Неторопливая игра - Диана Блейн

— Если я даже и захочу когда-нибудь заняться с тобой любовью... — пробормотала Кина.

Глаза Николаса потемнели, челюсти крепко сжались.

— Сейчас, — проскрежетал он, — я перекину тебя через колено и отшлепаю. Что за омерзительное у тебя сегодня настроение!

— А чего же ты ожидал после того, как ты... — Кина запнулась и опустила глаза.

— Что — я? — тихо спросил он. — Продолжай. После того как я что?

— Ты не должен... нести за меня ответственность, — проговорила Кина обиженно.

Николас медленно перевел дыхание.

— Так вот оно что. — Он откинул с ее щек непо­слушные пряди волос. — Ты не любишь, когда о тебе заботятся?

Кина быстро взглянула на него и тут же снова опус­тила глаза.

— Я не твоя собственность. Я... я терпеть не могу, когда меня считают обузой... — Она прикусила губу, сдерживая готовые брызнуть слезы.

Теплые пальцы Николаса ласково пощекотали ее шею.

— Я делаю то, что мне нравится, Кина, — мягко проговорил он. — В частности, мне нравится забо­титься о тебе, когда ты в этом нуждаешься. Ты ни в коей мере не являешься для меня обузой.

Кина подняла глаза и увидела в его взгляде добро­ту и терпение — ничего более.

— А мне показалось, что это не так... что ты при­ходишь ко мне только потому, что считаешь себя обя­занным это делать.

— Я прихожу, — возразил Николас, — потому что я чувствую себя с тобой непринужденно. Пото­му что я могу с тобой разговаривать. В моем по­ложении, с моими деньгами чертовски трудно доверять людям. Разве тебе это никогда не прихо­дило в голову?

Кина как раз разглядывала его нос — и вдруг за­метила словно бы след от перелома. Она протянула руку и дотронулась до едва различимого шрама.

—- Я об этом никогда не задумывалась... в смысле, о твоих деньгах. Послушай, Ник, а где ты сломал нос?

— Когда служил во флоте, — ответил он. — Вышел небольшой конфликт. А почему ты не думала о моих деньгах?

Кина пожала плечами,

— Ты был богат все время, сколько я тебя знаю, и я к этому привыкла, — пояснила она.

— Это верно. — Николас всматривался в ее лицо. — Ты никогда меня ни о чем не просила, даже когда у тебя едва-едва хватало денег на арендную плату.

Кина широко распахнула глаза:

— Откуда ты знал?

— Я интересовался твоими делами.

Кина почувствовала себя неуютно.

— А что еще ты обо мне узнал?

Николас улыбнулся краешком губ:

— Что ты чересчур доверчива. Мне пришлось из­рядно попотеть, лисичка, особенно с парочкой твоих друзей, которых я бы не назвал джентльменами.

Кина рассмеялась.

— Одного ты особенно хорошо охладил, — прого­ворила она с улыбкой, вспомнив сотрудника, которо­му Николас сломал челюсть.

Николас устало вздохнул:

— Я обязан тебе тремя седыми волосками.

 — Которыми? — Кина наугад дернула его за один из серебристых волосков: — Этот?

— Нет. — Пальцы Николаса впились в ее спину. — Кина, я хочу заняться с тобой любовью.

В его глазах заплясали шальные огоньки. Кина затаила дыхание.

— Но... той ночью ты не захотел, — шепнула она неуверенно.

— Ты меня испугалась, — ответил Николас. — Стоило мне сделать шаг к тебе, как ты подскочила словно ужаленная. — Он встретился с ней взглядом. — Впрочем, сейчас ты выглядишь ненамного лучше, любовь моя, — добавил он мягко. — Видела бы ты свое лицо, когда я тебя сюда принес!

Кина сглотнула комок в горле.

— Ты был такой сердитый.

— А чего ты ожидала? Я терпеть не могу, когда у меня вырывают кусок из горла, — проворчал он. — Особенно такие, как Джеймс Харрис.

Кина натянуто улыбнулась.

— А я терпеть не могу, когда мне намекают, что я обуза для кого-нибудь.

Николас снова сжал руками ее запястья.

— Ты мне так и не ответила. Я хочу тебя.

Кина опустила глаза. Несмотря на сжигавшее ее желание, она была не настолько ослеплена страстью, чтобы не думать о последствиях. Как же между ними могла возникнуть такая ситуация? Николас взял ее за подбородок.

— Не волнуйся, ты не забеременеешь. Ты ведь этого боишься?

Яркий румянец медленно залил ее щеки. Нико­лас, нахмурившись, наблюдал за ней некоторое вре­мя, а затем с грубоватым смехом поинтересовался:

— Господи, что за мужчины у тебя были? Вы ког­да-нибудь говорили о сексе?

— Не так уж много, — пробормотала она.

— С другой стороны, — заметил Николас, перево­рачивая ее на спину, — зачем вообще об этом гово­рить?

Рот его неторопливо коснулся ее губ, и дрожь же­лания пробежала по телу Кины. Не прерывая этих легких поцелуев, Николас осторожно снял с ее плеч халат и развязал тесемки ночной рубашки.

— Ник... — дрожа, шепнула Кина. Руки его легли на ее грудь.

— Я терпел до тех пор, пока не начал изнывать, как подросток, — прошептал он, прижавшись губами к нежной шее. — Клянусь Богом, я дал тебе доста­точно времени, но мое терпение кончилось.

На сей раз Николас действительно не собирался отступать. Он снова прильнул к ее губам, поцелуем опытного любовника пробуждая в ней желание.

Ночная рубашка уже каким-то образом успела спуститься до талии, и Николас осыпал ее дождем невероятных нежных ласк.

— О Ник... — задыхаясь, проговорила Кина. Грудь его тяжело вздымалась, на лбу выступила

легкая испарина. Он разглядывал ее так, словно ви­дел впервые в жизни. Дерзкая настойчивость этого взгляда необъяснимо волновала Кину.

— Николас, — шепотом проговорила она.

— Что, любовь моя?

Кина легко коснулась его лица, провела пальцами по сурово сжатым губам, которые даже сейчас не же­лали расслабляться.

— Я хочу быть ближе к тебе, — прошептала она прерывающимся голосом.

—- Правда? — спросил он. — Как? Вот так? — Он прижался к ней всем своим массивным телом, опи­раясь на локти, чтобы не раздавить ее своим весом.

— Нет, — шепнула Кина. — Я хочу тебя всего... всего, Николас, — выдохнула она, чувствуя на себе блаженную тяжесть его тела, от которой кружилась голова и накатывали новые волны желания.

Мускулистая грудь Николаса прижалась к ее не­жным обнаженным грудям, она чувствовала щекочу­щее прикосновение курчавых волосков. Обхватив Николаса за плечи, Кина изо всех сил стиснула его в объятиях. Она еще никогда не была так близка к дру­гому человеку. Ей отчаянно хотелось доставить ему удовольствие, чтобы в нем загорелся огонь — не мень­ший, чем тот, что он сейчас разжигал в ней.

— Я хочу, чтобы тебе было хорошо, — прошептала она прямо в его жадные губы.

— Мне хорошо, — отозвался он, впиваясь в нее новым поцелуем. — Господи, до чего же у тебя не­жная грудь!

Кина потерлась о него.