Черный маг императора 2 - Александр Герда

ведь уговор был на две с половиной.

— Чего смотришь, Макс? — спросил он.

— Да так, подумал кое о чем.

В этот момент лодка Тимофея пристала к берегу, и он заискивающе спросил:

— Ну как дела, парни? Справились уже?

— Угу, их тридцать две штуки было, — кивнул я и развел руки в разные стороны. — Вот такие в длину. Она, если в глотку вцепится, то считай все — можно гроб заказывать.

— Кто вцепится? — шепотом спросил мужик.

— Крокозаврина. У вас здесь в рыболовном хозяйстве эти твари развелись. Целая шайка-лейка. Мы их заморились гонять. Одна Лешке чуть ногу не откусила, а мне вон — ухо левое, — я отвернул воротник пальто и тут же завернул его обратно. — Видал?

Тимофей хлопнулся на задницу обратно в лодку, и она заходила ходуном. Чуть не перевернул, толстопуз небритый!

— Так что ваша живность, это ерунда, повезло, что сторожа вашего не сожрали, ясно? — спросил князь.

— Охренеть… Заврины… Вот это да… — лопотал Тимофей.

— В общем, с тебя еще триста рублей по итогу, — сказал я и почесал подбородок, прикидывая не мало ли я с него попросил за тридцать две крокозаврины?

По червонцу за штуку получается. Маловато будет… За то, что он нас хотел здесь одних бросить, надо было хотя бы по двадцатке срубить. Эх, ладно… Князь вообще хотел двести с него взять.

— Сколько-сколько?! — выпучил глаза мужик.

— Пойдем я тебе покажу крокозаврину, там одна еще шевелилась кажется, когда мы уходили, — сказал Нарышкин и шагнул в лодку.

— Нет! — заорал Тимофей и вскинул руки. — На хрен вашу завру! Я понял — дело серьезное! Так бы сразу и сказали — триста, значит триста!

— Сразу не могли, — сказал я. — Мы же не знали, что их так много будет. Нам лишнего не надо.

— Мальчик мой, я тобой горжусь, — не выдержал Дориан. — Помню, когда я спорил с одним хитрым драконом, так вот в тот день разыгралась страшная буря…

— Мор, ну ты нашел время!

Мы с Лешкой забрались в лодку, и я даже еще не успел толком усесться, как Тимофей заработал веслами. Наше путешествие проходило в полнейшем молчании и слышен был лишь плеск воды. Оно и к лучшему.

Боюсь, если бы мы начали снова разговаривать про злобных крокозаврин, я мог не выдержать. Мы с Лешкой и так сдерживались из последних сил, чтобы не рассмеяться.

Оказавшись на знакомой уже пристани, Тимофей отдал нам сначала одну часть денег, а потом ушел еще за тремя сотнями, которых у него с собой не было.

На этот раз у нас даже сомнений никаких не было, что ему придет в голову мысль нас обмануть. Глядя как тряслись его руки пока он отсчитывал причитающуюся нам сумму, всякие дурные мысли уходили в сторону.

Приятно было видеть, что прощался он с нами пребывая в отличном настроении, что все для него закончилось хорошо.

Ну а как же? Рыболовное хозяйство вновь будет работать, крокозаврины уничтожены, сторож живой, даже ему ничего не сделали за то, что он чуть не удрал, хотя могли бы…

Мы ехали в «Китеж», время было еще не позднее, в кои веки не опаздывали, а вот настроение отчего-то у меня испортилось.

Оказывается, сегодня всем ученикам рассылали текущий табель успеваемости. До конца первого полугодия оставался месяц и нас ставили в известность, что нужно было срочно подтянуть, чтобы уйти на новогодние каникулы с чистой совестью и не оставлять хвосты на весну.

Лично у меня почти по всем предметам были проходные баллы в семьдесят пять процентов. По некоторым намного больше, понятное дело. За исключением математики и истории. По последней так вообще даже шестьдесят пять не набиралось. Что поделать, если я на ней засыпал?

— Ты чего, Макс?

— Да прислали зачетную ведомость…

— Ну?

— Баранки гну… — огрызнулся я. — У меня по математике и истории слабо пока. Вот взяли и такой классный вечер человеку испортили!

— Хреново, — покачал головой князь. — Математику надо учить, а историю — особенно.

— Это почему?

— Ну как же, — он посмотрел на меня и подмигнул. — К тебе же сам Голицын приезжал предупредить, чтобы ты ее учил хорошо, а ты его так подводишь. Нехорошо получается, Максим. Вот посадят тебя на дыбу, будешь знать тогда, как про годы правления царей и императоров не учить.

— Иди ты знаешь куда, Леха?!

Больше мы с ним не разговаривали до самого «Китежа». Он то и дело хихикал и вытирал слезы, а я думал над тем, что математику и историю все-таки учить придется, как бы мне этого не хотелось. Эх… Жаль нельзя так сделать, чтобы можно было вместо истории алхимию три раза сдать.

Сложная штука жизнь…

* * *

Во вторник я решил взяться за ум и сразу после обеда засел в своей комнате штудировать историю. Дело не пошло… С математикой вышла та же штука. Даже еще хуже. Если в истории у меня эти даты просто расползались из головы как тараканы, то с математикой выходила полная хреновина.

Долбаные цифры и формулы вообще не хотели в нее заползать. Ну а если заползали, то ненадолго. Лишь для того, чтобы потолктись там рядом друг с другом и куда-то деться…

Самое интересное, смотрю я на иксы и игреки, а перед глазами другие формулы. Вот, например, что будет если крыло черного монарха смешать с желчью из живота паука, который жил на том дереве?

Мне, кстати, Ибрагим до сих пор простить не может, что мы с него ничего не взяли… Как оказалось, этого паучину можно было ободрать как липку… Но кто знал, что он там окажется?

Блин… Ну вот какая здесь история с математикой?

Я мучился часа два, пока меня вдруг не осенила блестящая идея, которая не позволила мне усидеть на месте!

В Бункер нужно перетащить нашего Фауста! Нечего ему там делать в архиве!

Учебники полетели в сторону — кто станет учить эту нудотину, если есть реальная причина ничего не делать. Затем я взял телефон и набрал Нарышкина:

— Леха, есть дело!

— Макс, вообще-то я занят, — прошипел он. — Я сегодня дежурный по спортзалу. Мне еще нужно мячи собрать после урока и всю остальную хреновину разложить.

— Давай я тебе помогу?

— Что за срочность?

— Есть мысль — перетащить Фауста к нам в Бункер.

— О! Прикольно, вали ко мне!

Вдвоем с Нарышкиным мы быстро управились в спортзале и пошли в архив, куда нас, разумеется, пускать не хотели. Оно и понятно — кому в трезвом уме взбредет в голову по собственной воле сюда переться?

Одно дело, если тебя наказали — это понятно,