Хождение к морям студёным - Вадим Бурлак

Конечно, ни Мария, ни Василий не могли в те часы догадаться, какая печальная связь будет у них с селением Усть-Оленек.

Вначале местные жители испугались прихода корабля и скрылись в тундре. Но через несколько дней отношения с путешественниками наладились, и они вернулись в свои дома.

По приказу Прончищева участники экспедиции собрали по берегу реки подходящий плавник и за несколько дней построили две избы, где и зазимовали.

Знак их последней весны

Солнце полностью скрылось 13 ноября. Наступила полярная ночь. Но жизнь во льдах и снегах продолжалась. Весть об экспедиции быстро облетела тундру. С разных сторон приезжали якуты и эвенки посмотреть на загадочных белых людей, поговорить, обменяться вещами, поторговать.

Мария и Василий расспрашивали их и записывали сведения о народах, населяющих заполярные земли от Лены до Енисея, об островах и побережье Северного Ледовитого океана, о полезных ископаемых, о растениях и животных.

Участники экспедиции небольшими группами уходили вместе с якутами и эвенками в тундру, чтобы изучить местность и поохотиться.

Лишь 22 января на горизонте появилась едва различимая осветленная полоса. Предвестница солнца! Предвестница весны! Предвестница окончания полярной ночи.

Те, кто видит каждый день рассвет, восход солнца, рождение нового дня, не могут до конца оценить это. Лишь пережившие арктическую ночь способны по-настоящему радоваться появлению солнца, наслаждаться первыми его лучами.

Люди Севера стараются не пропустить его первый робкий сигнал о том, что долгая полярная ночь идет на спад, и задолго до него поднимаются на возвышение и пристально всматриваются в темноту.

Так встречали этот сигнал Мария и Василий… Знак последней в их жизни весны.

Непроходимые поля

В 1736 году река Оленек вскрылась лишь 21 июня. До самого августа лед стоял в море вплотную к берегам. Суровая зимовка не прошла бесследно для здоровья многих участников экспедиции. Заболел цингой и Василий Прончищев. 3 августа дубель-шлюпка «Якутск», наконец, смогла выйти в море.

Как отмечалось в судовом журнале, «с великою опасностью» экспедиция пробиралась на запад. В устье реки Анабар путешественники сделали остановку «для осмотра горы той, в которой руда».

13 августа судно прошло мимо группы островов, им Прончищев дал название — острова Петра.

Чем дальше на север — тем больше плавающих льдин, тем толще и крепче «стоячий лед», тем медленнее двигалась дубель-шлюпка.

Конечно, ни Мария, ни Василий не могли знать, что пройдет немного времени, и этот видимый таймырский берег и бухта в нем будут названы их именами.

18 августа, продвигаясь вдоль кромки льда, судно прошло залив Фаддея. Он весь был покрыт неподвижным толстым льдом.

19 августа «Якутск» достиг островов Самуила, которые спустя два столетия будут переименованы в острова Комсомольской правды.

Опустился густой туман. А когда после полудня он рассеялся, путешественники увидели непроходимые ледяные поля.

Двигаться дальше было невозможно. Ледяной плен мог погубить судно. Страдающий от болезни Прончищев сумел подняться и собрать у себя в каюте совет.

Все понимали: дальше пути нет. Если не повернуть назад — верная гибель.

Так, на широте 77029', в самой северной точке, достигнутой Великой Северной экспедицией, было принято решение: возвращаться…

Стерегущий изгнанник

Любовь — всегда испытание. И рядом с радостью любви движется тень несчастья. Так вблизи Хрустальной Сиверсии кружит отверженный волк, — продолжил рассказ Николай.

— Отверженный волк? — переспросил я. — Говорят, если рождается волчонок с серебристой шерстью и темным пятнышком, мать-волчица сразу распознает «мету изгнанника». Чтобы не навлечь гибель всего потомства, она уносит прочь этого волчонка, едва он начинает скалить зубы. Четыре полных луны волчица прикармливает маленького изгнанника, а потом оставляет одного в тундре. И тогда лишь луна да полярная сова покровительствуют ему, становятся небесными матерями. Если волчонок не погибнет в первые ночи, белая сова приводит его к месту, где растет сиверсия. Там всегда много леммингов. Они любят поедать цветы. Волчонок сам ловит леммингов, а иногда сова убивает для него зверьков. Немногие из отверженных становятся взрослыми. Но, даже если волчонок выживает в одиночестве и превращается в матерого зверя, он никогда не примыкает к стае сородичей. И стая не принимает серебристого волка с метой одиночества, ведь за ним всегда идут беда и гибель. Вот и рыщет всю жизнь по тундре отверженный — ищет Хрустальную Сиверсию.

— Зачем? — удивился я.

Старик молча покачал головой, на какое-то мгновение застыл, а потом продолжил:

— Этого, кроме самых мудрых шаманов, никто не знает. А они о таком не любят говорить… Волк с метой изгнанника считает луну и сову двумя своими небесными матерями-волчицами: желтой и белой. Говорят, если появился в округе отверженный, можно иногда услышать, как воют в небе луна и сова. Будто две матери-волчицы ищут на земле детеныша, помеченного неласковой судьбой. И в эти часы печали непознанной любви рождается самый редкий цветок тундры — Хрустальная Сиверсия. Одинокий цветок, не знающий любви солнца, появляется, когда полярная ночь еще не сложила свои черно-звездные крылья. Может, для того и распускается Хрустальная Сиверсия, чтобы поддержать одиноких, заблудившихся, отверженных, усталых…

Под песню ветра

Николай внезапно умолк. Я взглянул на его прищуренные глаза, на отрешенное выражение лица и понял: сейчас задавать вопросы бесполезно. Его уже нет рядом со мной в избушке. Мыслями он блуждает далеко в ночной тундре. И, кто знает, может, под вой небесных волчиц, под взглядом отверженного волка ищет среди снегов Хрустальную Сиверсию.

Я решил не беспокоить старика. Смотрел на огонь в печи и пытался понять смысл туманной и неясной легенды. Мне казалось, я смутно ощущаю какую-то связь ее с Марией и Василием Прончищевыми.

Хрустальная Сиверсия… полярная ночь… серебристый волк-изгнанник… две его небесные матери…

Ощущал — и никак не мог до конца понять эту связь!

А может, не стоит искать тайный, глубинный смысл легенды? Он сам раскроется рано или поздно. Без стука и спроса войдет в эту избу, прижмется к теплой печи, и станут вдруг понятными и легенда, и явь, и их тонкие загадочные связи и переплетения.

А пока надо, как Николай, слушать песню арктического ветра… Слушать, как две небесные волчицы — луна и сова — оплакивают отверженного волка, не познавшего любовь.

Вместе и навсегда

Все хуже становилось Василию, и Мария теперь не отходила от него. Корабль с трудом пробивал себе дорогу сквозь льды. Теперь командовал судном штурман Семен Челюскин. 23 августа «Якутск» подошел к Хатангскому заливу. Вначале путешественники хотели устроить зимовье на его побережье.

На разведку местности отправилось несколько матросов. Но вскоре они вернулись и сообщили: нет на берегу человеческого жилья, а самое главное — очень мало плавника. Значит, не из чего строить избы, нечем согреваться в полярной ночи.

Было принято решение возвращаться на старое зимовье в устье реки Оленек.

Путь до Оленекского залива недолог, но в реку дубель-шлюпка войти не смогла. Мешал сильный встречный ветер с юга. Он гнал высокие волны и раскачивал обледеневший корабль.

Люди, измученные холодом, усталостью, болезнями, с трудом передвигались. Но опытные путешественники знали: главное теперь — не переставать ощущать холод, усталость и боль. Без них ты уже во власти смерти — облегчительницы страданий.

29 августа умер Василий Прончищев.

Лишь 2 сентября «Якутску» удалось войти в реку, когда смилостивился и затих ветер. С опущенным флагом судно подошло к месту зимовья.

6 сентября 1736 года Василий Прончищев был похоронен неподалеку от Усть-Оленека, на небольшой возвышенности.

Несмотря на уговоры команды, Мария не покидала могилу. Здесь через пять дней она и скончалась — тихо, в одиночестве, под плач метели. Похоронили ее рядом с Василием…

Наверное, не стоит спорить и гадать — умерла она от тоски по любимому или от болезни. Важно, что ушли они вместе, и уже никто, ничто и никогда не сможет их разлучить.

Конец пути — начало воспоминаний

Час обещания солнечного света… Час надежды на солнечный свет… Он наступает в конце полярной ночи. Вначале этот едва уловимый знак подают звезды. Они бледнеют, и кажется, их свет едва теплится. Дунь посильней ветер Арктики — они угаснут.

Но проходят минуты, и звезды снова разгораются. Словно кто-то во Вселенной подбавил жару в великой космической топке.