Рельсы жизни моей. Книга 2. Курский край - Виталий Федоров

– Бегом на наше место!

Он припустил со всех ног. До озера оставалось полторы сотни метров, и Коля уверенно опережал всех рыбаков. Я же сбавил скорость, не обращая внимания на обгонявших меня соперников. Они подходили к Николке, но мальчик им заявлял, что место занято.

– Это кем же? – удивился один из подошедших. – У тебя даже удочки нет!

– Вон идёт мой папа, – объяснил Коля, указывая в мою сторону.

Рыбаки с пониманием кивали и проходили дальше, признав своё поражение в гонке на выживание. Рыбалка в тот день удалась. А Николка развлекался ещё и тем, что выкопал руками на песчаном берегу глубокую нору, аж до предплечья. За этим занятием я его сфотографировал. Довольные и уставшие мы вернулись вечером домой.

Вскоре мы попробовали другой способ добираться до песчаного карьера. Пригородный поезд до Льгова отходил от станции Михайловский Рудник в полночь. Мы шли пешком до железнодорожного вокзала и на этом поезде ехали до станции Остапово. Там выходили и отдыхали пару часов на вокзальчике. Коля спал, лёжа на лавочке, я же дремал сидя. Перед рассветом пошли пешком по шпалам. Миновали железнодорожный мост через Свапу. Начался лес. Мы свернули туда и по тропинке пошли к месту рыбалки. По пути набрали хвороста для костра. Было ещё темно, но небо было усыпано яркими звёздами, а от света луны даже были видны тени.

Когда мы пришли на озеро, по заведённому порядку первым делом закинули удочки, несмотря на то, что поплавков вообще не было видно. А затем принялись ломать хворост и разжигать костёр. Как только он разгорелся, в отсветах пламени на водяной глади мы увидели, как наши поплавки бегают туда-сюда. Мы кинулись подсекать, и хотя из трёх удочек рыба попалась только на одну (это оказался подлещик граммов на семьсот), были очень рады неожиданному улову. А днём его пополнили ещё несколько рыб. Кстати, на этом месте крючки часто за что-то цеплялись и приходилось обрывать леску. Но у нас всегда с собой была запаска: и леска, и крючки, и грузила.

Как-то в мой выходной мы решили поехать на песчаный карьер всей семьёй с ночёвкой. Дни стояли жаркие, и мы, решив, что ночью будет тепло, не взяли никакой дополнительной одежды. Лишь для Вовика захватили одеяло. Место для ночёвки выбрали там, где протока из Свапы впадала в озеро. Почему-то нас не насторожило то, что мы оказались с трёх сторон окружены водой. Свою ошибку мы осознали только к утру, когда поднявшийся над водой туман заставил нас дрожать от холода.

К счастью, ночи в июне короткие, и нас довольно быстро согрело рано вставшее солнышко. Лучше всего же ночь провёл наш малыш, безмятежно спавший в тёплом одеяле.

На две донки у нас были насажены живцы. На рассвете на одну из них случилась поклёвка. Я подсёк, но рыба, ошалев, выпрыгнула из воды и полетела прямо в кусты, возвышающиеся над водой метра на полтора. Там ей удалось избавиться от крючка, который был одинарным, и плюхнуться обратно в воду. Я в растерянности смотрел на более чем полукилограммовую щуку, уплывающую восвояси, но ничего не мог поделать.

После этого я пошёл на «лещёвое» место. Накидал прикормку – варёную пшеницу, вернулся в наш лагерь за удочками и садком. Возвращаюсь обратно, а навстречу идёт мужчина с явным намерением рыбачить на моём месте. К месту мы подошли одновременно. Я объяснил ему, что нахожусь тут с вечера и прикармливал рыбу. Он спокойно устроился шагах в тридцати от меня. У меня довольно скоро случилась поклёвка. Я дёрнул и сразу почувствовал тяжесть рыбины. Когда борешься с крупным лещом, важно, чтобы он глотнул воздуха – после этого он перестаёт сильно сопротивляться и на какое-то время становится управляемым. Таким образом в конце концов он оказался у меня в сачке на берегу. Я попытался уложить рыбину в садок, но для неё он оказался мал. Пришлось вернуть леща в сачок, перевязать леской и опустить в воду. Всю эту возню с рыбой хорошо видел мой оппонент, однако желания чем-то помочь мне не выказал.

Не менее интересные, хотя и не столь радостные события происходили чуть позже возле протоки, где Коля дежурил у донок с живцами. После поклёвки на одну из них Николке удалось вытащить рыбину на берег. Тут надо заметить, что у судака и щуки очень твёрдая ротовая полость, и крючок обычно глубоко не впивается. Так было и на этот раз. Оказавшись на берегу, рыба смогла освободиться от крючка и начала выделывать кульбиты, постепенно приближаясь к воде. Коля даже лёг, чтобы своим телом преградить рыбе путь к протоке, и пытаясь поймать её руками. Однако она всё-таки победила девятилетнего мальчишку, добралась до воды и уплыла. Я не видел эту драматичную борьбу, но если бы и видел, то вряд ли бы успел помочь. Единственный наш сачок был занят лещом, да и времени бы мне не хватило добежать до сына. Так мы были вынуждены признать, что в этот раз потерпели поражение от хищников со счётом ноль – два.

Погода начала портиться, и мы собрались ехать домой. Там взвесили мою добычу – лещ потянул ровно на два кило.

Как-то в другой раз я ездил на рыбалку один. Был всё на том же месте. На крючок, где уже был червяк, насадил ещё и хлебный мякиш. И надо же – вытащил леща на два с половиной килограмма! Уже в городе, возвращаясь домой, встретил Володю Чернова.

– Похвались уловом, – попросил он. Рыба у меня была только одна, но показать её было не стыдно.

– Ух ты, – восхитился Володя. – И на что такие звери ловятся?

– На бутерброд, – усмехнулся я.

Кстати, у этой рыбины на спине была довольно свежая рана. Я подумал: «Надо же, такая большая, а тоже побывала у хищника в зубах».

Глава 24. ПОЕЗДКА В ОРЛИЮ

Мы давно с моей любимой женой Раей собирались побывать в деревне Орлия Брянской области. Там жили наши родственники – Мария (племянница моей тёщи Анны Николаевны) и её муж, орденоносный ветеран Великой Отечественной войны, танкист, участник небывалого сражения на Курской дуге, потерявший там зрение и одну руку до локтя.

После ночной смены у меня впереди было двое суток отдыха. У Раи был отпуск, у Коли каникулы, а Вовика должны были перевести из ясельной в младшую группу. В общем, нас ничего не держало, и мы прямо с утра отправились в путь. К полудню были уже в Севске, а ещё через час – в Орлии.

Мы о своём визите не предупреждали, свалились, как летом снег на голову. Хозяйка была немного растеряна, но приняла нас хорошо. Оказалось, что к двум часам ей нужно было идти на работу – сгребать и копнить сухое сено. Рая с Марией посовещались и решили, что хозяйку в поле вполне могу заменить я. У меня ведь тоже был опыт подобной работы, пусть и больше двадцати лет назад. Не сказать, чтобы я был сильно обрадован подобной перспективой – всё-таки перед этим проработал целую ночь, – но и возражать не стал, «надо – значит, надо».

Женщины принялись хлопотать по хозяйству, а я отправился на сенокосное угодие, которое оказалось недалеко от села. Проработал в женской бригаде часа три и удостоился восхищённой похвалы: «Работает, как женщина!». В этом не было ничего обидного, так как всего лишь подразумевалось, что я не делал перекуров каждые полчаса, как местные мужчины. Обратно я шёл по низине. Заметил там маленькие водоёмчики, которые местные жители называли бунками или копанями[23].

К моему приходу был готов ужин. Бывший танкист Илья постарался на ощупь угадать возраст наших сыновей, и почти угадал. У них с Марией было два взрослых сына, которые жили и работали в Москве или Подмосковье. О войне Илья вспоминал неохотно, скупо; лишь мельком рассказал несколько эпизодов с его друзьями, причём по большей части комичных. Мы старались не задавать вопросов, которые могли усилить его страдания. Да и чего было расспрашивать – «его» война была вся видна в его облике. За столом мы выпили немного хмельного. Не знаю, это ли послужило виной, но выходя из дома на улицу, Илья ударился головой о притолоку и рассёк лоб. Жена его перевязала. Кстати, меня всегда удивляло, почему в деревнях чаще всего дверной проём делали ниже роста среднестатистического человека. Илья же был высок и не мог, не наклонившись, пройти через порог. Может, так и было задумано, чтобы любой гость, входя в дом, кланялся хозяевам?

Мы с Николкой соорудили что-то вроде удочки. Леску, крючки и грузила мы привезли с собой, а в поплавках в сельской местности никогда недостатка не было – гусиные перья, во множестве валявшиеся на земле, особенно рядом с водоёмами, подходили для этого как ничто другое. Поплавав и поныряв, гуси начинают сушить перья взмахами крыльев, да ещё и перебирают клювом свои пёрышки – вот они и отваливаются. Мы нашли несколько хороших гусиных перьев, одно из них приспособили к нашей импровизированной удочке, а остальные решили взять с собой в Железногорск. Нашли метровую палочку, подвязали к ней леску – вот и удочка готова.

Взяв снасть, мы пошли вдоль копаней. Хотелось проверить, водится ли там рыба. В одной из бунок вдруг поплавок резко пошёл вниз, и мы вытащили на берег красивую «золотую рыбку» – жёлтого карася весом в полкило. Его чешуя блестела на солнце, словно покрытая позолотой. Воодушевлённые, мы продолжили рыбалку, но сколько ни закидывали нашу снасть, сколько ни ходили по другим копаням, больше поклёвок не было. Так с одной рыбкой мы и вернулись обратно.