Волевой порог - Александр Александрович Тамоников

землю!

— Да вы что, товарищ майор, — испугался шофер еще больше. — Я же за нее отвечаю.

— Будешь жевать сопли — и отвечать уже некому будет, дурак! — прикрикнул на молодого шофера оперативник. — Толкай, а то нам не спастись!

Бочка с тяжким стуком упала на ребро и повалилась на бок. Коган спрыгнул следом и, развернув ее, покатил вниз, потом толкнул ногой и достал пистолет. Бочка стала медленно набирать скорость, подпрыгивая на камнях, она покатилась вниз по дороге, туда, где могли вот-вот появиться враги. Коган выпустил четыре пули в бочку и теперь смотрел, как фонтаны бензина бьют из емкости, заливая дорогу. Сделав еще несколько прыжков, бочка с грохотом скрылась за камнями и, судя по звукам, продолжала катиться вниз. «Ничего, — подумал Коган. — Там камни, там извилистая дорога, и она сейчас застрянет в камнях и остановится». Он достал из планшета чистый лист бумаги из тех, что носил с собой для записи показаний допрашиваемых людей, скомкал его, сделав фитиль и чиркнул зажигалкой. Бумага загорелось. Подойдя к началу бензиновой дорожки, хорошо заметной на каменистой дороге, он бросил маленький факел и сразу же отошел назад. Дорожка вспыхнула синим пламенем и мгновенно понеслась вниз, оставляя за собой дымный след и яркое пламя.

— Ну вот и хорошо, — с удовлетворением сказал Коган. — Теперь еще немного человеческого тепла нашим друзьям, и можно спасаться постыдным бегством. Но нас совесть мучить не будет! У нас иного выхода нет, Егор.

Они снова залезли в кузов и столкнули на дорогу две оставшиеся бочки с бензином. Коган развернул каждую и направил так, чтобы она катилась вниз по дороге. Бочки одна за другой с грохотом понеслись вниз по камням, подпрыгивая и переворачиваясь. Они летели по огненной дорожке туда, где скоро должна взорваться, разбрызгивая огонь, первая бочка. Эти две добавят хлопот преследователям.

С сожалением оглядываясь на брошенную машину, молодой шофер бежал рядом с Коганом. Сейчас он уже не боялся врагов, чувствуя себя в безопасности с этим майором из СМЕРШа. Да слово замолвит тот перед зампотехом за уничтоженный бензин и машину. И тут бабахнуло так, что Егор от неожиданности присел. Коган оглянулся и увидел внизу над дорогой за камнями взметнувшуюся тучу огня, клубами лизнувшую скалы. Это взорвалась первая бочка. Хорошо, если преследователи не успели добежать до нее. А если успели, их ждет сюрприз в виде двух других. И они просто обязаны испугаться, когда увидят их и огненную дорожку. Ведь и эти бочки могут рвануть в любой момент.

— Давай, ходу! — прикрикнул Коган. — Сколько тут до поселка? Какой ближе?

— Километров пятнадцать, товарищ майор, — на бегу ответил Егор и тут же остановился. — А как же… Прибежим туда, а там только женщины и дети, и ни войск, ни милиции. И эти за нами…

— Посмотрим на месте, как быть и как диверсантов на мирное население не наводить. Бегом, парень, бегом! Там может машина найтись, мотоцикл, подвода какая-нибудь. Нам, главное, здесь не торчать, уйти подальше. Может, они наш след потеряют.

— Да, потеряют, — недовольно пробормотал шофер, снова перейдя на бег. — Ни вправо, ни влево. Куда с этой дороги денешься. Только с обрыва сигануть.

— Бегом! Не болтать! — грозно прикрикнул Коган.

Они бежали по каменистой дороге, изрезанной небольшими промоинами, местами засыпанной камнями. С одной стороны почти всегда тянулся обрыв, с другой — скалистая стена. Иногда дорога уходила вправо и тянулась между скалами, и тогда над головой виднелась лишь одна полоска неба. По мере нарастания усталости Коган просто физически чувствовал, как его молодой спутник теряет и самообладание, и уверенность в себе. Страх — дело прилипчивое, стряхнуть его так просто не удастся, если у тебя нет большого военного опыта, если жизнь не трепала тебя в переделках, тем более в смертельных. Но помочь парню оперативник не мог. Только подгонять, покрикивать и уверять, что спасение вот оно — не за горами… а ближе. Вон за тем поворотом, например. «Помощничек из тебя», — с неудовольствием подумал Коган, поглядывая на скалы, которые теперь тянулись по обе стороны дороги. Но эту мысль оперативник постарался гнать от себя подальше. Это его работа и его долг — защищать, помогать, бороться с врагами. Да, Егор солдат, такой же, как и все, но он безоружен и неопытен.

— Стой! — Коган поймал за рукав шофера и остановился возле большой трещины в скале, которая наискосок пересекала стену слева от дороги.

— Что? — не понял Егор.

— А то! — буркнул Коган. — Ты смотри и соображай. Трещина, а внизу она широкая. Может, это пещера? Две бочки у нас с тобой не сработали, не взорвались. Диверсанты, скорее всего, переждали огонь или обошли его и гонятся за нами. Мы, дружок, им не нужны живыми, свидетели мы.

— А они догадаются, что мы в пещере спрятались. И что, они ж нас там как сусликов возьмут и перебьют!

— А если она не сквозная, а если это не пещера, а проход? Ну-ка, пошли, посмотрим!

Идея была так себе, слабенькая. Диверсанты наверняка были опытными, знакомы с горами. И, скорее всего, у них были проводники из местных. Такой народ пещерой не удивишь и не обманешь. Они ее заметят и обязательно проверят. Но всегда оставался шанс, что враг не так умен и пробежит мимо. Иногда Коган думал, что неплохо бы прогнать Егора, заставить спасаться одному, а самому прикрыть его уход, защитить его, пусть и с одним пистолетиком. Черт его знает, но он мог и победить в этой схватке, выжить. А если нет? Вот погибнуть и оставить врагу материалы, не передать их Шелестову было уже совсем недопустимым. Это срыв всей операции, а на это Коган не имел права. По большому счету он имел право пожертвовать и солдатиком, чтобы спасти операцию и данные, но и это было поперек сердца. Не мог Коган так поступить. Он даже стал себя уговаривать тем, что вдвоем легче спастись. Тем более в горах. Поодиночке их точно перебьют.

С трудом раздвинув жесткий кустарник в нижней части стены, Коган присел на корточки и заглянул в широкую трещину. Здесь, у самой земли, она была шириной больше метра, и, нагнувшись, по ней можно было уйти в глубину. Присмотревшись, оперативник увидел свет. Значит, трещина имеет выход на другую сторону скалы.

— Давай за мной! — приказал он. — Только кустарник за собой не ломай. Осторожно протискивайся.

Они пошли быстрым шагом, и сразу стало ощущаться давление на психику огромной массы скалы. Коган никогда не страдал клаустрофобией и понимал, что здесь не боязнь замкнутого пространства,