Штурм - Роман Глушков

Как выяснилось, приглядывали не зря! И когда гвардеец неведомо какой европейской армии вдруг прибавил ходу и взял алебарду наперевес, стало очевидно, в чьи спины он решил ее вонзить. К тому же воевать ею он мог лишь на лестнице, где для этого хватало места. А на площадке ему придется волей-неволей бросить свое древковое оружие и взяться за шпагу, которая висела у него в ножнах на перевязи.

Усатый явно решил, что обладает преимуществом перед двумя легковооруженными бойцами. Действительно, он мог поразить их обоих с такого расстояния, откуда они не дотянутся до него палицей и тесаком. Так оно и случилось бы, предоставь они ему право первого удара. Но напарники не усомнились в том, что гвардеец мастерски владеет алебардой, и не собирались проверять это на практике. Прежде чем он сделал выпад, они шарахнулись в стороны, усложняя таким образом ему задачу. А также давая понять, что если он передумает атаковать и, обогнав их, просто пробежит мимо, они его не тронут.

И действительно не тронули бы, поскольку сами не планировали пока ни на кого нападать. Но усатый уже впал в боевой раж и не желал отказываться от своих кровожадных намерений. И он не позволил себя запутать, не собираясь гоняться сразу за двумя зайцами. Быстро определив, кто из этой парочки менее проворен, гвардеец, не сбавляя ходу, попер на Кальтера. Не забывая, естественно, про Сквозняка. Которого он мог не уколоть, а рубануть многофункциональным наконечником алебарды, если тот набросится на него сбоку.

Сквозняк недолго думая взял и набросился.

Гвардеец мгновенно на это среагировал и сделал ответный выпад. И перерубил бы Сереге бедро, если бы тот атаковал усатого так, как владелец алебарды ожидал, – по правилам ратного поединка. Однако Сквозняку было начхать на все правила. Едва вражеское оружие пришло в движение, он подпрыгнул и, перескочив через просвистевшую под ним алебарду, шибанул усатого пяткой в грудь.

К таким выкрутасам гвардеец оказался совершенно не готов. Несмотря на то что удар пришелся в кирасу, это его не спасло. Сбитый с ног, он выронил алебарду и с грохотом закувыркался вниз по ступенькам. А Серега и Кальтер как ни в чем не бывало продолжили путь, поскольку этот враг уже не представлял для них угрозы.

Дальнейшая судьба усатого оказалась незавидной, а жизнь – трагически короткой. Неизвестно, как долго он считал бы ступеньки, если бы вскоре не угодил под ноги какому-то лохматому варвару, который не проявил к нему ни грамма сочувствия – наоборот, разозлился и ошарашил его по голове увесистым боевым молотом. После чего тело гвардейца должно было откатиться к перилам, но поскольку таковые отсутствовали, оно слетело с лестницы и в итоге расшиблось о камни у ее подножия.

Площадка перед воротами была размерами примерно с четверть футбольного поля, но свободного места на ней к этой минуте практически не осталось. Перила здесь также отсутствовали. Поэтому, держась с краю, напарники рисковали быть скинутыми вниз, если на них налетят сразу несколько противников. Пришлось всячески изворачиваться, дабы не угодить впросак. И одновременно не нарываться на лишние неприятности, полностью избежать которых в таком бедламе было уже невозможно.

Не потерять самообладание – вот что было сейчас для напарников важнее всего. Все участники сражения уже изрядно разгорячились и озлобились, сохранять хладнокровие, глядя на них, было бы сложно. Особенно беря во внимание, что ни Кальтера, ни Сквозняка никто никогда не готовил к участию в средневековых баталиях. Пришлось выкручиваться по мере своих сил и возможностей, благо полными дилетантами в этой науке они тоже не были.

Какой-то тип в пластинчатых доспехах и с коротким трезубцем – ни дать ни взять, римский гладиатор – хотел напасть на Серегу сзади. Тогда, когда сам Серега сцепился с размахивающей большим серпом черной, как смоль, дикаркой. Кальтер только что разделался с похожим на гнома коротышкой, раздробив ему висок железным кулаком, но успел-таки помешать гладиатору, прежде чем тот вонзил Сквозняку между лопаток свою «вилку». Подскочив к нему сбоку, Куприянов вогнал ему под нижнюю челюсть кинжал, а затем пинком оттолкнул его к краю площадки, где об агонизирующее тело тут же запнулся араб в чалме. Едва не упав, араб злобно зыркнул на Кальтера, но поскольку тот не стал на него нападать, то и он оказал калеке такую же ответную любезность. После чего повернулся и побежал искать себе другого противника.

Чернокожая дикарка предпочитала иной стиль боя, чем большинство здешних рубак. Она буравила Сквозняка своими огромными вытаращенными глазищами, скалила подпиленные до остроты зубы, мерзко визжала и бренчала обручами на запястьях, но предпочитала удерживать безопасную дистанцию. Вся ее тактика сводилась к одной схеме: подскок, удар и моментальный отскок назад. Сквозняку пока что удавалось от нее отбиваться. Но быстрота и настойчивость африканки могли рано или поздно пробить его оборону. Тем более что от его выпадов дикарка уклонялась с ловкостью кошки.

– Осторожно! Серп этой суки отравлен! – предупредил Кальтер напарника, заметив, что клинок его противницы измазан чем-то вязким и непохожим на кровь.

– Вижу! – отозвался тот, отражая очередную атаку визжащей стервы. – Етит твою мать! Посмотрел бы я, как бы ты заплясала, будь у меня пистолет!.. А ну-ка, старик, шугани ее хорошенько, если нетрудно!..

Кальтеру это было нетрудно, ведь на него сейчас никто не нападал.

– Эй ты, я здесь! – прокричал он дикарке и сделал вид, что бросается на нее с выставленным кинжалом.

Само собой, она не могла не отреагировать на атаку с фланга. И, резко развернувшись, встретила однорукого калеку чередой молниеносных ударов серпом. Большинство из них наверняка достигли бы цели, не успей Кальтер вовремя притормозить и отскочить назад. То же самое сделала и дикарка, но в этот миг тесак Сереги рубанул ее по левому плечу.

Сквозняк бросился на отвлекшуюся противницу спустя мгновение после Кальтера. Только в отличие от напарника его атака не была ложной. И потому он успел-таки разок задеть африканку, прежде чем она вновь разорвала с ним дистанцию. И задел удачно, разрубив ей дельтовидную мышцу. Отныне она могла сражаться лишь правой рукой, а этого было недостаточно, чтобы ловко орудовать тяжелым серпом. В чем дикарка сама убедилась, когда попыталась контратаковать Серегу. Этот ее удар он блокировал, сумев изловить серп между скрещенными тесаком и кинжалом. А изловив, тут же попытался отобрать у противницы оружие, выдернув его резким движением у нее из руки.

Вряд ли у Сквозняка это получилось бы – захват был слишком слабым, и африканка просто вырвала бы из него свой застрявший клинок. Но она его не вырвала, потому что в этот момент булава Кальтера сломала ей правую руку в локтевом суставе. Что было гораздо болезненнее пропущенного Серегиного удара, только дикарка вряд ли успела это почувствовать. Следующий удар Кальтера пришелся ей точно в затылок и оборвал не только ее мерзкий визг, но и жизнь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});