймаешь. Можешь искать где угодно и ставить меня в тупик любыми вопросами, но в конечном счёте всё, что тебе останется — закрыть дело за неимением улик»
Я молча вышел из комнаты и предоставил садовнику запереть дверь на ключ. В это время в моей голове вспыхнул фигуральный пожар.
«Слуга влюбляется в госпожу и, узнав, что она выходит замуж, решается на отчаянный шаг. Классика. Я раскрыл пять подобных дел, и в четырёх из них преступник был предварительно отвергнут и знатно унижен. Наверняка в дневнике имя Симона значило больше, чем имя простого слуги… И я выведу этого гада на чистую воду»
Я направился вслед за молодым человеком и уже спустя пару минут жадно вдыхал воздух за стенами поместья. Стоял тёплый летний вечер: рыжее солнце спустилось к морю, и его лучи почти не проникали на улицу из-за огромной высоты местных домов. Квартал богачей погрузился в тень.
Я совершенно не представлял, что мне делать и куда теперь идти. Стоял посреди неизвестной улицы, в одолженной обуви, в неизвестном городе, с непонятными и сумбурными мыслями, которым никак не помогал блокнот, и судорожно хватался за голову, чтобы заставить себя вспомнить хоть что-то из жизни Лойда де Салеса… Надо ли говорить, что это был заведомо дохлый номер.
Вскоре на меня начали коситься: проходящие мимо франты, в широкополых шляпах и с тростью под белыми перчатками, милые дамы с затянутым корсетом на сверкающем шёлком и жемчугом платье, спесивые слуги в парадных ливреях, носящие в дома господ только что купленные мундштуки, золотистые сливы и живых крабов. Некоторые кучера и вовсе старались невзначай задеть меня плетью. Тогда я отбегал на край тротуара, поближе к ограждению очередной Виллы, и матерился, что было мочи. Пребывание в районе миллионеров, звёзд и аристократов стало для меня настоящей пыткой. Поэтому, когда на горизонте мелькнула кисточка шляпы охранника, вышагивающего по мостовой, как хозяин жизни, я даже обрадовался.
— Гм, сэр, — боец выразительно посмотрел на моё дешёвое одеяние и, очевидно, понял, с кем имеет дело, но всё же поступил осторожно и решил обращаться с незнакомцем вежливо: — К нам поступили жалобы, что какой-то странный мужчина ходит вдоль улиц и непристойно выражается. Не могли бы вы прояснить ситуацию?
— Да, конечно. — я подбоченился и попытался придать себе гордый вид растерянного вельможи. — Видите ли, я иностранец и нахожусь тут проездом…
— Ах, это значит, что вы пришли посмотреть окрестности и заблудились? — догадливый вояка просиял.
— Да, вы решительно правы! Мой друг, Рубиус, все уши прожужжал мне о том, как прекрасен королевский район.
— И ваш друг не ошибся. — охранник гордо задрал нос. — Королевский район — жемчужина Гарновера!
«Значит, столицу империи называют Гарновером…»
— Позвольте, — мужчина взял меня за руку и повёл за собой. Я не сопротивлялся.
Вскоре мы вышли к грандиозному фонтану, стоящему в центре круглой площади. Он являлся пересечением четырёх улиц и состоял из прекрасных, тянущихся к небу мускулистых атлантов из мрамора, удерживающих узорчатую, огромную чашу, в которой, журча и переливаясь, брызгала тёплая вода. Вокруг фонтана по всей дуге были расположены удобные лавки. На них сидели исключительно уважаемые персоны.
— Это фонтан Брандемарка, самого известного градостроителя среди императоров. По легенде, он заплатил за этот фонтан около двухсот тысяч ланистров.
— А кто такие, эти ланистры?
Мой личный гид улыбнулся.
— В широком смысле ланистры называются золотыми. Большинство предпочитает это вариант, потому что ланистры весьма устарели… Кстати, я не просто
- Черный кофе со льдом - Марина Серова - Детектив
- Выход воспрещен - Харитон Байконурович Мамбурин - Героическая фантастика / Попаданцы / Социально-психологическая
- Наследник - Алексей Лапышев - Альтернативная история / Попаданцы
- Чёрный господарь (СИ) - "Мархуз" - Попаданцы
- Синие московские метели - Вячеслав Юшкин - Боевик / Детектив / Попаданцы / Периодические издания
- Мой личный дракон (СИ) - Вергина Рина - Попаданцы
- Государство, которого нет на карте - Радмила Скрытня - Детективная фантастика / Попаданцы / Прочие приключения
- Тот, кто скрывается во мне - Андрей Дышев - Детектив
- Демоны зимних ночей - Антон Леонтьев - Детектив
- "П" – значит погибель - Сью Графтон - Детектив