Пограничник (СИ) - Кусков Сергей Анатольевич

— Посмотрим. — Нахмурился. Блин, очередной производственный головняк. — Пусть всё выкопают, подготовят, потом и буду думать.

Легионом займусь позже. Эстебан? Надо бы провести ревизию кандальников и дать ограниченные сроки тем, кто не злостный бандюган. Позже, потом. Решено, начну с производственников.

— Адольфо, сейчас обед, на обед приглашаю магистратов. Мастерам скажи, после обеда поеду объезжать их владения, кто что понастроил.

— Есть! — по-военному отчитался канцлер.

— Пока все оставьте нас. Дорогой зять, тебя тоже прошу. — Повернулся к родственнику. — Это семейное дело.

Тот понимающе махнул головой и удалился.

Мы остались втроём. В моём кабинете, куда я первым делом поднялся. Астрид закрыла дверь и подошла сзади к бледной Илоне, севшей по моему жесту передо мной, бледной, как смерть. Хлоп-хлоп глазками.

— Рассказывай. — Это я Астрид.

— Рикардо, детей надо или сразу признавать, или не признавать никогда, с иронией начала эта лисичка. — Знаешь почему? Потому, что признав их сразу, ты воспитываешь их в достоинстве. Они знают, кто их отец, они гордятся этим, они смотрят в глаза всем вокруг, плевав на положение. Потому, что у них — не хуже.

А если признать трижды родного ребёнка в позднем возрасте… — Тяжёлый вздох. — …Получается забитое существо, которое всего боится. Которое не понимает, что своим поведением, своим страхом перед теми, кто должен ей подчиняться, она, блядь, ПОЗОРИТ СВОЙ РОД И СВОЕГО ОТЦА!!!

Капец Рыжика повело, аж я втянул голову в плечи от её ора. А Илона та вообще заревела, правда от страха ревела беззвучно.

— И своего брата подставляет, оказавшего такую милость! — продолжила она тише. Затем прошла к окну и села в стоящее там кресло.

— Ты не преувеличиваешь? — вздохнул я, признавая, что Рома не понимает слишком многих реалий, и всё не так, как в его влажных фантазиях. А фантазии его пусть и отдают гуманностью и благом для всех, но именно благими намерениями выстлана дорога в пекло. — Может, острота проблемы не настолько серьёзна? Или ты пристрастна? Тебе изначально не нравилась эта идея насколько я помню.

— Да какое преувеличиваю! — Астрид устала махнула рукой. — Какой не серьёзна, если над нею смеются даже мальцы-поварята! Даже кухонные девки и прачки! Пристрастна? — Ухмылка. — Илона, солнце, как я к тебе отнеслась, когда ты приехала?

Старшая сестрёнка прекратила плакать, вытерла лицо рукавом платья.

— По-доброму… Г-госпожа!..

— Вот! Вот, блядь! «Госпожа!» — взъярилась Рыжик, выпучила глаза, вскочила и заходила по кабинету. Говорила она так не дословно, но этот перевод передаёт все краски её оборотов. Не помню, чтобы Рыжик хоть когда-то так ругалась. — Ричи, я не знаю, что делать с этой дурой! Я люблю её, как дочь своего отца — раз уж сестра — то сестра. Но делать с нею что-то надо, пока над нами не начало смеяться всё королевство. Ибо что-то радикальное сделать нельзя — ты сам её признал! Теперь не получится просто так засунуть её в какую-то дыру, управлять малозначимым поместьем. Теперь это политика!

— М-да, — только и выдавил я.

— Я её приняла, — продолжала яриться Рыжуля. — Опекала. Не позволяла обижать первое время. Я! Её! Управляющую замком! Защищала от горничных! При том, что Илона, напомни, кто я?

— Баронесса Кастильяна, сень… Астрид… — новый всхлип старшенькой.

— Вот! Я сестра графа Пуэбло, да, но, мать вашу, я НЕ ИМЕЮ К ЗАМКУ И ГРАФСТВУ ОТНОШНИЯ!!! Я управляю своим собственным доменом! Своим собственным замком — замком своего мужа!

— Эх!.. — махнула она рукой. — Ладно, Ричи, я устала с нею бороться. Если справишься — молодец. Нет — думай, что делать с этой дурой сам. Я пошла, нагоню поваров, потому что эта трусливая дрянь ни на что не способна — они её не слушаются. Увидимся за обедом, не опаздывай, брат.

Вышла, картинно хлопнув дверью.

Я смотрел на сестрёнку. Она то на меня, то в столешницу. Наконец, выдержав драматическую паузу, спросил:

— Ну?

Тишина.

— Ничего не хочешь сказать?

— Я думала… Что смогу. — Слёзы вновь потекли из глаз Илоны. — Рикардо, я и правда старалась не подвести. Но… Не смогла. Прости, я подвела тебя. Я дочь Харальда, но я…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Рыдание. Ну пиздец, блин! Вот что мне с нею делать? Обратно в Аквилею уже действительно не отправишь. Да и никуда толком не отправишь без потери репутации.

— Иди, утирайся, вымой лицо, — жёстко отрезал я. — Я пока подумаю, как быть.

— Да, конечно, Рикардо.

Перед обедом навестил сестрёнку, которая младшая, в её комнате. Зятёк тактично съибался куда-то по делам — по дороге мне сказали, что он (!) назначен командиром гарнизона замка. Да-да, Вермундом, ибо это не епархия Астрид при всём её тут влиянии. Для войны у меня консул есть, не женское это дело, и его за такое мудрое решение одобряю. Основу гарнизона замка сейчас составляют два десятка его людей (куда третий девал, три же было?) и наши, кто остался «на хозяйстве» или прибыл после ранения. А также почти сотня стражников Эстебана — в перекрёстном подчинении они и у него тоже. И, кажется, родственничек втянулся, ему понравилось. Хотя, естественно, всеми остальными делами тут занималась Астрид — у него роль свадебного генерала. Однако буду объективным, тут вокруг средние века, безопасность не бывает лишней, и зятёк к поставленной задаче отнёсся со всей серьёзностью и держал замок в надлежащем порядке. Все постовые были трезвы, опрятны, везде, где надо, стояли на страже люди и не пускали кого не надо куда не надо. Мысленно его похвалил. Может он и сейчас пошёл посты проверять — не удивлюсь. Но главное, он нам не помешает, и я вдул этой рыжей бестии два раза подряд (соскучился), включив «Рому».

Почему «включив»? Потому что я всё чаще не понимаю, кто я. Воспоминания Ричи уже мои, я больше не отношусь к ним, как к кино, к фильму. И батю-Харальда воспринимаю таким же своим отцом, как и своего старину предка. Вот только Лисичку эту не могу воспринять равной Вике. Не могу, и всё тут! От мысли, что глажу Викины груди, лезу ей под юбку — воротит до блевоты, задумывался об этом, проверял. А Астрид… Эх.

Рыжик при моём приходе немножко посопротивлялась, попыталась бороться, но это было бесполезно, в итоге получилось неплохо.

— Я думал, ты… Того. Остыл. Понял, что это кровная связь и так нельзя, — произнесла она, тяжело дыша, когда мы, закончив, развалились на подушках.

— Ты бы хотела, чтоб я забыл? — прямо спросил я, предоставляя ей решить судьбу наших отношений. Перед глазами стояли сиськи Катарины Сертории, и я понимал, что женившись на той прелести, о сестрёнке можно забыть. А значит, пора завязывать, чтобы потом не было мучительно больно.

— С одной стороны да. — Астрид прикрыла глаза. — Я не хочу видеть перед собой лицо брата. Но с другой, когда я закрываю глаза, я понимаю, что ты… Не он. Ты… Совсем другой. Просто у тебя его лицо. — Вздох.

— Скоро всё кончится, — огорошил я. — Правда, не знаю насколько скоро. Но это точная информация.

Пуза. Робкое, полное и злости, и надежды:

— Почему?

Решил сказать, как есть.

— Мы можем притворяться, что нам по силам противостоять всему миру, но, Рыжик, это не так. Трах украдкой в собственном донжоне нам простят, «не заметят», но любые отношения между нами… Люди не слепые, всё видят. А если продолжим — это уже отношения, понимаешь? И ширма в виде Анабель не поможет. И никакая другая ширма не поможет. Я готов к чему угодно, мне всё равно — я безумен, и все знают об этом; моя одарённость как бы намекает даже тем, кто не в курсе. Но позора для ТЕБЯ — не хочу. Ты не должна стать изгоем в обществе, на тебя не должны показывать пальцем.

А потому я принял решение жениться. И женюсь скоро, правда, не прямо завтра. Но уже всё королевство, кто должен знать, оповещено об этом. Я всегда буду рад видеть тебя рядом, мне нужна твоя помощь в делах, и, гадом буду, я сделаю тебя графиней! Плевать, что и твоего мужа придётся возвышать, ради тебя я готов. Ты будешь графиней, моим вассалом, владетелем одной из подчинённых мне земель, а не отправишься в Кастильяну, когда тут всё закончится…Но, Астра, милая, нам пора завязывать.