Темный час рассвета - Николай Иванович Хрипков

твоей квартире? А потом и с тобой в постели?

Она наклонилась к моему лицу. Я напрягся. И чуть отодвинулся к краю. А вдруг она начнет кусаться?

— А ты сопоставь свое внезапное освобождение и мое появление у тебя! Ну! Получается?

Какой же я тупица! Можно было сразу догадаться. Это «горячая штучка» от Пинкертона. Я-то тогда подумал, что это обычный трёп. А друг-то слов на ветер не бросает.

— На твоих щеках появился румянец. Ты догадался? Так же? — вопрошала она. — Ну!

Я помотал головой. Ее рука скользнула под плед. Что же ты делаешь со мной, Наташка? Это нечестно! Не профессиональная ли она проститутка? Но от размышления по этому поводу мне пришлось отказаться, поскольку мы предались более увлекательному занятию. Я даже не предполагал, что это может так захватывать. Еще никогда такого у меня не было. Как-то всё по-быстрому и вяло. Как говорится, абы как.

Я поднялся, стал поднимать с пола одежду и натягивать ее на свое потное изнеможённое тело. Одежда никак не хотела одеваться. Прилипало то тут, то там и приходилось ее одергивать.

— Что это значит? — Наташа села на кровати. — Ты всегда так делаешь после этого, сразу убегаешь?

— Это значит поход в магазин. Ты же хотела шампанского? Не так ли? Надо это отметить!

— Хорошо! А я пока похозяйничаю на кухне. Ты не будешь возражать, милый? Мне же нужно как-то занять себя.

— Знаешь, сколько тебе для этого потребуется мужества? Моя кухня — это не место для слабонервных.

— А разве ты уже не убедился, что этого качества мне не занимать?

Она подскочила совершенно голая и чмокнула меня в щеку. Как будто плеснули кипяток.

— Случайно ты не филолог? — спросил я. — Слишком уж по-литературному изъясняешься.

— Случайно я технолог. А логос, как тебе известно, обозначает знание. А знание предполагает правильное изложение.

— Тогда всё понятно, — прошептал я ей на ушко. Не удержался и поцеловал в мочку. Ушки у нее были маленькие.

Хлопнула дверь подъезда, и я полной грудью вдохнул прохладный ночной воздух. Всё-таки долгое половое воздержание пошло мне на пользу. Эх, как я разгусарился! Никогда это не было так великолепно. Значит… Хотя ничего не значит, поелику я остаюсь потерянным человеком.

— Что вы сегодня прямо сияете! — сказала мне продавщица. — А водку не будем брать? Кстати, завезли хорошую. «Три озера». Специалисты хвалят, говорят, что очень мягко пьется.

— Пока воздержимся! Делаю логическое ударение на слове «пока». Иногда хочется разнообразия.

– Мне кажется, что у вас появилась женщина? — она бросила на меня насмешливый взгляд.

— От вас, от женщин, ничего не скроешь, — вздохнул я. — Хорошо, что вы еще не пишите романов.

— У вас влюбленный вид. Это же видно за версту. И запах! Я знаю этот запах. Меня не обманешь.

— Из приглашенных на мою свадьбу вы будете первой. Разумеется, вместе со своим молодым человеком. Ведь у такой удивительно обаятельной женщины не может не быть возлюбленного.

— А вы хороший! Счастья вам! Самого-самого большого! — радостно отвечала она. И помахала на прощание ручкой.

Да, я был счастлив, как это ни странно прозвучит. Я влюбился. Что-то подобное я испытывал в школьные годы, вот это состояние влюбленности, полета. Кто тогда не влюбляется? Такова наша физиология. И против этого не попрешь. И даже анахоретов может посетить толстопузый малыш с крылышками, луком и колчаном стрел.

Потом были связи, хотя и очень редкие, но я относился к девушке как к очередной партнерше, отношения с которой ни к чему не обязывает. Они это сразу чувствовали. Женскую натуру не обманешь, даже если ее завалишь миллионами роз.

Через некоторое время они уходили от меня, окончательно убедившись в моей безнадежности. И вот настал момент, когда мне это надоело, и я прекратил всякие попытки завязать новые знакомства. Я уверил себя, что вполне возможно обойтись без этого. И даже нужно обходиться без этого. Потому что без этого лучше, чем с этим. Нужно, чтобы как можно меньше желаний колебали твой покой и выводили тебя из равновесия. Водка хорошо помогала прогрессу в этом деле. Я даже, выползая на улицу, все реже заглядывался на упругие девичьи попки и симпатичные мордашки. И по ночам меня перестали посещать голые фурии, которые сулили райское блаженство.

Крылья за спиной? Да! Да! Теперь я знаю, что это такое. Знаю, что это не пустой звук. Еще бы день назад мне сказали, что я буду переживать подобное, я бы рассмеялся. И это случилось со мной, убежденным в том, что жизнь для меня закончилась и что вообще жизнь — это полное дерьмо, и тянущего это бремя лишь потому… Но не важно! Может быть, у меня изначально был какой-то порочный антижизненный ген…

Я перескакивал сразу через две ступеньки. Еще только что песенки не пел. И откуда только всё бралось? Я влетел в квартиру, радостно вопя и махая пакетом над головой:

— Наташа! Почему не встречаем? Ты должна с порога бросаться мне на шею и осыпать поцелуями!

Наташа вышла из кухни и спиной облокотилась о косяк. На меня она не смотрела. Что за фокусы?

— Что-то случилось? — спросил я. — Что могло произойти за пять минут моего отсутствия.

— У нас гость, Рома, — произнесла она сердито. — Он дожидается тебя, сказал, что нужно кое-что перетереть.

Она взглядом показала в сторону кухни. Чего мне не хватало для полного счастья, так это гостей, целой шумной толпы гостей. Я, не торопясь, разулся и пошел на кухню. За столом, широко расставив ноги, сидел мужичок лет сорока, довольно тщедушной комплекции. У него было овальное лицо, очень смуглое, как будто он долгое время пребывает в солярии, он кривил тонкогубый рот, в котором блестела фикса, по всей видимости, предмет его гордости. Само собой, небритая морда и черная кожанка. К тому же, он видно считал ниже своего достоинства снимать обувь. На нем были старые растоптанные кроссовки, которые нормальные люди выбрасывают на помойку.

— Здорово, фраерок! — бросил он мне, как бездомной собаке кость, с презрением и даже некоторой брезгливостью.

Он развернулся ко мне. Дурацкая темная футболка с оскалившим зубастую пасть тигром. Как, однако, страшно! Напугал девку дурацкими причиндалами. Я уже и не такое повидал.

— Мы разве знакомы? — проговорил я, как можно спокойнее, чтобы не показать волнения.

Фиксатый беззвучно засмеялся. Животик его под футболкой заходил волнами. Тигр ожил, заклацал крепкими клыками. Было такое ощущение, что он сейчас прыгнет с его груди и набросится на меня. Я тоскливо поглядел в черное окно. И на всякий случай отступил на полшага назад,