И сердце на куски - Марина Князева

глазами заплясали разноцветные пятна, и я закусила губу, чтобы не застонать от неожиданно приятных ощущений.

Со стоном я справилась, удержала. Но при этом инстинктивно выгнулась и подалась немного назад, потираясь о плоть Горячева. Клим тут же застонал в мое ухо, а я испугалась до чертиков, понимая, что я натворила. Попытка вырваться не увенчалась успехом. Клим лишь еще крепче прижал меня к себе, склонился к шее, и от самого основания до уха провел языком, оставляя горячий влажный след на моей коже. Я растерянно охнула, а Клим уверенно заявил:

- Это трындец, Ваниль! Нам обоим трындец…

Глава 8

Яна

Клим подхватил меня на руки, развернулся и в считанные секунды я оказалась сидящей на высоком капоте машины. Он чуть приподнял мои ноги, и, чтобы не упасть, мне просто пришлось обхватить его ими за талию. Я сидела, а он стоял. Мы были так близко. Глаза в глаза. Мои напуганные, его потемневшие от желания.

- Ты не посмеешь! Я буду кричать, – я пыталась не поддаваться этим приятным ощущениям, которые пульсировали между ног. А от каждого малейшего движения Горячева становились ярче и ощутимее.

- Еще как будешь, Ваниль…

Клим толкнулся бедрами вперед, срывая с моих губ очередной рваный вдох.

- Я не хочу, Клим… Пожалуйста, не надо…

Я безбожно врала. Впервые в жизни меня просто трясло от прикосновений парня. Откровенных, пошлых и таких сладких одновременно. Но я бы в жизни никому не призналась в этом. Я любила Смоленцева, я собиралась замуж за него и не собиралась его предавать с его же другом. Ну, по крайней мере, до этой минуты точно. А теперь не понимала, что происходит. И почему только от одного взгляда Клима я готова душу продать дьяволу, лишь бы он не переставал смотреть на меня с этой невероятной поглощающей страстью в глазах. Почему мое тело предает мой мозг и тянется к нему, требуя продолжения?

- Я проверю, – Клим ловко задрал мое платье до талии.

- Что? Нееет! Не надо, Клим! – я уперлась руками в его грудь и даже попыталась замахнуться, чтобы ударить, но Клим вовремя перехватил мою руку и между нами завязалась борьба.

Стало сразу же жарко, неизвестно откуда появились смелость и силы. Но продлилось это недолго. Я снова оказалась прижатой к Горячеву, только в этот раз он держал меня, крепко прижимая к себе.

- Ты понимаешь, что ты делаешь? Ты понимаешь, что ты сейчас разрушишь мою жизнь, жизнь своего друга? Ты понимаешь, что ты нас сломаешь? – на моих глазах начали скапливаться слезы.

- Понимаю, Ваниль… Но это выше меня! Я здесь сдохну, если не получу хотя бы маленький глоток тебя. Обещаю, я не сделаю ничего плохого. Просто помолчи…

Я послушно замерла. Мои руки лежали на груди Горячева, и я слышала, как бешено тарабанит его сердце в унисон с моим.

Мы сидели так, пока наше дыхание не выровнялось, а сердечные ритмы не пришли в норму.

Когда я немного расслабилась, и Горячев позволил себе погладить меня по спине, бережно и нежно, я снова была готова расплакаться. Я была не готова, что даже эти прикосновения заставят мое тело принимать его ласку. Ведь я любила Смоленцева, но почему-то сгорала от рук Горячева. Я так его хотела, как никогда никого. И это было страшнее всего.

Горячев тем временем прислонился к моему лбу, и прикрыв глаза, просто гладил меня везде. Спину, руки, шею, оголенные бедра. До тех пор, пока я не сдалась ему. Пока не начала тонуть в его умелых ласках. И именно тогда поняла, что он не сделает мне ничего. Просто возьмет тот самый глоток меня и отпустит на передышку.

Поэтому, когда его руки начали проворно расстегивать мое платье на груди, я даже не сопротивлялась. Послушно откинула голову назад, и закусила губу, чтобы в очередной раз сдержать рвущиеся наружу слезы.

А потом мир вокруг завертелся, и я упала спиной на капот. Губы Клима впились в мою грудь, заставляя выгнуться дугой ему навстречу. Его горячий, немного шершавый язык оставлял влажные следы на моем теле. Сначала один сосок, потом второй. А потом он вовсе прихватил их пальцами и начал поочередно ласкать кончиком языка, полностью отключая мой мозг от реальности.

Это были для меня изощренные ласки. Сладкие, острые. Я извивалась на капоте под сильным телом Горячева, прижималась к нему как можно ближе, терлась о него, ища выход этому безумному томлению внутри меня. Которое росло как снежный ком.

- Аааа, – я захныкала, когда Клим от нежных прикасаний перешел к легкому посасыванию моей груди, – пожалуйста.

Между ног стало горячо и влажно. Я из правильной рассудительной девчонки превратилась в грязную развратную шлюху, которой хотелось только одного. Чтобы Клим не останавливался. Чтобы ласкал меня так до бесконечности.

Но Клим не слышал моих мыслей. Он оторвался от моей груди и немного отстранился. Чувство потери накрыло с головой. Я приподнялась на локтях и потянулась за парнем. Моя грудь была полностью обнажена, соски превратились в твердые горошины и бесстыдно торчали перед лицом Горячева. Мне захотелось спрятаться, укрыться.

Клим же, не обращая на меня внимания и не отрывая взгляда от моих глаз, нагло задрал подол моего платья еще выше, а потом, вцепившись в трусики, потянул их вниз.

Между ног прострелило так, что я начала задыхаться. Понимала, к чему это все ведет, но ничего не могла сделать. Разве что сжать бедра и немного усложнить задачу Горячеву.

- Не надо, – выдохнула с трудом, – я не хочу здесь…

Но Клим словно не слышал меня. Задрав мои ноги вверх, заставляя меня краснеть, он продолжал избавляться от тонкого кружева.

Я громко всхлипнула, когда ему удалось оставить меня в одном задранном до талии платье. А потом и вовсе начала вырываться. Хотела продолжения до безумия, но понимала, что творю что-то не то. Что поступаю неправильно и подло.

Клима же муки совести явно не мучили. Он одним