Доиграешься, девочка! - Илона Шикова

что мы сейчас с Глебом ей голову морочит. Вроде неплохая эта Надежда Валерьевна. Чего душой кривить — мне нравится. Своеобразная женщина, но добрая.

И сына своего любит безмерно.

«Пора рожать!» — я мысленно то ли глаза закатываю после этой фразы, то ли смеюсь от глупости данной затеи.

Я хочу сына. И любить его буду не меньше, чем Надежда Валерьевна любит своего. В любом возрасте мы для своих родителей — просто дети. Учить нас нужно. Воспитывать. Лекции читать и на путь истинный наставлять.

— Кстати, Яночка, а Глеб сделал уже тебе предложение?

Этот вопрос застает меня врасплох. Хорошо хоть зеленый свет загорается на светофоре. А то я бы от неожиданности сейчас (не дай Бог) в кого-то врезалась ненароком.

Нельзя же так пугать! А если сердце схватит после подобного вопроса?

— Нет, — честно признаюсь, хотя лучше бы соврала.

Поворачиваюсь лицом к женщине, и мне хочется прямо сейчас биться лбом о руль.

Она еще рта не открыла, а у нее на лице все написано большими буквами.

Надо бежать. Ибо вечер в компании мамы Глеба я точно не переживу…

Глава 26

— Странно, — пожимает моя спутница в ответ плечами. — Он, правда, еще не развелся с этой… — запинается, а я усмехаюсь, так как Глеб хоть здесь предупредил, что его мама на дух не переносит Аллу.

— Стервой, — помогаю Надежде Валерьевне, но она лишь хмурится в ответ.

— Мымре! — резко выдает, вызывая у меня очередную улыбку. — Я вообще не понимаю, как он мог на ней жениться! А я предупреждала! Ничем хорошим это не закончится!

— Дайте о ней не будем, — отворачиваюсь, загорается зеленый свет на светофоре, и я плавно трогаюсь с места.

— Извини, дорогая, — в тоне женщины столько нежности, что мне на какое-то время становится стыдно из-за нашего с Глебом обмана. — Когда речь заходит об этой… — она снова делает паузу, а я опять вместо нее заканчиваю:

— Мымре!

— Вот же липучая зараза! — моя спутница возмущена, и я ее прекрасно понимаю.

Кто бы знал, как эту Аллу (я и видела то ее всего раз на каком-то приеме сто лет назад) ненавижу. За то, что разбила мои детские мечты. Пусть даже наивные, но все же.

Если бы он тогда на ней не женился… Возможно, было бы сейчас все по-другому.

И мы с Глебом были бы счастливы…

О плохом сейчас думать совсем не хочется.

— Торговый центр «ХХХ» подойдет? — перевожу разговор на другую тему, так как надоело уже слушать про эту Аллу.

Пусть и в негативном ключе, но все равно достала она меня конкретно.

— Да, конечно, — воодушевляется женщина, и я заворачиваю на парковку.

Ну что, шоппинг, так шоппинг. Это даже интересно. Сто лет не шлялась по магазинам, а тут еще и спутница (а не спутник, который любит поворчать и посетовать, как его бесят походы по магазинам) нарисовалась.

Еще и советы дает.

— Фу, какая безвкусица! — фыркает в очередной раз Надежда Валерьевна. — Девушка, я вас просила джинсы из последней коллекции, а вы мне что суете?

Если что, то джинсы женщина выбирает мне. Кстати, стоит заметить, что со вкусом у тетки полный порядок. Модница еще та.

Даже в новых коллекциях разбирается!

— Уважаемая, такой фасон платьев носили еще в девятнадцатом веке, а я вас прошу современное! — это уже возмущение Надежды Валерьевны в другом бутике.

Я лишь усмехаюсь периодически. Ну и глаза закатываю, когда меня гоняют без конца и края на примерку. Возмущаться пыталась, но тут же мне доступно объяснили:

— Без обновок не уйдем! Даже не спорь!

Женщина — огонь! Мне она даже нравиться начинает. Жаль, что с ее сыном у нас ничего не получилось.

И не получится…

— Я сама в состоянии заплатить! — возмущаюсь я возле кассы, но Надежда Валерьевна дотрагивается пальцами до моей руки и заставляет меня убрать кредитку назад в сумку.

— Я угощаю! — расплывается в улыбке на все свои тридцать два зуба. — Точнее, спонсирую.

— Но я же…

— Не спорь со старшими! — женщина поднимает указательный палец вверх. — Раз я тебя вытянула на шоппинг, то и платить буду я.

— Обалдеть! — я в очередной раз закатываю глаза, чуть не стону и мотаю головой из стороны в сторону. — Дожилась, блин.

— Без блинов попрошу! — снова Надежда Валерьевна меня воспитывает, а я прикусываю язык.

Ладно, пусть платит, раз хочется сильно человеку. К тому же, зачем портить себе настроение всякими мелочами. Наш поход по магазинам удался на славу. Все довольны, счастливы и дико голодны.

А тут кафе маячит перед глазами — ну как же не соблазниться двум бедным и голодным женщинам? Надо еже еще покупки все обсудить!

Разговор за едой плавно переходит на личные темы. Я даже не заметила, как Надежда Валерьевна меня втянула в диалог.

— А что с отцом Глеба? — интересуюсь, когда разговор плавно подходит к этому вопросу.

— Он нас бросил, — женщина спокойно пожимает плечами. — а потом через несколько лет вроде как пытался вернуться, — и горько усмехается. — Сын-то уже миллионером на тот момент стал, почему бы не воспользоваться?

— А вы? — аккуратно интересуюсь, но женщина снова слишком уж безразлично воспринимает мой вопрос.

— А я предоставила Глебу право самому решать, нужен ли ему такой папаша, — женщина делает паузу. — Или нет.

— Не захотел?

— Это его выбор, деточка. Я не вправе ему указывать, с кем общаться, с кем встречаться, на ком жениться.

Чувствую, сейчас мы снова перейдем плавно на бывшую жену Глеба, а мое настроение резко упадет.

Надо как-то спасать ситуацию.

Что бы еще такое у тетки спросить!

«Спроси, где она работала!» — мой внутренний голос очень уж вовремя дает о себе знать, и я, воодушевившись, только открываю рот, как моя спутница меня опережает:

— Ты мне лучше расскажи, как вы с Глебом познакомились, — женщина улыбается, облокачиваясь на стол одной рукой, а после подпирает подбородок ладонью — Обожаю романтические истории.

Влипла я! По самое не могу!

А ведь мы так и не придумали историю нашего «романтического» знакомства.

И что теперь делать?

Прямо сейчас я готова убить Глеба Мраморного…

Глава 27

Глеб

Интересно, как там мои девочки проводят время? Янина еще терпит мамулю? Или уже послала эту любопытную Варвару куда подальше?

Если честно, то я сам долго не могу вынести тарахтение моей ненаглядной мамули. Она любого доведет до белого каления своими вопросами и нравоучениями. Как будто все вокруг — маленькие дети.

Особенно я…

— Глеб Сергеевич, не занят? — в дверной проем