Бандитская рулетка - Владимир Колычев

– Я тебе верю. Нас с тобой, старик, ждут великие дела! Если крылья не подрежут… – Леня вдруг нахмурился: – Ты, наверное, не в курсе, проблемы у нас.

– Большие?

– Да пока нет. Но движения нехорошие. Менты под меня копают. Мы тут шороху навели, а они все успокоиться не могут. Кто Гурцула замочил? Кто его людей положил? Как будто я знаю, кто это сделал.

– Но ты же не знаешь, – усмехнулся Кирилл.

– Б-без понятия… А если серьезно, то будем надеяться на лучшее. Если будет нормально у меня, то и у тебя все будет в лучшем виде. Хочешь быть самым счастливым человеком на свете? Будь им… Ладно, давай дернем по баночке, и на боковую. Не знаю, как тебе, но мне завтра рано вставать.

Кирилл постелил Воротыну в гостевой, а сам отправился в спальню к жене. Роза даже не шелохнулась, когда он лег рядом. Или спит крепко, или притворяется… А к чему ей притворяться?

Может, есть к чему?

Глава 19

Здоровый образ жизни – понятие растяжимое. Для Вики – это салатная трава с капелькой подсолнечного в ней масла и жидкая овсянка на завтрак, а Гена не может обходиться без жареной яичницы с ветчиной. Для него вегетарианство – это дорога на кладбище, а для жены – путь к здоровью. И при этом они оба следят за собой, за своим весом. И тренажерный зал для них – как «с добрым утром». Сейчас они позавтракают и отправятся в спортзал. Сначала бассейн, затем бодибилдинг. Выходной сегодня, но на диване перед телевизором Гена валяться не собирается. Отдых должен быть активным. Ну а вечером и по бокалу вина можно выпить для расслабухи. А потом секс. Много секса. Опять же, здоровья ради, ну, и удовольствия для.

Ел Гена не спеша, тщательно пережевывая. Это в армии он сметал завтрак за три минуты, но сейчас у него все строго по науке. Вике всего восемнадцать лет, она еще долго будет молодой и активной, и весь этот срок он должен держать себя в форме.

Сладкого он старался не есть, но утренний кофе без сахара – это святотатство.

– А давай на Новый год в Таиланд съездим, – предложила вдруг Вика.

– До Нового года еще далеко.

– Ну, давай, через месяц…

– Можно и раньше. Пресс только немного подкачай.

Хороший животик у Вики – плоский, твердый, но неплохо было придать рельеф мышцам. Выпуклые прямоугольники для женщины это слишком, а продольный рельеф не помешал бы. И будут они тогда ходить по пляжу, крутые и красивые…

Он собирался объяснить ей это, но вдруг зазвонил телефон. Чайхан на проводе, забить на него Гена не мог.

– Здорово, братан. Как дела? – Голос у Чайхана густой, объемный. Таким голосом хорошо бы озвучивать сводки Информбюро.

– Да все путем.

– Разговор у меня к тебе, брат. Срочный разговор.

Раздался звонок в дверь, и Чайхан на том конце провода, услышав механическую трель, сказал:

– Это Зацеп за тобой подъехал. Он тебя ко мне отвезет… Ну, все, до встречи!

За дверью действительно стоял Зацеп. Гена хорошо его знал, поэтому позвал в дом, но тот отказался.

– Случилось что? – спросил Гена.

– Случилось. Наследство делить будем, – не моргнув глазом, ответил парень.

– Я серьезно.

– Я тоже. Завещание Воротына вскрыли, там и про тебя сказано. Чайхан всех собирает, ну, про кого сказано…

– Не кисло! – взбодрился Гена.

Вдруг Воротын завещал ему один из своих ресторанов? Если так, то отказываться не станет. Лишний хрен, как говорится, в огороде не помеха. Лишь бы бузины не было.

Он быстро собрался, но в машину к Зацепу сесть не успел. Как будто из-под земли выросли крепкие парни, от которых за версту разило ментовским духом. Раз-два, и Гена уже на земле мордой вниз. И Зацепа уложили с такой легкостью, словно это был какой-то манекен, а не человек.

– Вы арестованы, гражданин Арчинцев! – склонился над Геной какой-то мужик в штатском. – Вы подозреваетесь в двойном убийстве.

– Какое убийство? Никого я не убивал! – простонал он.

Но на него не обращали внимания. И права зачитывать ему никто не собирался. Просто запихнули в подъехавшую «Газель» и отвезли в здание городского УВД. Там находился изолятор временного содержания, туда Гену и определили. А через пару часов выдернули на допрос.

Его под конвоем доставили в кабинет, где встречи с ним ожидал немолодой уже мужчина с суровым лицом и тяжелым, едким взглядом.

– Старший советник юстиции Карагезов, – сухо представился он. – Генеральная прокуратура, следователь по особо важным делам.

У Гены мурашки поползли по коже – такое впечатление произвел на него этот мент. Сам по себе он крутой, а тут еще и Генеральная прокуратура. А старший советник, это, считай, полковник. Целого полковника по его душу из самой Москвы прислали.

– Это какая-то ошибка, – мотнул головой Гена. – Я ничего такого не делал.

– Если бы вы, Геннадий Васильевич, ничего не делали, я бы вас трогать не стал. А вас в наручниках ко мне доставили… Вот, ознакомьтесь с постановлением на арест.

С постановлением Гена ознакомился по всей форме, под роспись. В убийстве он обвинялся. В убийстве на улице Щорса. Именно там они с Ренатом грохнули Шмита, а с ним еще двоих…

– Как видите, Геннадий Васильевич, я не предлагаю вам явку с повинной. И чистосердечное признание выманивать у вас не буду. Ваша вина сомнений у меня не вызывает. Думаю, и суд со мной согласится, – Карагезов холодно смотрел на Гену. И слова его звенели как жесткие ледышки, падающие на хрупкий хрусталь.

– Если честно, я ничего не понимаю.

Следователь назвал время, дату и спросил, где Гена в это время находился.

– Дома я был. С женой.

– Ваша жена, Арчинцева Виктория Павловна, этого не подтверждает, – покачал головой Карагезов.

– Вы что, разговаривали с моей женой? Она ничего мне не сказала, – выдавил из себя потрясенный Гена.

Ни взглядом, ни словом Вика не дала понять, что у него вдруг возникли проблемы с ментами.

– Зато она сказала об этом своей подруге, Хоботовой Елене Павловне. В телефонном разговоре сказала. Не было вас той ночью дома, на рыбалку вы с друзьями ездили…

– Ну да, на рыбалку… Точно, на рыбалку! Как я мог об этом забыть! – Гена шлепнул себя ладонью по лбу.

Но вышло неубедительно, и он сам это понял. Карагезов лишь усмехнулся, глядя на его ужимки.

– Где, у кого?

– Так это, с Ренатом мы ездили. С Ренатом Сейджалиловым. На Сизовские пруды ездили.

Не выжил Ренат. Крови он чересчур много потерял. Прямо в машине и умер. Гена закопал его в лесу. Машину сначала сжег, а потом утопил в реке. И от оружия избавился, и от одежды, в которой убивал. Все меры предосторожности принял. Ну, не могли менты придраться к нему.

А вот с алиби нескладно вышло. Вика подтвердила бы его алиби, но менты, видимо, решили подстраховаться, вышли на ее подругу, а та задала ей провокационный вопрос, возможно, под запись. Если так, то менты реально взялись за него, со всех сторон обложили.

Но ничего, Гена выкрутится. Он обязательно выкрутится.

– Автоматы тоже там, на Сизовских прудах выбросили? – спросил следователь.

– Какие автоматы?

– Ренат Сейджалилов – это ваш напарник, я правильно понимаю?

– Ну да, мы вместе с ним рыбачили.

– Три трупа – неплохая рыбалка.

– Не три, а штук десять. Серьезные такие сазаны, – Гена ладонью чиркнул по локтевому сгибу.

– Сейджалилов может это подтвердить?

– Да, конечно. Позвоните ему, он скажет…

– Сейджалилов из машины стрелял? – невозмутимо спросил Карагезов.

– По сазанам?

– По людям.

– При мне он ни в кого не стрелял.

– Гражданин Грознов был застрелен из одного автомата, граждане Шкловский и Черепков – из другого…

– Не знаю таких, – мотнул головой Гена, но следователь и ухом не повел.

– Гильзы от первого автомата остались в машине. А вот второй автомат наследил… Вы, наверное, думаете, что отпечатки пальцев на гильзе сгорают при выстреле? Увы, в большинстве случае что-то в этом роде и происходит. Но в вашем случае нам повезло, на одной гильзе остался отпечаток вашего пальца. За экспертизой пришлось обращаться в Москву, на это ушло время, но ничего, теперь мы точно знает, кто стрелял в Шкловского и Черепкова…

– Что-то вы не то говорите, – дурным голосом сказал Гена. – Какие отпечатки? Какие гильзы?

– В перчатках надо было магазин снаряжать, Геннадий Васильевич, – беспощадно продолжал Карагезов. – Или руки хорошо вымыть… А пальчики ваши у нас в картотеке… Вот, ознакомьтесь с заключением экспертизы.

Гена с трудом сдерживал дрожь в руках, пытаясь вчитаться в текст документа.

А ведь он снаряжал магазин без перчаток. И пальцы у него были липкими от волнения.

– Теперь вы понимаете, почему я не предлагаю вам чистосердечное признание, – снисходительно усмехнулся следователь. – И показания из вас выбивать не собираюсь. Все предельно ясно… А вот насчет вашего друга Рената Сейджалилова я хотел бы поговорить более подробно. Значит, с ним вы, гм, на рыбалке были?

– Да, были мы на рыбалке…