«Контрреволюционер» Сталин. По ту сторону марксизма-ленинизма - Сергей Николаевич Магнитов

словесной эквилибристике, но мы уже привели в пример тот факт, что Сталин проявил свою позицию именно в течение 1917 года как однозначно антифевральскую. А суть, если можно так сказать, феврализма была в массовом привлечении иностранного капитала в страну и её страшное закредитовывание, которое можно назвать финансовым поглощением. Так вот крайнее неприятие иностранного финансового империализма в России – доминанта сталинских статей. А проводником иностранного империализма в России выступило – подчёркиваем, революционное! – Правительство Керенского.

Такая революция для Сталина была неприемлема.

И было второе убеждение Сталина, которое сделало его контрреволюционером.

Образцом всех революций считалась Французская, у которой был главный исход – бонапартистская диктатура. Первым этапом было свержение Главы страны, затем стремительное гильотинирование (или расстрел) противников революции, а затем воцарение Бонапарта с его кастовым слепым исполнительством в деле борьбы с всегда непопулярным в народе постреволюционным анархизмом. Опасность бонапартов в том, что они приходят к власти в рамках ложной контрреволюции, символом которой является до сих пор 18 брюмера Наполеона. Вроде бы генерал сверг плохих анархических революционеров в пользу народных чаяний в виде диктатуры. Внешне так. Но что по результату? Обескровленная и убитая Франция. С точки зрения национальных интересов ложная контрреволюция может считаться самым опасных исходом самой революции. Именно с Наполеона Франция стала затухать политически, экономически, социально и национально. Если бы француз наполеоновской эпохи приехал сегодня в Париж, а потом ещё и обнаружил, что у Франции не осталось ни одной заморской территории, за которые, кстати, Франция билась триста лет, то он бы проклял Наполеона самими резвыми и непристойными словами.

Сталин был крайним противником бонапартизма именно как слепой, реактивной и тайно подчиненной силы, которая не считает рек крови и готова на любые непродуманные действия, которые в касте считаются героическими. Сталинская нелюбовь к бонапартизму покажет дальнейшая история. И не только с Тухачевским. Но, к примеру, и с Жуковым, у которого, как показала дальнейшая история, был несомненный комплекс бонапарта со склонностью, скажем так, менять свои убеждения и привязанности. Так вот надо понимать, что выдвинув «Корниловскую военную программу» в августе 1917 года и озвучив её на Правительстве, генерал Корнилов фактически предал Керенского, из рук которого власть получил в июле. Это тоже важная деталь, которую Сталин знал о бонапартах.

То есть бонапарт нависал над Россией в виде корниловского мятежа. Корниловский мятеж – это не просто мятеж, это исполнение французского сценария, который вполне укладывался в теорию перманентной революции с её революционными войнами. Не дадим забыть, что Наполеон завоевывал Европу и шел на Россию с освободительными, почти революционными лозунгами!

«По совпадению», Лавр Корнилов ближе всего был по типажу с Наполеоном. Корнилов пользовался огромной любовью у солдат, в армии вообще. Более того, Лавр Корнилов был несомненный герой России как участник и японской, и германской войн, даже как ученый-исследователь. Все мыслимые награды. И он в июле 1917 года был объявлен Верховным Главнокомандующим русской армии! То есть почти пошаговый наполеоновский сценарий.

А потом так называемый корниловский мятеж – 18 брюмера Корнилова. Со всеми признаками французской ложной контрреволюции! Этот момент мало исследуется, но бона-парт всегда идет на ложную контрреволюцию при захвате власти, поскольку недовольство народа постреволюционной анархией на тот момент становится преобладающим. А так как ложная контрреволюция – дело сложное и не совсем военное, её организуют силы, которые потом берут бонапарта, скажем мягко, в сопровождение. Юмористическая история с якобы-написанием Наполеоном Кодекса своего имени живописует хитрости этого формата бонапартизма.

Любой сведущий, а Сталин был сведущий, понимал, что Корнилов попал в чужие руки и готовит военный переворот. Причём, было понятно, что бонапарт – лицо сменяемое. Не будет Корнилова – будет условный Крымов или Краснов. А это значит, что Сталин Октябрь 1917 года воспринимал ещё и как антибонапартистскую контрреволюцию! Недопущение успеха брюмера Корнилова или ему подобных – тоже контрреволюция.

Решающим аргументом в деле понимания Сталина как контрреволюционера может стать Троцкий. Он целую книгу об этом написал – «Преданная революция». Само название говорит о том, что Троцкий писал обвинение.

Но если посмотреть на книгу сегодняшними глазами – так эта книга, по сути, восхваление Сталина как консерватора и реставратора империи. О чём мы собственно и ведем речь. Но было и прямое столкновение Сталина и Троцкого именно в парадигме революционер-контрреволюционер. У нас в советской историографии очень не любили вспоминать неудачный переворот Троцкого в 1927 году – а это ведь была по факту и формату именно марксистская революция против власти – в данном случае Сталина. И Троцкий действительно воплощал Революцию, а Сталин – Контрреволюцию. Причём Троцкий настолько чувствовал свою силу, что даже призвал иностранные войска поддержать приход в России к власти «истинных революционеров»!

Вывод можно сделать такой. Сталин в октябре 1917 года был в первую очередь контрреволюционером, антибонапартистом – то есть у него был «свой Октябрь» – контрреволюционный и реставрационный.

Ленин и Сталин

Вспомним по этому случаю советский анекдот, который кто-то забыл, кто-то вообще Советский Союз и советские анекдоты не знает. А в то время были в ходу самые разные анекдоты про чукчу. Предполагалось, что чукчи – невежественные люди, живущие далеко в провинции, ничего незнающие, что, сразу скажем, абсолютно не так. Чукчи – это очень мощное племя и, кстати говоря, никогда их русские не могли победить. Наоборот, были случаи, что чукчи наносили русским поражение, кроме этого и все окружающие племена держали в страхе… Зря свысока на них поглядывали как на недалеких провинциалов… Теперь анекдот. Чукча съездил в Москву, вернулся домой, и его спрашивают: «Ну расскажи, однако, что в Москве видел?» Он отвечает: «Вы знаете, Карл Маркс и Фридрих Энгельс – это, оказывается, не четыре человека, а два. А Слава КПСС – вообще не человек».

Этот анекдот высмеивает, конечно, советское начётничество, когда постоянно звучали эти лозунги «Карл Маркс, Фридрих Энгельс…» и так далее. Люди вообще не понимали, что эти лозунги обозначают. Они жили своей жизнью: кто-то на заводе работал, кто-то на Чукотке оленей пас, рыбу ловил, но всё это нужно было делать под крики «Слава КПСС!», рассказывать про какого-то неведомого Маркса и Энгельса.

Вот у нас намёртво также вбито в голову до сих пор, что Ленин и Сталин – это тоже как один человек. Если и были в марксистском проекте некие отклонения от ленинского курса, но они связаны не со Сталиным. Вот, дескать, Ленин совершил революцию, он правильный курс держал, а были отклонения у Троцкого, который предлагал мировую революцию делать. У Бухарина