Любовь неукротимая - Хизер Сноу

«Поглотит и меня», – проскользнула мысль. Эта безумная метафора потрясла его. После битвы при Ватерлоо его страшили тесные темные помещения. А эта повозка была явно рассчитана на двух очень субтильных пассажиров.

Он забрался внутрь, и экипаж заметно просел. Эта старенькая повозка определенно знала лучшие дни. Яркий солнечный свет не проникал сюда из-за отсутствия окон, и две лампы давали скудное освещение, еще более омрачая обстановку: старые черные стенки и поношенные диванные подушки.

Габриэль уселся напротив Пенелопы, изо всех сил стараясь не наступать на подол ее платья. Он отчаянно пытался не обращать внимания на темное замкнутое пространство, но ему все равно было не по себе. Он принялся глубоко дышать, но от спертого воздуха, смешанного с пылью, легче не становилось.

Он посмотрел на Пенелопу, надеясь, что она не заметила его замешательства. К счастью, она расправляла юбки и не смотрела в его сторону. Габриэль задел ногой шерстяную ткань ее накидки, и Пен улыбнулась ему. Он скупо улыбнулся в ответ, ерзая на месте, чтобы поудобнее устроиться на скудно набитых подушках. Экипаж был настолько тесным, что Габриэль, даже не вставая с места, без труда мог бы дотронуться до противоположной стенки.

Пенелопа понимающе улыбнулась. В ее глазах читалось сожаление.

– Боюсь, это лучшее, что я могла придумать. Мой личный экипаж остался возле Викеринг-плейс. Если бы он уехал, когда я отправилась с тобой на прогулку, Аллен мог бы что-нибудь заподозрить. Моему кучеру было приказано отправиться в Лондон, как только обнаружится, что мы пропали. Если кто-то пустится в погоню по его следам, он приведет их совсем в другую сторону.

Повозка снова просела, когда извозчик уселся на козлы, а потом еще раз – когда лакей встал на запятки. Легкий толчок – и экипаж отправился.

– Едем на север, не так ли? – Габриэль старался говорить как можно яснее, хотя в горле першило от пыли. – Надеюсь, мы отправляемся не в Гретна-Грин.

Щеки Пенелопы порозовели от смущения, и это было заметно даже при тусклом освещении.

– Боюсь, именно туда, – ответила она, улыбнувшись.

– Какой стыд, – буркнул он.

Лошади несли все быстрее. Габриэль откинулся на подушки и закрыл глаза.

– Я полагал, моя поездка на север будет вызвана более радостным поводом, – проговорил он.

О чем он только думал, когда соглашался бежать с Пенелопой? Действительно ли он готов отправиться навстречу неизвестности?

– Я верю, что все закончится благополучно, Габриэль, – сказала она, потянувшись рукой к его руке, зажатой в кулак на колене.

Он приоткрыл один глаз, заинтересованно взглянув на спутницу. Должно быть, он недостаточно хорошо скрывал дискомфорт. Он пообещал себе впредь стараться лучше и открыл второй глаз, улыбаясь простодушно – вероятно, даже искренне.

– Охотно верю.

Пенелопа тоже улыбнулась и отпустила его руку. Габриэль сфокусировался на этой улыбке, игнорируя пугающий мрак, окружавший их, и бросая вызов панике, возраставшей с каждой минутой пути от Викеринг-плейс в неизвестность. Это и раньше помогало: когда он смотрел в лицо Пен в форме сердечка, гладкое и нежное, ему всегда становилось легче. У нее был изящный, но острый подбородок с ямочкой. Как же там говорится?… «Ямочка на подбородке – дьявол в душе?» Да, пожалуй, это отчасти правда. Ведь Пен за последние несколько дней продемонстрировала такие черты, о которых Габриэль прежде и не подозревал: упорство, сила… и безрассудство – уж последнего он от нее ожидал меньше всего.

– И как давно ты замыслила это безумие? – спросил он в надежде, что беседа избавит его от страха, все не желавшего отпускать.

– Три дня назад – когда Аллен начал угрожать мне, – ответила она. – Тогда я поняла, что должна принять радикальные меры. Поэтому, вернувшись в свою комнату, я все тщательно распланировала и наняла экипаж.

Глаза Габриэля округлились.

– Эти несчастные люди сидели на холоде, под дождем столько времени, ожидая нас?

Пенелопа сухо усмехнулась.

– Они ждали только в течение того времени, пока я была у тебя. На тот случай, если погода внезапно улучшится и мы сможем выбраться на прогулку. Но ты не переживай. Эти люди не жаловались, и я им за все хорошо заплатила.

«О да, – подумал Габриэль, – они должны были получить огромные деньги. И не за то, что часами сидели под дождем, а за то, что согласились помочь сбежать безумцу из лечебницы среди бела дня». Ему было интересно, что Пенелопа им рассказала, как объяснила ситуацию. И тут у него возник другой вопрос:

– А что бы ты сделала, последуй Картер за нами?

Пенелопа содрогнулась.

– Должна признаться, я рассчитывала лишь на его лень. Я надеялась, что он снова останется ждать нас на том пне. А если бы не остался… – Она пожала плечами. – Кучер и его помощник в случае чего готовы были усмирить санитара.

Габриэль посмотрел на нее с изумлением.

– Это, конечно, крайняя мера, – добавила Пенелопа.

– Да уж, – согласился он. – Никогда бы не подумал, что ты кровожадна, Пен.

– Не думаю, что дошло бы до крови, – поморщилась она. – Картер не похож на человека, который будет рисковать собой ради принципов. Предполагаю, он бы позволил привязать себя к дереву. Ведь в скором времени кто-нибудь из Викеринг-плейс отправился бы искать нас.

Габриэль не сомневался в ее правоте. Он был уверен и в том, что, если бы все пошло не так гладко, как сейчас, они в любом случае ехали бы в этой тесной карете куда-то на север. Он посмотрел на ее руки в перчатках; пальцы крепко переплелись на коленях. И он понял, что отчаянная авантюристка уверена в себе.

Проклятье! Да, Картер не из тех, кто способен принести себя в жертву, но Пенелопа именно такова. Она хотя бы думала о последствиях? Габриэль тряхнул головой, понимая, что ситуация намного опаснее, чем могло показаться.

– Пен, – серьезно начал он. – Картер, вероятно, до сих пор сидит на том пне, ворча себе под нос, а может, и вовсе дремлет. Возможно, еще не поздно вернуться…

Пенелопа окинула его гневным взглядом.

– Нет! – фыркнула она. – Габриэль, я знаю, что делаю.

Но когда она еще крепче сжала руки, скрип кожаных перчаток выдал ее волнение.

– И что же мы делаем? – спросил он настойчиво. – Или хотя бы куда мы едем? У тебя же должен быть какой-то план.

Они, разумеется, не могли заявиться в его загородное поместье: как только Габриэль был сослан в Викеринг-плейс, там сразу же поселился его брат с женой. Дом же Пенелопы, насколько он знал, располагался в Лондоне.

– В Сомертон-Парк.

Ответ Пенелопы удивил его.

– В резиденцию графа Стратфорда?

Габриэль знал, что граф Стратфорд был женат на кузине Пенелопы, как и то, что путь туда довольно близкий.

– Да. Это лучшее решение.

Он отвел глаза, остановив взор на стенке, разделявшей их и кучера. Лучшее в идее Пенелопы заключалось в том, что Шропшир недалеко отсюда. Габриэлю и нескольких часов хватит, чтобы окончательно сойти с ума в этой карете, не то что дней. К тому же Стратфорда и его жены может не оказаться дома. Габриэль слышал, что граф всерьез занялся политикой и в этом году после Питерлоо[2] много сил отдает парламентской деятельности. Вероятно, поэтому Пенелопа выбрала именно этот дом в качестве убежища.

– Стратфорд не станет возражать против того, что мы поживем в его доме, пока он отсутствует?

– О, Джеффри и Лилиан сейчас там, хотя он действительно часто уезжает по делам. Просто моя кузина решила, что их второму ребенку не стоит пока отправляться в длительные поездки, поэтому они и не уедут в город в этом сезоне.

Габриэль невольно выпрямился, ударившись головой о потолок кареты. Проклятье! Он наклонился вперед и стукнул кулаком по потолку.

– Немедленно прикажи остановить экипаж! – проревел он, тряся Пенелопу за плечо.

Карета остановилась, и Габриэль столкнулся с Пенелопой. Она ухватилась за него, чтобы удержать равновесие.

– Габриэль! Куда ты?…

– Ты безумна! – прокричал он. – Как ты посмела даже помыслить о том, чтобы навлечь на свою семью такую опасность?

Она отпустила его руку. Волной накатила обида.

– Габриэль, но ты не опасен! Ты ведь не причинил никому вреда. Об этом мне говорили и твоя мать, и даже Аллен.

– Пока не причинил, – хмуро проговорил он. – Дьявол, Пен! – Он стукнул себя по лбу. – И я отказываюсь подвергать риску твою кузину и ее детей! Найди для нас какое-нибудь другое место.

Пенелопа прищурилась, упрямо сжав губы.

– Мы сможем принять любые меры безопасности! Наймем больше слуг, даже найдем стражника, если тебе от этого станет легче! И все же мы поедем в Сомертон-Парк!

Кучер спрыгнул с козел, и карета покачнулась.

– Послушай, Габриэль, – твердо сказала она; ее доселе светлые глаза потемнели от ярости. – Я выбрала Сомертон-Парк отнюдь не из-за красоты. Нам нужна поддержка Джеффри. Закон еще не признал тебя неадекватным, но все может в любой момент измениться, если кто-то объявит тебя безумцем. Мы оба прекрасно знаем: твоя семья способна силой вернуть тебя в Викеринг-плейс. Особенно после письма Аллена и известия о нашем побеге… Признаюсь, я не смогу их остановить. А Джеффри сможет. Они даже не посмеют явиться в его дом.