Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Какой большой... - начинает хриплый голос.
Громко кашлянув, доктор Пул пытается уклониться от сопровождающих эти слова объятий.
- Не обращайте на нас внимания, - любезно говорит архинаместник. - В конце концов, Велиалов день бывает лишь раз в году.
Подойдя поближе, он прикасается к золотым рогам на тиаре и возлагает руки на голову доктора Пула.
- Твое обращение было внезапным и чудесным, - произносит он с неожиданной профессиональной елейностью. - Да, чудесным. - И, резко сменив тон, добавляет: - Кстати, ваши новозеландские друзья доставили нам кое-какие хлопоты. Сегодня днем их заметили на Беверли-Хиллз. Думаю, они вас искали.
- Да, наверно.
- Но они вас не найдут, - мило продолжает архинаместник. - С ними справился отряд служек под предводительством одного из наших инквизиторов.
- Что случилось? - тревожно осведомляется доктор Пул.
- Наши устроили засаду и осыпали их стрелами. Одного убили, остальные скрылись, прихватив с собой раненых. Не думаю, чтобы они побеспокоили нас снова. Но на всякий случай... - Он кивает головой двоим из сопровождающих. Значит, так, вы отвечаете, чтобы его никто не освободил и сам он не сбежал, понятно?
Два послушника склоняют головы.
- А теперь, - повернувшись к доктору Пулу, заключает архинаместник, можете зачинать уродцев сколько душе угодно.
Он подмигивает, треплет доктора Пула по щеке, затем берет под руку патриарха и в сопровождении свиты удаляется.
Доктор Пул смотрит им вслед, потом бросает смущенный взгляд на своих охранников.
Его шею обвивают шоколадные руки.
- Какой большой...
- Ну что вы в самом деле! Не на публике же! Не под носом же у этих!
- Какая разница?
И прежде чем он успевает ответить, представители "жизни, как она есть" в два счета снова подступают к нему, хитроумно обвивают его руками и, словно наполовину упирающегося, наполовину счастливого и на все согласного Лаокоона, уводят во мрак. Послушники с отвращением одновременно сплевывают.
Рассказчик
L'ombre etait nuptiale, auguste et solennelle... {*}
{* "Ночь свадебной была, торжественной, священной..." (фр.).}
Его перебивает взрыв бешено-похотливых воплей.
Рассказчик
_Когда гляжу я в пруд в своем саду_
(Или в чужом - в любом саду довольно
И нор угрей, и лун в воде), _мне мнится_,
_Я вижу Нечто с граблями - оно_
Там, в тине, в имманентности, в мерцанье
Небесных лун-угрей _в меня все метит_
В меня - святого, дивного! И все же,
_Коль совесть нечиста - что за докука_!
Не лучше, впрочем, и когда чиста.
Что ж удивляться, если пруд ужасный
На грабли тянет нас? И Нечто бьет,
И я, неловкий человек, в грязи
Иль в жидком лунном свете, благодарно
Других отыскиваю, чтоб слепую
Иль ослепительную жизнь влачить.
Наплыв: средним планом доктор Пул, спящий на песке, нанесенном ветром к подножию высокой бетонной стены. В двадцати футах от него спит один из охранников. Другой поглощен чтением старинного экземпляра "Вечного янтаря". Солнце уже высоко. Крупный план: маленькая зеленая ящерка забирается на откинутую руку доктора Пула. Он лежит неподвижно, как мертвый.
Рассказчик
Это блаженствующее существо явно не доктор биологии Алфред Пул. Ведь сон - это одно из непременных условий переселения душ, первейшее орудие божественной имманентности. Когда мы спим, мы перестаем жить и вместо нас живет (да еще как счастливо!) безымянный Некто, который пользуется возможностью, чтобы восстановить ясность ума, а также исцелить заброшенное и измученное самим собою тело.
От завтрака до отхода ко сну вы можете любым доступным вам способом насиловать природу и отрицать факт существования вашей безликой сущности. Но даже самая рассерженная обезьяна устает в конце концов корчить рожи - ей нужен сон. И пока она спит, живущее в ней сострадание хочешь не хочешь защищает ее от самоубийства, которое она с таким неистовым рвением пыталась совершить в часы бодрствования. Но солнце встает опять, наша обезьяна опять просыпается и возвращается к своей личности и свободе волеизъявления - к еще одному дню ужимок и гримас или, если она того захочет, к началу самопознания, к первым шагам к освобождению.
Переливы возбужденного женского смеха прерывают Рассказчика. Спящий вздрагивает, а после второго, более громкого взрыва смеха просыпается, садится и в замешательстве оглядывается вокруг, не соображая, где он. Опять звучит смех. Проснувшийся оборачивается.
Дальний план с точки, где он сидит: две его темнокожие ночные подруги вылетают из-за дюны и мгновенно исчезают в развалинах музея. Храня сосредоточенное молчание, их по пятам преследует вождь. Все трое скрываются из виду.
Спящий послушник просыпается и поворачивается к своему напарнику.
- Что там такое? - спрашивает он.
- Обычное дело, - отзывается тот, не отрываясь от "Вечного янтаря".
В этот миг в пустынных залах музея раздаются пронзительные вопли. Послушники смотрят друг на друга, потом сплевывают в унисон.
В кадре опять доктор Пул.
- Боже мой! Боже мой! - громко стонет он и закрывает лицо руками.
Рассказчик
В пресыщенность этого утра, наступившего после того, что было вчера, впусти терзающую тебя совесть и принципы, впитанные тобою, когда ты сидел у матери на коленях, а то и лежал на них (головой вниз и с задранным подолом рубашонки), получая заслуженную порку, производимую печально и набожно, но вспоминавшуюся тобой - ирония судьбы! - как предлог и аккомпанемент бесчисленных эротических снов наяву, за которыми, естественно, следовали угрызения совести, а они, в свою очередь, влекли за собою мысль о наказании со всеми сопутствующими ощущениями. И так далее, до бесконечности. Так вот, как я уже говорил, впусти одно в другое, и в результате ты скорее всего обратишься в иную веру. Но в какую? Совершенно не понимая, в чем он теперь убежден, наш бедный герой этого не знает. А вот идет человек, от которого он в последнюю очередь может ждать каких-либо объяснений.
При последних словах Рассказчика в кадре появляется Лула.
- Алфи! - радостно восклицает она. - Я тебя искала.
На несколько секунд в кадре появляются послушники: бросив на нее взгляд, полный омерзения, вызванного вынужденным воздержанием, они сплевывают.
Тем временем, взглянув на "желанья утоленного черты", доктор Пул виновато отводит глаза.
- Доброе утро, - в полном соответствии с этикетом говорит он. Надеюсь... ты спала хорошо?
Лула присаживается рядом с ним, открывает кожаную сумку, которую носит на плече, и достает оттуда полбуханки хлеба и с полдюжины крупных апельсинов.
- В эти дни никто ничего не готовит, - объясняет она. - Один большой пикник, пока не наступят холода.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- О дивный новый мир - Олдос Хаксли - Научная Фантастика
- О дивный новый мир - Олдос Хаксли - Научная Фантастика
- О дивный новый мир. Слепец в Газе (сборник) - Олдос Хаксли - Научная Фантастика
- Бойтесь ложных даров! - Дмитрий Вейдер - Научная Фантастика
- Волшебница крестная - Олдос Хаксли - Научная Фантастика
- Варианты виртуальной реальности - Влад Менбек - Научная Фантастика
- УЖОСы войны [Fan Edit] - Джин Родман Вулф - Научная Фантастика
- Монстр - Фрэнк Перетти - Научная Фантастика
- Клятва двух миров - Елена Крючкова - Научная Фантастика
- Защита от дурака - Влад Менбек - Научная Фантастика