С Бобом и Джерри тропой инков - Петр Романов

Накануне вечером решалась его судьба. Оставить терьера на время нашего полета без присмотра, заперев в машине, было рискованно — вокруг все время крутилась стайка подозрительных подростков: украдут и машину, тем более что окна пришлось бы оставить приоткрытыми, и собаку. Оставить терьера привязанным к столбу где-нибудь на аэродроме было не менее опасно: местные мальчишки сопрут английского джентльмена через пять минут, как бы он ни кусался. «Просто накинут на него мешок, чтобы не брыкался», — объяснил Боб возможный способ кражи. Получалось, что нам остается лишь один вариант — подвергнуть пса всем прелестям высшего пилотажа.

Пришлось пожертвовать одной дорожной сумкой, в которой Боб проделал ножом несколько дырок на дне, чтобы они не бросались в глаза. Туда засунули терьера, несмотря на его недовольство. Сумку я перекинул через плечо — так мы втроем и поднялись на борт.

Надо отдать должное как Бобу, так и Джерри. Боб, правда, сжал зубы и крепко ухватился за свое кресло, но весь полет держался молодцом. И даже в отличие от многих других пассажиров все видел, поскольку не зажмуривал глаза. В конце концов, альпинист вовсе не боялся высоты, а просто, как разумный человек, считал, что все, что тяжелее воздуха, летать не должно. Все мои рассуждения по поводу тяги крыла его как-то не убеждали. Так что в данном случае победило любопытство. И он рискнул.

Джерри, то ли от страха, то ли от большого мужества, также перенес испытание стоически, ни разу не пискнув. Далось это английскому джентльмену не без труда — это стало очевидно, когда мы приземлились: минут пять терьер неподвижно сидел, приходя в себя, а потом, когда встал и пошел, его еще какое-то время пошатывало, как будто загулявший морячок вышел из бара.

Что касается меня, то я, признаюсь, на рисунки и линии Наски смотрел достаточно равнодушно, все-таки это было уже в четвертый раз. Иногда я без энтузиазма щелкал фотоаппаратом. Подобных снимков в моей фототеке уже хватало, просто на этот раз я пользовался новой цифровой «мыльницей» и рассчитывал на более четкое изображение. Куда больше меня интересовало самочувствие Джерри и Боба.

Когда и тот и другой полностью оправились после воздушной акробатики, я увидел двух самых счастливых существ на свете. Боба переполняла гордость победы над Ньютоном, ну а Джерри радовался, что его наконец выпустили из темной пыточной камеры, куда он попал непонятно за какие грехи.

35

Расплатившись в гостинице, мы сели в «тойоту» и спокойно проехали к той единственной вышке, что стоит рядом с шоссе, откуда просматривался один из рисунков пустыни Наска. Там же прямо у дороги можно своими руками пощупать своеобразную почву, на которой древние рисовали свои линии.

Кстати уж о рисунках. Они очень разнообразны. Тут и колибри, и обезьянка, и изображение чьих-то рук, одна из которых почему-то четырехпалая, и легко узнаваемые изображения кита, паука, пеликана, ящерицы. А на одном из небольших холмов и вовсе загадочное изображение, которое принято называть «астронавтом», — человек с головой, упрятанной в космический шлем. Во всяком случае, все наблюдатели воспринимают этот рисунок именно так.

Плюс ко всему плато Наска исчерчено длинными прямыми линиями, сверху действительно очень напоминающими посадочные полосы современного аэродрома, и разными геометрическими фигурами — всего где-то триста разных изображений. И все это на площади примерно 520 квадратных километров.

В принципе незначительные упоминания о линиях Наски есть даже в хрониках эпохи конкистадоров, но, не имея в ту пору летательных аппаратов, они не могли увидеть все полотно. Человек, стоя на земле, видит лишь борозду, проведенную на земле. Так что наши отцы и деды открыли для себя всю загадочность пустыни Наска только тогда, когда первые коммерческие самолеты начали летать над этим районом.

С возрастом линий и рисунков пустыни Наска ученые приблизительно определились — им более 2000 лет. Понятно, как они создавались. Поверхностный слой пустыни красноватого цвета, а нижний — желтого. Достаточно было снять верхний слой, и за счет контраста появлялся рисунок. Не секрет и то, почему это чудо сохраняется столько лет: все дело в уникальном местном климате, где вообще не выпадают дожди.

А вот для чего все это сделано, нет ответа до сих пор. Самая известная исследовательница «творчества Наска» немка Мария Райхе, много десятилетий прожившая в Перу рядом с пустыней, утверждала, что создатели рисунков сначала делали небольшие эскизы, а затем воспроизводили их в нужных, то есть намного больших размерах. Она же предположила, что линии могут являться самым большим в мире астрономическим календарем.

Идея не хуже других, однако немке не хватило жизни выстроить элементы этого «календаря» хоть в какую-то более или менее приемлемую для понимания систему. Более того, много позже доктор Грюан из Швейцарии заявил, что им составлена топографическая карта расположения 18 тысяч изображений, и компьютерное моделирование не показало никакого совпадения с реальным движением небесных тел. «Все, что отметила Райхе, — случайность, и не более того», — сделал вывод ученый.

И так далее. Все научные версии происхождения рисунков Наски распадаются при более подробном анализе.

36

Пока Боб, стоя на вышке, рассматривал рисунок, кажется, колибри, а я готовил на капоте «тойоты» всем бутерброды — желудок все-таки потребовал свое, — Джерри наконец осуществил свою мечту и поднял ногу на великое полотно древних мастеров. Я, чтобы не привлекать внимание индейца, сделал вид, что ничего не заметил, но затем пришлось все-таки вмешаться, потому что терьер начал спокойно копаться в уникальном песке Наска, оставляя тем самым свои следы на долгие века. Кстати, поэтому перуанская полиция строго запрещает въезд на территорию пустыни на автомобиле — стоит на нее даже наступить ногой, и ты, возможно, уже поверг в недоумение инопланетного наблюдателя. Вдруг они следят за пустыней так же внимательно, как мы за вспышками на Солнце?

Уходить со священного места терьер не желал категорически и, кажется, собирался вырыть там яму в поисках, вероятно, суслика. Это уже было чересчур, так что пришлось соблазнять пса бутербродом с ветчиной. Пока пес с наслаждением поглощал мой собственный завтрак, мне удалось взять его на поводок и отвести на другую сторону шоссе, где джентльмен и яму выкопал — значит, это был не суслик, а просто желание размяться, — и заодно с успехом удовлетворил все свои уже более серьезные надобности.

К моменту возвращения Боба терьер невинной овечкой сидел в машине, так что исторический инцидент остался без последствий. Представляю все проклятия Боба, если бы он обратил внимание на то, что священное лоно Наски исковеркано знакомыми собачьими следами и свежей ямой. О собачьих фекалиях я даже и думать боюсь. К счастью, я успел вмешаться вовремя.