Эпоха мертвых. Дилогия (СИ) - Дмитрий Медведев

По Азии и Южной Америке данные почти отсутствовали, однако несложно было догадаться о тамошней ситуации, принимая в расчет высокую плотность населения и прочие свойственные этим регионам факторы, включая слабо развитое медицинское обслуживание и трусоватую полицию, хорошую только в грабеже населения.

Увы, не минула недобрая участь и Австралию с Новой Зеландией, а значит, на карте мира больше не осталось незараженных мест, кроме разве что крохотных точек удаленных островов, до которых при таких обстоятельствах нам точно никогда не добраться без матерого морехода за штурвалом краденой яхты, да полюсов.

Мы совсем не походили на давно устаканившиеся в общественном сознании типажи постапокалиптических фильмов и книг. Никто из нас не был бравым воякой (в армии отслужил только Леха, потратив двенадцать месяцев жизни на охрану складов и подсчет ворон на проводах), никто не был выживальщиком, то есть, иначе говоря, мы являлись теми, кого режиссеры ужастиков первым делом пускают в расход. Но счастливый случай помог нам уцелеть, что уже достижение, и, следовательно, стартовые условия были не самые худшие. Теперь нам требовалось быстро научиться тому, чему не учит ни одна школа — быть дружными, смелыми и терпеливыми по отношению к ближнему своему. Другие надолго не задержатся.

Мы выехали на Набережные Челны в три часа дня. До темноты оставалось долго, но и дорога предстояла не длинная, так что мы рассчитывали успеть разжиться всем необходимым и добраться до какого-нибудь безопасного места до заката. Ночевать в городе и вообще вблизи поселений не слишком хотелось, это в Кулаево пока тихо, а кто знает, как обстоят дела в других деревнях и поселках? Может болезнь добраться, а то и бандиты — реквизировать имущество и раскулачивать тех, у кого есть хоть что-то. Маргиналам и отморозкам такая ситуация ой как на руку, теперь они, вчерашние отбросы и неудачники, могут пережить свою яркую и короткую минуту славы.

На шоссе царила траурная пустота, лишь пару раз нам попались искореженные машины, улетевшие в кювет. Я все недоумевал — да как же так, мы что, одни такие везучие? Как можно за несколько десятков километров не встретить ни одной живой души? Значит, действительно дело дрянь.

Впрочем, мы могли пропустить нескольких раненых выживших, потому как пролетали все сошедшие с трассы автомобили без остановки — нельзя было терять время, поэтому судьба водителей и пассажиров осталась нам неизвестной. Только у самой Можги навстречу пронесся военный «Урал», и тогда мы крепко перепугались. Но на нас никто не обратил никакого внимания. Видимо, прежний порядок действительно перестал существовать, и каждый был сам за себя. Водитель и пассажир, оба в военной форме, даже не повернулись в нашу сторону. Они напряженно смотрели вдаль и переговаривались между собой, ведомые одной им известной миссией.

Вскоре мы добрались до крупного поселка, названия которого я уже не помню. Сквозь него проходило наше шоссе, где образовалась пробка из десятка машин. Все они были брошены в произвольных местах, на некоторых виднелись темные следы крови и даже пулевые отверстия. Чтобы объехать все это безобразие, нам пришлось сильно сбросить скорость. Ванька был отличным водителем, и мы ему полностью доверяли, сосредоточив свое внимание на происходящем вокруг.

Мое сердце рухнуло вниз, когда я увидел, как из приоткрытой калитки старого покосившегося дома показался тощий и высокий человек в каком-то сером рванье и бордовой кепке с надписью Калифорния Бич, невесть откуда им раздобытой. Страшно стало от его взгляда — он был пустым, отстраненным, нездешним, и в то же время полыхал неистовой злобой, какой человек не может знать даже в минуты гнева. Невольно возникла ассоциация с пожаром в пустом доме, когда языки пламени изнутри облизывают мертвые окна. Так мы впервые увидели зараженных своими глазами, и, надо сказать, встреча была не из приятных.

Я почувствовал себя участником сафари, когда от льва, провожающего машину внимательным и безжалостным взглядом, меня разделяли лишь тонкий металл и стекло. Заглохни машина — и все, приехали.

Человек порывистыми, дергаными шагами побежал к нам, и тут же испуганно заголосил Леха, тыкая пальцем — с другой стороны дороги мчались еще двое, наверняка тоже вылезшие из своих дворов на шум мотора. Наконец, в поле зрения оказалось еще и подкрепление в виде маленькой сухонькой старушки. Она отчаянно ковыляла к нам со стороны поворота на Набережные Челны, то есть заходила с фронта. Вид старой женщины, уже много лет наверняка живущей на одних лекарствах и в привычной жизни еле волочащей ноги, потряс меня больше всего.

Обтянутое тонкой сухой кожей лицо перекосилось от глубокого болезненного спазма, в уголках рта скопилась пена, которая пузырилась мерзким зеленым цветом при каждом выдохе зараженной. Старушка сильно прихрамывала, но на боль в нездоровой ноге не обращала внимания, ловко волоча ее и уставив на нас полные ярости глаза, красные от лопнувших капилляров. Потертое пальто местами темнело бурыми пятнами крови, следы укусов виднелись на правом запястье, которое выступало из рукава при каждом взмахе рукой в такт ходьбе. До нее оставались считанные шаги.

— Спокойно, — процедил Ванька.

Он весь напрягся, думая, как бы обогнуть бабку, а зомби, со спринтерской скоростью бегущие с двух сторон, подобрались на опасное для нас расстояние..

— Ванек, придется бортануть ее, — Леха нетерпеливо постучал по спинке водительского сидения, подгоняя Ваньку. — Давай, хрен с бампером и даже с капотом, иначе нами тут откушают, оглянуться не успеешь.

У меня возражений не имелось, о чем я не замедлил сообщить. Объехать старуху теоретически можно было лишь по узкой обочине, раскисшей после ночного ливня. На ней вполне можно было не удержать управления и вписаться в деревянный столб, да и вообще, на кой ляд нам такие вот нелепые задержки?

Ванька надавил на газ и вдруг вильнул право, словно намереваясь протаранить колонну брошенных машин. Старушка метнулась в том же направлении, и Ванька выкрутил руль в другую сторону. Машина натужно взревела, набирая скорость, свистнула резиной от резкого виража, а мы затаили дыхание. Наш Шумахер, конечно, надеялся все же объехать зараженную, но в итоге мы немного задели ее крылом. Старушка, отлетая, умудрилась в нас плюнуть. Да-да, она плюнула прямо в правое боковое стекло, то есть целясь в меня. Я шарахнулся в сторону, врезав Ваньке затылком по лицу и выслушав о себе много интересного. К счастью, мои спонтанные маневры не отвлекли его от дороги, и путь вперед был свободен.

Зомби, оставшиеся позади, протопали за нами метров пятьдесят и разочарованно остановились. А потом один из них вдруг бросился на другого, и они начали кататься по асфальту в яростной борьбе. Третий, посмотрев на дерущихся, понял, что вписываться в такую оживленную драку будет непросто и лениво поплелся в ему одному известном направлении, прочь от поселка.

— Звездец, — тихо выдавил Семен, весь побелевший, вдавленный страхом в сиденье.

— Прошли боевое крещение, — хихикнул Ванька и нервно хрюкнул, заставив остальных так же натянуто усмехнуться. — Ничего, пока мы на машине, они нам не страшны.

— Только не в городе, — мрачно отозвался Леха. — В Челнах, правда, дороги в основном широкие, только по закоулкам мотаться не стоит. Но если они кинутся на нас со всех сторон, можем даже не успеть разогнаться.

— Кстати, заблокируйте двери изнутри, — предложил я. — Я об этом первым делом позаботился.

— Думаешь, у них хватит мозгов дернуть за ручку? — удивился Леха, но просьбу мою выполнил.

— Не имею понятия. Но лучше исключить такую возможность. В противном случае будем как герои американских ужастиков, которых сожрали за тупость. Хоть чему-то Голливуд нас учит, так ведь?

— А еще давайте в следующий раз не жалеть машину и идти на таран? — предложил Семен странно дребезжащим голосом. — Иначе, Ванька, ласточка твоя останется целехонькой — разве что стекла вышибут — а нам не поздоровится. Я вот со страху запросто могу окочуриться, если такая рожа близко подойдет. Без шуток, я лучше килограмм вареных тараканов сожру без соли, чем позволю этим уродам приблизиться.

Ума не приложу, при чем тут вареные тараканы, но я согласен. Ну его нафиг, беречь древнюю ржавую повозку. Их сейчас полно везде, бесхозных, подходи да бери.

Мы ехали со скоростью сто километров в час — Ванька упорно не хотел идти быстрее, сетуя на разваливающуюся машину, которой в ее-то годы уже полагался постельный режим. И чего это он озаботился состоянием своего ведра с гвоздями? Как на огород ехать по колдобинам, так можно «тапку в пол», а теперь вдруг разволновался, не поломается ли наш транспорт. Странно все это. Хотя, чего странного — заднее колесо колошматило все сильнее, порой возникало ощущение, что едешь по стиральной доске.