Пожиратели сознания - Фрэнсис Вилсон

Можно перевести дыхание.

— Значит, ты берешь «Ньюс», а я «Пост». Когда Эйб взгромоздился на стул за конторкой, Джек уже успел с предельной тщательностью просмотреть «Пост», в котором ничего не нашел. Чем дальше, тем лучше.

— В «Ньюс» тоже ничего нет, — сказал Эйб. Джек почувствовал, как напряжение, сводившее плечи и затылок, стало отпускать его. Он заметил в стопке газет «Виллидж войс». Нет смысла заглядывать в него — еженедельное издание не может так быстро реагировать на события, даже на массовую бойню, — но он не мог удержаться от искушения поддеть Эйба.

Он ткнул в газетную шапку.

— Я удивлен, Эйб. Вот уж не знал, что ты снисходишь до бесплатных листков.

— Для этого я делаю исключение — но только из-за Ната Хентоффа. Даже не будь оно бесплатным, я бы покупал это издание из-за Ната. Настоящий мужчина.

— Понял. Так же как я покупаю «Плейбой» из-за его статей. Признание получено. Ты читаешь в «Войсе» светскую хронику.

— Ты имеешь в виду объявления и изображения красивых женщин? Сам ты ищешь красивых баб с наклейками поперек задниц «женщины» и хочешь убедить меня, что именно они мне и нужны. Так вот — я в этом не нуждаюсь.

В самом низу стопки торчал край полосы с логотипом «Лайт», но Джек не подал и виду, что заметил его.

— Ты берешь какие-нибудь скандальные листки?

— Фи! Никогда!

— Даже «Лайт»?

— Особенно «Лайт». Разве что мне изменяет вкус.

— Даже ради подстилки в клетку Парабеллума?

— Он мне этого не позволит. Никогда. Она категорически не подходит для его помета.

— Но он у тебя имеется. —Где?

— Вот. «Лайт» прямо перед тобой.

— Ах, это. Могу объяснить. Утром я пошел искать газету для птичьей клетки, а Парабеллум заметил заголовок, и он ему так понравился, что я сделал исключение. Мгновенные помутнения сознания бывают даже у таких безупречных во всех смыслах птиц.

— Он прощен.

— Не сомневаюсь, Парабеллум благодарен тебе. Но прошу тебя, никому больше не рассказывай. Он очень раним, и даже эти ободранцы голуби из парка будут смеяться над ним, узнай они о его оплошности.

— На моих устах печать. — Вытаскивая «Лайт» из стопки, Джек огляделся. — Кстати о Парабеллуме — где этот синеперый ужас небес?

— Уважаемый длиннохвостый попугай изволит почивать. Тебе его не хватает? Ты хочешь, чтобы я…

— Нет, пусть спит, пока мы не кончим. А то мне повезет, и он капнет как раз на самый важный абзац… о нет!

«Шесть пуль Спасителя» и «уникальный рассказ очевидца» буквально завопили перед его глазами. Он торопливо развернул газету на третьей странице, едва не порвав ее. У него сжался желудок, когда он узнал то лицо, что глазело на него.

— Господи Иисусе!

— Ну? — наклонился к нему, чтобы глянуть, Эйб. Память Джека расцветила зернистую черно-белую фотографию — темно-русые волосы, карие глаза, чистая кожа, золотая проволочная оправа очков.

— Это тот парень! Прошлым вечером он сидел на полу в девятке в паре футов от меня.

Заголовок сообщал, что это и есть Сэнди Палмер. Джек почувствовал, как у него увлажнились ладони, когда он читал отчет Палмера от первого лица, с ужасом переходя от абзаца к абзацу, не сомневаясь, что уж в этом-то последует описание его личности, а если не в этом, то уж точно в следующем. Насколько Джек видел, Палмер навскидку запомнил на редкость много подробностей, но вот что касается описания внешности Спасителя, его копилка оказалась пуста.

— Он смотрел прямо на меня, — сказал Джек. — И знаю, что тоже посмотрел на него перед тем, как сняться с места. Он должен был запомнить меня.

— Ты считаешь, что он умолчал по какой-то причине?

— Но почему? — Джек не знал, что и думать.

— Вот, посмотри. — Эйб развернул к себе газету. — У него есть объяснение. Слушай: «Я знаю, что в ходе поездки его лицо время от времени попадалось мне на глаза, но не произвело на меня впечатления. Впрочем, как и все остальные лица, которые я видел до начала стрельбы. Корабли уходят в ночь, исчезая во тьме, уходят ночь за ночью. Вам не кажется, что это грустно?.. Этот человек спас мне жизнь, а я не помню его лица. Может, это урок всем нам: вглядывайтесь в тех, кто рядом, внимательно смотрите на них. Помните их. Ведь, возможно, одному из них вы будете обязаны жизнью». — Эйб скорчил гримасу. — «Корабли уходят в ночь». Ой-ой. Как оригинально. И это журналистика?

— Ты ему веришь? Эйб пожал плечами:

— Не могу не думать, что если бы он уселся рядом с полицейским художником и что-то толком объяснил бы ему, то твоя физиономия уже красовалась бы на первых страницах всех городских газет.

— Хорошая мысль. — Джек начал чувствовать себя куда лучше. — Знаешь, с этим я как-то справлюсь.

— Будем надеяться. Но стервятники уже собираются в стаи. Сенаторы, конгрессмены, советники уже толкаются и суетятся — кто первым взберется на эту гору трупов, чтобы его было лучше видно. Слышно, как яростно бурчат у них желудки. Они трещат о полном контроле над оружием, но получим мы полное разоружение жертв. Затем мы узнаем, что кто-то из родственников погибших обратился с прошением, чтобы жертвы были лишены права носить оружие, чтобы были ужесточены законы, которые и без того лишают защиты их родных и близких.

— Ирония не всегда уместна.

— Пойдем дальше. Эти засранцы потребуют поддержки со стороны малого бизнеса. Они могут и не знать, насколько их паршивые законы сказываются на моем настоящем бизнесе, но они не имеют права требовать моего участия. Вот что я им дам!..

Джек подумал о настоящем бизнесе Эйба, о залежах в подвале пистолетов и ружей. Он помедлил, прикидывая, стоит ли задавать вопрос, но рискнул:

— Ты бы возмутился, услышав о такой бойне, если бы узнал, что орудием убийств был один из твоих пистолетов?

Эйб вздохнул:

— Пожалуй что да. Но я очень внимательно смотрю, кому продаю оружие. Конечно, это не гарантия, но большинство моих покупателей — солидные люди. Конечно, покупая у меня оружие, они автоматически становятся преступниками. Даже уголовниками. Но большей частью это достойные люди, которым нужна хоть толика дополнительной защиты и которые не хотят, чтобы по ночам к ним врывались штурмовики, потому что кто-то решил конфисковать все зарегистрированное в городе оружие. У меня отоваривается много женщин. Общество предпочитает разоружать жертв — пусть уж лучше женщин насилуют и избивают до смерти в темных улочках, чем позволить им иметь при себе маленький пугач. Чума на всех них!

Ну и ну, подумал Джек, видя, как раскраснелся Эйб. Он сел на своего конька.

— Они хотят закона об оружии? Сделайте меня королем, и они его получат! Блокпосты тут и там! Круглосуточные проверки! Если ты не имеешь при себе оружия — бам! Прекрасно! Три нарушения — и ты под замком! Прошлый вечер никогда бы не мог случиться в моем городе. Этот дважды, трижды, а то и четырежды подумал бы прежде, чем сделать то, что Он сделал, и если бы даже рискнул, он бы успел сделать один, ну, может, два выстрела — и тут же все открыли бы по нему огонь, — и, во всяком случае, из вагона вынесли бы куда меньше тел. И только представь себе, сколько могло быть трупов, если бы ты опоздал на несколько минут и сел на следующий поезд. Подумай об этом.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});