Звезда Любви - Юлия Леонова

— Сударыня, позвольте хотя бы проводить Вас домой, раз уж по моей вине Вы остались без провожатого, — взяв ее за руку, поднес он к губам тонкие изящные пальцы.

Едва губы его коснулись тыльной стороны ее ладони, Юлю будто обожгло, рука задрожала в его широкой ладони. Шеховский безошибочно узнал эту легкую дрожь, вызванную его прикосновением. А ведь малышка совсем не так равнодушна к нему, как хочет показать, — ухмыльнулся он, глядя в ее глаза.

— Спасибо, я сама…

— Перестаньте. Я Вас не трону, — перебил он ее.

— Благодарю, Ваше сиятельство, — запинаясь, ответила она, напуганная этой внезапной вспышкой раздражения.

Взяв из ее рук плащ, Шеховской накинул его на худенькие плечи, при этом его ладони коснулись ее рук легким поглаживающим движением. Юля зарделась от этой нежданной ласки и отстранилась от него, торопливо завязывая ленты под подбородком. Казалось, что кровь быстрее побежала по жилам, ей вдруг захотелось прильнуть к его груди, укрыться в крепких объятьях, довериться ему.

Ну что плохого в том, что он предложил? — спросила она саму себя. У нее будет покровитель, готовый взять на себя все ее заботы. Нет! — тотчас одернула она себя. "Прости, Господи рабу твою Анну", — вспомнился ей тихий шепот Ларисы Афанасьевны. Ведь она теперь Анна! — Юлю будто обожгло. Обратного пути не будет, а — рано или поздно — он пресытится ею, и она останется одна, без средств, без репутации, — до тех пор пока в ее жизни не появится следующий.

Повращавшись в среде актеров и актрис, она успела наслушаться немало историй о том, что актрисы частенько меняют одного покровителя на другого. Она уже знала о прошлой связи князя Шеховского с примой Александринки mademoiselle Ла Фонтейн, об этом не говорил разве что немой. Занять место Элен и гадать, как быстро угаснет его интерес к ней? Разве для этого она сбежала из Кузьминки? Да, она мечтала увидеться с ним, но как же она была наивна в своих девичьих мечтах! Поначалу на вечере у Радзинских ей польстил его интерес, но теперь понимала, что глупо было ожидать от него чего-то большего, чем только что поступившее предложение.

К тому же учитывая то, что она видела сегодня, стоя за кулисами, князь неравнодушен к Полин. Что, если он решит на ней жениться? — сжалось сердце. По тому, как он улыбался сегодня ее сестре, можно было подумать, что такое вполне возможно. Она не переживет этого. Даже сейчас ей больно от того, что он увлекся Полиной.

Они с сестрой сейчас оказались по разные стороны. За Полин будут ухаживать, добиваться ее внимания, и в итоге сделают ей предложение стать женой, а не содержанкой. Ей же, согласись она на предложение князя, уготована иная участь. Нет! — как бы ни хотелось быть рядом с ним! Нет и еще раз нет! Он погубит ее, перешагнет через ее чувства, стоит ему охладеть к ней, и уйдет, не оглянувшись, забудет, навсегда вычеркнет из памяти, из жизни. А ей не останется ничего, кроме разбитого сердца, угрызений совести и сожалений.

Из раздумий ее вывел вопрос князя:

— Анна, с Вами все в порядке?

— Да-да, все хорошо! Простите, я задумалась, — отозвалась она.

Не спрашивая, Поль взял ее под руку и повел к выходу из театра.

На ступенях Павла Николаевича остановил тот самый молодой человек, что был вместе с ним на вечере у Радзинских.

— Приятного вечера, — улыбнулся он уголком губ, бросив Шеховскому многозначительный взгляд.

Мишель подозревал, что Поль сегодня отправился с ним в театр только потому, что рассчитывал найти Анну, и, судя по всему, ему повезло. Хотя вид у девицы был такой, будто она поднимается на эшафот, а не спешит разделить восторги плотской любви с будущим любовником.

— И тебе, mon ami, и тебе! — так же многозначительно усмехнулся в ответ Павел Николаевич.

Помогая Анне садится в экипаж Павел слегка сжал ее ладонь в своей руке, чем заработал полный негодования взгляд.

— Вы обещали, Ваше сиятельство, — прошипела она, выдергивая свою руку.

— Я помню, — улыбнулся Поль.

Боже, какая же она колючая! — откидываясь на спинку сидения, вздохнул князь. Одно хорошо — теперь-то ему известно, где она живет.

Юля позволила Шеховскому проводить ее до парадного. Остановившись, она подняла голову, чтобы посмотреть ему в лицо.

— Доброй ночи, Ваше сиятельство, — несмело улыбнулась она.

— Доброй ночи, mon ange, — шепнул Поль и, неожиданно обхватив ее за талию, прижался губами к ее губам.

Девушка уперлась ладошками ему в грудь, но ее сопротивление слабело с каждым вздохом. Это было так восхитительно, голова кружилась, будто она пьяна. Рассмеявшись, князь выпустил ее из своих объятий и махнув на прощание рукой, направился к своему экипажу.

— До встречи, Анна! Я буду думать о Вас, — крикнул он, стоя уже на подножке экипажа.

Глава 5

Юля стояла на ступеньках своего дома, глядя вслед удаляющему экипажу, прижав кончики пальцев к своим горящим губам. Она все еще ощущала вкус его поцелуя, и это чувство сводило с ума. Ее никогда еще не целовали, но она даже представить себе не могла, что целовать можно вот так! Как только князь ощутил, что она перестала его отталкивать, и ее ладошки скользнули на его плечи, яростный натиск его губ сменился нежной чувственной лаской. Вспоминая, как льнула к нему, будто гибкая ива на ветру, девушка смущенно опустила глаза. Яркая краска стыда залила щеки и шею. Боже! Ведь она, как самая настоящая распутница, прижалась к нему всем телом, подставляя губы его губам, цеплялась за его широкие плечи, потому как ноги совершенно отказывались служить ей. Горестно вздохнув, она вошла в парадное и стала медленно подниматься по лестнице. Неужели и она такая же, как ее мать?! Юля истово перекрестилась: Господи, спаси и сохрани! Наставь меня на путь истинный, не дай впасть в грех блуда и распутства.

Ночью ей снились беспокойные путаные сны. Она то и дело просыпалась от того, что все тело горело, неясные образы из сновидений тревожили душу, какое-то странное томление в груди сковывало напряжением каждую мышцу. Перевернувшись на живот, Юля едва не застонала в голос. Боже, что же это? Что за напасть? Память вновь и вновь возвращала ее к поцелую Шеховского, она будто наяву чувствовала, как его слегка отросшая за день щетина царапает нежную кожу ее щек, но ей было приятно это прикосновение. Поднявшись с постели, она умылась холодной водой и, закутавшись в шаль, купленную на накануне на полученное жалованье, забралась с ногами на подоконник, прижавшись пылающим лбом к холодному стеклу. Тяжкий вздох вырвался из груди. Все ее мысли были с ним. Он разбудил в ней что-то, что дремало до сей поры, и теперь это чувство мучило ее, не давая покоя и отдыха. Как же хотелось коснуться его, провести ладонью по щеке, запутаться пальцами в мягких золотистых кудрях…