Теневой Перевал - Алексей Витальевич Осадчук

цветов и величины. Причем лиловых крудов или тех же жемчужин среди них не было. Последние, естественно, были для личного использования.

В нашем разговоре на некоторое время повисла пауза, которой воспользовался Гуннар. Он внес поднос с бутылкой бренди и поставил его на небольшой столик у походной печи.

Выйдя из-за стола, мы с шевалье Дювалем перебрались в кресла поближе к теплу и приступили к дегустации бренди.

— Значит, гарнизон Багряных покинул марку? — спросил я.

Если смена темы и удивила моего собеседника, он никак это не показал.

— Да, ваше сиятельство, — ответил он. — Аталийцев провели горными тропами.

— Полагаю, без помощи кого-то из местных у них бы ничего не получилось… — полувопросительно-полуутвердительно произнес я.

— Так и есть, — подтвердил он и брезгливо добавил: — Барон ди Феста постарался.

Ага… А вот и второе имя из журнала сокровищницы сапфировой гильдии. Этот барон ди Феста являлся самым крупным поставщиком из моей марки. Выходит, он принял сторону Багряных. И неудивительно… Судя по имени, он аталиец. Осталось узнать о третьем отряде контрабандистов.

Шевалье Дюваль бросил полный ненависти и отвращения взгляд на изогнутые клинки, висящие на подставках, а потом повернул голову в мою сторону.

— Вы вольны подозревать меня в чем угодно, — негромко, но с достоинством произнес он. — Но видят боги, я никогда не имел никаких дел с этими кровожадными тварями.

Он снова бросил взгляд на мечи Серого Жнеца и задумчиво произнес:

— Да, я не стал ждать пока Багряные заявятся ко мне в замок, как это сделал покойный барон де Вилар. Чтобы сохранить своих людей, мне пришлось уйти сперва в горы, а потом на фронтир. В тот момент мы считали, что нас все бросили и моей главной задачей было выживание.

Хм… Похоже, не врет. Но его слова потом все равно надо перепроверить.

Услышав третье имя из журнала, я переспросил:

— Барон де Вилар?

Жан Дюваль хмыкнул.

— Винсент на старости лет выжил из ума. Он верил, что замок, построенный его предком, магом-артефактором, выдержит любой штурм… Его мозг выцвел, как и его глаза… Двоим бойцам из его отряда, благодаря их специфическим навыкам, удалось спрятаться в канализации под замком. Сейчас они служат мне. Они рассказывали, что Серый Жнец лично пытал старого барона, не давая тому умереть несколько суток.

Кажется, я догадываюсь, кто именно эти двое…

— У барона де Вилара были наследники? — спросил я.

— Были, — качнул головой Дюваль. — Но, увы, все они мертвы.

— Насколько это достоверная информация? — уточнил я.

— Я лично присутствовал на их похоронах три года назад, — уверенно ответил Дюваль.

Я заметил его многозначительный взгляд. Если с землями примкнувшего к аталийцам барона было все ясно — теперь ими буду владеть я — то с феодом этого Вилара следовало поступить по закону. И раз наследников у него не было, тогда там тоже все, в принципе, понятно.

Следующий час шевалье Дюваль рассказывал мне о моем маркграфстве. Чем дольше он говорил, тем больше я понимал, что все мои предположения об этом крае подтвердились.

Если раньше в царившей на этих землях вольнице еще кое-как поддерживалось какое-то подобие порядка, то после Багряных там стало совсем плохо.

Когда мой собеседник закончил свой рассказ, я обратился к нему:

— Мессир, благодарю вас за эту крайне занимательную беседу. Благодаря вам, я теперь примерно представляю, с чем столкнусь. Что же касается вашего путешествия в долину… У меня есть к вам деловое предложение.

Несмотря на расслабленную позу, я, благодаря истинному зрению, видел, что шевалье Дюваль весь подобрался.

— Я вас внимательно слушаю, ваше сиятельство.

— Во-первых, я предлагаю вам сэкономить время и избавиться от вашего товара, не покидая маркграфство, — сказал я, наблюдая за тем, как начинает хмуриться Дюваль. — Другими словами: я готов выкупить все, что вы намеревались продать в долине, по очень хорошей цене. Скажу сразу, после войны в Бергонии будет очень сложно реализовать теневые ресурсы. Рикардо ди Лоренцо, которого еще называют Золотым львом, прошелся по городам и поселениям, как опытный рыбак мелкоячеистой сетью, выловив все самое ценное. Сейчас там больше нуждаются в продовольствии, чем в магических ресурсах. Да, я понимаю, что у вас наверняка есть свои каналы сбыта, но уверяю вас — лучшей цены, что дам вам я, не даст сейчас никто. Кроме того, не нужно забывать о риске. Все-таки ваш товар, мягко говоря, специфический.

С каждым моим словом у шевалье Дюваля все выше приподнимались брови. На смену мрачной безысходности несмело приходила осторожная надежда.

— Во-вторых, — произнес я, не давая ему опомнится. — На время, пока я буду заниматься делами маркграфства, мне бы хотелось, чтобы рядом со мной находился человек, знакомый с местными реалиями. Вы, как никто другой, подходите на эту роль. И, наконец, в-третьих…

Я поднялся и подошел к инсталляции, устроенной Гуннаром. Взяв один из мечей, я легко крутанул его в руке, а потом направил в него небольшой сгусток маны. Под ошарашенным взглядом Жана Дюваля клинок засветился золотым светом.

— Мне понадобится опытный проводник для похода в Тень.

* * *

Спустя три недели наше войско, наконец, добралось до Форта де Грис, нашей конечной точки. Жан Дюваль, находившийся все это время при мне, неплохо справлялся с ролью проводника и экскурсовода.

В тот день, когда я озвучил ему свои предложения, он попросил время, чтобы все обдумать. На что я дал свое добро и позволил ему и его людям беспрепятственно покинуть наш лагерь.

Давить на своего нового вассала я не собирался. Такие люди, как он, должны идти за своим сюзереном добровольно, хорошо понимая свой интерес.

Вайра, неотступно следовавшая за отрядом контрабандистов «довела» их до их лагеря и потом подробно мне рассказала о совете, что устроил шевалье Дюваль со своими ближниками, двумя страйкерами-медиусами.

В конечном итоге, Дюваль дал мне свое согласие. Правда, его ближники отнеслись к его решению со скепсисом. Кстати, они оба были с востока. Один сухой и гибкий — типичный кочевник из Великой степи, а родиной второго, коренастого и массивного, было одно из свободных княжеств…

Я стоял на вершине холма и смотрел на крепость, о которой до сего дня слышал лишь в рассказах. Весенний горный ветер, еще злой и кусачий, обдувал мое лицо, принося с собой запах сырости и гниения. Вокруг простирался город, который может быть когда-то и был гордостью