Газета Завтра 465 (43 2002) - Газета Завтра Газета

Во-вторых. Очень уж не по-христиански замахиваются они на своих оппонентов. Этакие российские инквизиторы с Торквемадой во главе, имеющей на сей раз женский лик критикессы Капитолины Кокшеневой. Генеральная прокуратура возбуждает уголовные дела против писателей. И тут же Алексей Шорохов вослед "Идущим вместе" и самой Генеральной прокуратуре восклицает: "Тебя посадят, а ты не воруй!" Крепко сказано, сразу видно, что сам еще в тюрьме не сидел. И, судя по всему, не собирается сидеть ни при каком режиме. Вот и Александр Сегень тоже надеется, что "дерьмолюбец будет разоблачен… и приговорен к лишению свободы…". И Николай Дорошенко радостно приветствует возбуждение уголовных дел против литераторов…

Не стоит изображать из меня или Александра Проханова защитников порнолитературы или воспевателей скабрезностей, выдергивая из целостных статей какие-то клочки фраз. Если уж говорить о нашем отношении к прозе того же Владимира Сорокина, то как не вспомнить, что не Сегень с Дорошенкой, и не Кокшенева с Шороховым, а собственной персоной Владимир Бондаренко еще в 1991 году в газете "День" первым написал статью "Фекальная проза Сорокина Вовы", указав на неестественную страсть этого литератора к описанию экскрементов. По сути, Сегень сегодня лишь повторил мои же более чем десятилетней давности слова, переделав фекальную прозу в экскрементальную. Не изменил я своего мнения о тех произведениях и до сих пор. Но меня удивляет, что уголовное дело против плохого писателя Сорокина завели в нашей послушной путинским властям Генеральной прокуратуре как бы вослед лимоновскому делу именно тогда, когда впервые в сорокинской прозе зазвучали социальные мотивы, обвинения в адрес рыжего вице-премьера, когда писатель впервые признал, что для него стало "на первом месте не форма, а содержание", и даже попробовал заговорить о Боге. Не собираюсь на этом основании оправдывать во всем писателя, тем более и ницшеанство в этом последнем романе лезет изо всех щелей. Но разве не может измениться в лучшую сторону даже такой порнограф, как Сорокин? Покаяться, эволюционизировать, переболеть этой заразой разрушения? Киньте камень, кто из вас не грешник! Камни-то кидают, целую лавину камней, но о второй части изречения из Евангелия наши пуритане как-то не задумываются. Кто из вас не грешник? Оказывается, нынче-то модно стало не выходить из запоев и при этом читать лекции в защиту трезвости. Вести самый развратный образ жизни, по сравнению с которым даже Эдуард Лимонов выглядит невинным отроком, и при этом учить всех нравственности и христианскому поведению. Сразу, без покаяния из грешников в святые — вот модель проповедуемого нашими суровыми наставниками от литературы христианского постмодернизма. Внешне — пей, гуляй, развратничай, насилуй, но зато внутренне пройди свой путь веры. И все в порядке. Скажу честно, мне не нравится эта клонированная литераторами модель Православия. Какая-то католическая индульгенция предлагается христианскими постмодернистами всему честному народу. Твое непотребство, твоя буржуазность, твое беспробудное пьянство, твое обслуживание нынешних властей никого не интересуют, главное — вовремя употребляй православную идеологию. Но православная ли она по духу своему? Не фарисейство ли перед нами?

В-третьих. Что же нам делать еще с одним библейским изречением: не судите, да не судимы будете? Пусть прокуроры и судьи творят свои судебные дела. Но писателю ли прокурорствовать на уголовных процессах? Помню, обвинителем на суде по делу Константина Осташвили был разнузданный либерал Черниченко. Это не понравилось даже многим его либеральным единомышленникам. Дело писателя — понять человека, самого падшего, самого заблудшего. Помните Сергея Есенина: "Не расстреливал несчастных по темницам"… Зачем же нынче нашим православным патриотам дружно стремиться расстреливать или прятать в темницу самых своих лютых недругов? Напиши ты самую разносную статью, требуй нравственной и даже государственной цензуры, дабы укоротить разнузданную свободу слова. В конце концов, можно даже потребовать изъять книгу из продажи, отобрать лицензию у издательства, запретить журнал или газету, но сажать человека в тюрьму за нецензурные выражения в книге считаю неуместным. Явное фарисейство властей, разрушивших мораль и нравственность, экономику и культуру, науку и промышленность когда-то могучей державы. Зачем же наши коллеги по писательскому союзу решили подыгрывать путинскому режиму? Захотелось слиться в объятиях? Поддержку писателями уголовных дел против своих коллег считаю аморальным поступком.

А вот и в-четвертых подступило. Если мы считаем, что можно применять карательные меры против наших оппонентов, то чем мы отличаемся от авторов расстрельного письма либеральных писателей "Раздавите гадину", опубликованного в "Известиях" в кровавом 1993 году? Неужели Кокшенева и Сегень, Дорошенко и Шорохов не понимают, что публикуют как бы от имени всего нашего Союза писателей России, от имени всех православных патриотов свой вариант такого же расстрельного письма "Раздавите гадину", только уже — их гадину. Их сукина сына. Значит, дело не в аморальности и бесчеловечности того письма, навсегда запятнавшего либеральных писателей, а в той или иной идеологической позиции тех или иных литераторов. Не наш — значит, в тюрьму, к стенке. Те — этих, эти — тех. Сами карательные действия не осуждаются. Осуждаются те, к кому их заслуженно применяют. А судьи кто?

К счастью, не думаю, чтобы хоть кто-то из наших по-настоящему крупных писателей подписал бы подобный призыв заполнять тюремные камеры своими коллегами по ремеслу. Пусть самыми неприятными и чуждыми. Вспоминаю тот самый 1991 год, когда писал про "Фекальную прозу Сорокина Вовы"… 19 августа, редакция "Дня" ликует, опубликовано наше "Слово к народу", у власти ГКЧП, развалу русской империи, развалу великой тысячелетней державы положен конец. Все ожидают принятия самых строгих мер. Главный редактор Александр Проханов собирает экстренную планерку и… неожиданно для многих говорит, что нашей задачей в период восстановления державности является поддержка и защита всех, в том числе и либеральных, писателей от возможных репрессий и нападок справедливо ожесточившихся руководителей ГКЧП. Что было, то было, редактор смело брал под защиту и Окуджаву, и Ахмадулину, и Маканина, и Курчаткина от возможных репрессивных действий мало разбирающихся в культуре политиков из ГКЧП. Критиковать, спорить, требовать государственной поддержки прежде всего для прогосударственной и национальной культуры — это одно, мечтать о тюрьмах и ссылках для своих коллег — нечто другое.

К счастью, думаю, что и наша малая кучка христианских постмодернистов реально не мечтает о расстрелах и репрессиях. Всего лишь ведет литературную игру.

Вот, к примеру, почти одновременно и Капитолина Кокшенева и Алексей Шорохов озлились на шахидов, оскорбившись за сравнение шахидов, мусульманских смертников за идею, с нашими героями времен Отечественной войны, со связками гранат бросавшимися под немецкие танки. Но в том-то и дело, что любая нация сильна, когда она воспитывает героев, готовых во имя спасения Отечества на смерть, будь то Александр Матросов и Прокопий Галушин, или же таких, как они, молодые палестинские смертники, обвязанные взрывчаткой. Нация, лишенная героического начала, обречена на медленное вымирание. И нечего шахидов презрительно обзывать арабами, новыми или старыми, лучше бы подумать, как к их подвигам относится наше поколение “пепси”, и почему у молодого Шорохова, кроме издевки, палестинские смертники — шахиды никаких чувств не вызывают. Неужели на Израиль наши христианские постмодернисты решили поработать? Не вижу в таком сравнении героев разных наций и никаких обид нашему Православию. В конце концов, тем и сильна была наша русская цивилизация, что сотни лет Православие и мусульманство развивались, не мешая и не тесня друг друга. Надеюсь, так в будущем и будет, иначе нам просто не выжить.

Я как-то в гневе назвал этот круг литераторов "угрюмыми и малозначащими ортодоксами". Капитолина Кокшенева в противовес обозначила себя и своих друзей просто и без затей — "то бишь православным" кругом, тем самым определив всех остальных великих и малых русских писателей как нехристей. Не много ли на себя берет наша Торквемада? Кто ей дал право определять процент православности в любом из писателей? Нет, не верю в такое христианство, игра, одна постмодернистская игра, для пущей секретности замаскированная под борьбу с тем же самым постмодернизмом. Тем более, спешу признать свою ошибку, после внимательного чтения их творений понял я, что они совсем не "угрюмые и малозначимые ортодоксы", которые хотят спасти Православие от газеты "Завтра", а азартные игроки в литературную рулетку, христианские постмодернисты. Ибо истинный верующий не будет унижать признанных и уже немолодых писателей, не будет походя шельмовать в угоду Израилю мусульманских мучеников, не будет с католической непогрешимостью судить всех окружающих, призывая к карательным мерам, не будет учить других, умолчав о собственных грехах, не будет забывать о собственной ответственности за свои сказанные всуе слова. Еще один пример. Александр Сегень, как и весь этот круг литераторов, шибко озлобился на Проханова за успех его последнего романа "Господин Гексоген". Буквально вторя радикальным либералам типа Архангельского, Немзера или Агеева, уже на страницах "Российского писателя" один за другим все те же Шорохов, Кокшенева, Сегень и Дорошенко, как коршуны, налетали на этот роман, чуть ли не от имени Союза писателей стараясь клюнуть Проханова посильнее. Не понимаю только, зачем это нужно руководству Союза? В конце концов, это их мнение, вольному — воля. Чего в этой озлобленной критике было больше — зависти, ревности к успеху, комплекса исписавшихся неудачников — им самим виднее. До литературного анализа, как правило, дело не доходило. Если говорить о нормальной литературной критике, пусть самой жесткой, в адрес писателя Проханова, то где же они были раньше, когда выходили подряд "Красно-коричневый", "Идущие в ночи", "Чеченский блюз", "Последний солдат империи" и другие его романы, чья стилистика и метафористика те же самые, что и в "Господине Гексогене", но не было такого шумного успеха, не было прохановского прорыва к самому массовому читателю, к молодежи. Может, и раньше недолюбливали за энергию и талант, но помалкивали. И вдруг словно прорвалось: за все им сделанное и в газете "Завтра", и в журнале "Наш современник", и в литературе русской, и в публицистике, — уже полгода номер за номером в "Российском писателе", органе нашего Союза писателей, с ненавистью и неприличной злобой, почти матерясь, христианские постмодернисты орут о мерзости романа. И пусть их, накричатся, голос сорвут и затихнут. Имеют право. Своя газета в руках, чего стесняться. Но наступает с неизбежностью тот самый постмодернистский перебор.