Далекая звезда - Инга Берристер

Чувствуя, как заколотилось сердце и сладко заныло тело, она открыла ему дверь. Самое главное – держать дистанцию, напомнила она себе. Иначе я пропала!

Что поразило ее сразу – это официальный вид Берта. Вместо потертых джинсов и ношеной-переношеной тенниски на нем были ослепительно белая, безупречно выглаженная рубашка и серебристо-серый деловой костюм из шелковистого сукна. Он подошел к корзине, чтобы погладить Лестера, и на солнце блеснули золотые запонки.

– Не надо! – резко остановила его Чарити.

Берт, словно налетев на стену, резко остановился и хмуро посмотрел в ее сторону. Потом он выпрямился во весь рост, заполнив собой половину кухни, и Черри стало как-то неуютно.

– Я ему ничего не сделаю, – сказал он угрюмо. – Мне казалось, что вчера мы все выяснили.

Сообразив, что он ее не так понял, Чарити хрипло сказала:

– Дело не в том, что…

Берт нахмурился еще больше и, не дав ей договорить, резко бросил:

– Вежливая ложь, Чарити! Слава Богу, я начал немного разбираться в тебе. Ты приходишь в ужас, как только я прикасаюсь к твоему псу. Боишься, как бы я не покалечил его у тебя на глазах? – спросил он презрительно.

– Нет! – с отчаянием выдохнула она и, шагнув вперед, чтобы объяснить, что он заблуждается… оказалась от него на расстоянии протянутой руки.

Я же собиралась держать дистанцию! – простонала Чарити про себя. Она оказалась так близко от Берта, что чистый и резкий аромат его кожи ударил ей в голову, как вино, живо напомнив о событиях минувшей ночи.

Она покраснела, как вареный рак, не в силах скрыть своего возбуждения. Грудь ее приподнялась от судорожного вздоха, и Берт, пристально смотревший ей в глаза, опустил взгляд. Черри почувствовала, как ее прошиб пот, и ощутила внезапную слабость в коленях.

– Все дело в твоем костюме, – срывающимся от волнения голосом сказала она. – Именно поэтому я не хотела, чтобы ты гладил Лестера. Он сейчас линяет, и ты можешь запачкаться в его шерсти.

Он слушал, не отводя глаз от ее груди, и Чарити, путаясь в объяснениях, внутренне умоляла его не смотреть на нее так, не заставлять ее чувствовать себя такой беззащитной.

– Костюм?

Берт стоял так близко, что она чувствовала его дыхание на своей коже. Он снова посмотрел ей в глаза, и она поняла, что тает под этим взглядом.

Знакомая сладкая боль сжала ее грудь. Чарити, не удержавшись, украдкой опустила взгляд и тут же густо покраснела, увидев, что Берт уловил это движение.

– Они у тебя восхитительно чувственные…

Совершенно потрясенная, она смотрела на то, как он протягивает руку и накрывает одну из ее грудей ладонью.

– Я так и не смог уснуть этой ночью, без конца вспоминал, какая ты… нежная, сладкая…

Он снова лгал – ведь это ложь! И эта нотка страсти в его голосе наверняка только почудилась ей. Не решаясь смотреть ему в глаза, она опустила их и… получила совершенно неоспоримое подтверждение того, что он и в самом деле возбужден.

– Видишь, что ты делаешь со мной? – донесся до Черри его голос, еле различимый сквозь туман нахлынувшего на нее мучительного желания. – Одна только мысль о том, что я могу прикоснуться к тебе, сводит меня с ума, как какого-нибудь подростка… Чарити!..

В следующую секунду она оказалась в его объятиях, всхлипывая от стыда и в то же время изнемогая от страсти. Одной рукой Берт гладил ее волосы, другой – сжимал талию, медленно, как гурман, упиваясь вкусом ее губ, языком прокладывая путь между ними.

Не в силах больше сопротивляться, она прильнула к нему, обвив руками его плечи. Оторвавшись от ее рта, он на минуту отстранился, и Чарити испугалась, что сейчас он уйдет. Но вместо этого Берт сбросил с себя пиджак, рывком стянул с шеи галстук и начал расстегивать пуговицы на рубашке.

– Боже, Чарити, не гляди на меня как зачарованная!.. Прикоснись ко мне, – хрипло сказал он, снова ловя ее в объятия. – Я думал о тебе всю ночь… Сегодня утром я сказал себе, что не перенесу…

Он прижался к ней всем телом, и в голове у нее не осталось ни одной мысли, только наслаждение и нетерпение, усиливавшееся с каждым его прикосновением. По телу ее пробежали судороги, руки жадно заскользили вдоль его тела.

– Я хочу тебя! Я хочу тебя здесь и сейчас… Хочу заполнить тебя собой, слышать крик твоего наслаждения. А ты, ты хочешь этого, Чарити? – пробормотал он, и руки его, словно уже зная ответ, скользнули к оборке ночной рубашки.

Тело ее отзывалось сладкой судорогой на каждое его движение. В отчаянном порыве приблизить желанный миг слияния Черри прижалась к его груди твердыми кончиками сосков. Он схватил ее за бедра и притянул еще ближе.

Покрывая огненными поцелуями изгиб ее шеи, он приподнял ее и прижал спиной к закрытой двери – Чарити не сразу поняла, зачем. Раздался металлический звук расстегиваемой молнии, а потом…

Твердое прикосновение его обнаженных бедер сводило Чарити с ума. Она еле слышно застонала и выгнулась навстречу ему.

– Ты такая нежная, такая влажная, – пробормотал он ей на ухо. – Такая женственная, такая соблазнительная! Как мучительно я хочу войти в тебя, Чарити… Показать? Показать, что ты делаешь со мной?

Эти слова, эти ласки и переполнившее ее жадное нетерпение заставили Черри со всей силой двинуться ему навстречу, чтобы он наконец заполнил пустоту переполнявшей ее сладостной боли.

Вдали зазвенели церковные колокола, и Берт вдруг отпустил ее.

Потрясенная, она увидела, как он повернулся к ней спиной, надел брюки, застегнул их и через плечо жестко бросил ей:

– Я не могу оставаться здесь. В час мне нужно быть в Лондоне.

Увидев, как лицо ее исказилось судорогой, он выругался и повернулся к ней.

– Боже, Чарити, не смотри на меня так, будто…

В ней внезапно проснулась гордость, и она отпрянула в сторону, но Берт схватил ее за руку.

– Нет, уж одну-то минуту ты можешь мне уделить, – пробормотал он ей на ухо. – Надеюсь, тебе теперь ясно, как ты действуешь на меня. Я пришел сюда лишь для того, чтобы узнать, как дела у Лестера, и сообщить, что уезжаю на несколько дней…

Так это она опять во всем виновата? Она осознанно, шутки ради соблазнила его? Это он хочет сказать?

Похолодев, Черри оттолкнула его.

– Прости, если задержала тебя, – резко бросила она, отворачиваясь, но потом, собравшись с силами, снова повернулась к нему и холодно заметила: – Если ты так отчаянно нуждаешься в женщине, что возбуждаешься с одного взгляда, то тебе не стоит больше сюда приходить. Уйди из моей жизни, Берт, – потребовала она, чуть не дрогнув под его взглядом и молясь про себя, чтобы он не догадался, что она лжет. Она понимала, что влюбилась так безумно, что вот-вот капитулирует окончательно, поступившись гордостью и всяким здравым смыслом.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});